Ее род был почти так же древен, как и род Людей Льда. Ее прадед Клаус нанялся сюда работником сто лет назад. Ведьма Суль и он жили в одно время. Именно она спасла Клаусу жизнь. А он, в свою очередь, спас ее. Она привела его домой, в Линде-аллее. Там он женился на служанке Розе. И он был причиной того, что прадед герра Доминика и герра Никласа Аре женился на их прабабке Мете. А дед Элисы был лучшим другом герра Брандта. Они были вместе на войне. И он, в свою очередь, помог герру Матиасу из Гростенсхольма жениться на своей Хильде. А сам дед так долго не женился, что прошло почти целое поколение. В конце концов, он все же женился. А жену помогли ему найти Люди Льда. Родители Элисы, Ларе и Марит, всегда помогали Людям Льда в сложных ситуациях! А теперь и сама Элиса принимает участие в этой невероятной поездке!

И разве не справедливо, что она, именно она, заботится теперь о потомках этого рода? Бедный монстр беспомощен, одинок и несчастен. Элиса была уверена в том, что он вовсе не зол, а просто глубоко несчастен. Она хотела прислуживать ему, стать его другом. Ведь ее род всегда прислуживал роду Людей Льда, и его представители были самыми верными друзьями Людей Льда.

Обо всем этом она успела подумать, пока остальные обрабатывали рану. Она не хотела смотреть туда.

Она смотрела, не отрываясь, на его красивое лицо. Ей хотелось утешить и успокоить его, если он вдруг проснется и ему станет больно.

Вряд ли она смогла бы описать словами свои чувства. Впервые в жизни ее сердце было настолько переполнено чувствами, что, того и гляди, могло разорваться. Слезы текли не переставая. Слезы счастья, слезы участия. Она старалась впитать в себя каждую черточку его лица. Она не осмеливалась прикоснуться к нему. Но если б не его больное плечо, она легла бы рядом на траву и положила бы голову ему на грудь. Этот человек вошел в ее душу, и они стали как бы одним существом. Она не знала, что случилось. Ей хотелось плясать, быть рядом с ним. Ей хотелось крикнуть так громко, чтобы ее услышал весь мир — посмотрите, что я обрела!

— Элиса, — как-то чудно улыбнулась Виллему. — Ты то плачешь, то смеешься. Что с тобой?

— Фру, я и сама не знаю. Все вдруг изменилось. Стало как-то по-другому!

— Да, мы теперь совсем в другом, незнакомом мире. — Виллему не поняла, что происходит с девушкой. — Все как-то нереально.

— Точно, — согласилась Элиса. Хоть они говорили каждая о своем, обе были правы.

— Меня очень беспокоит эта рана, — сказал Никлас. — Боюсь, придется резать. Доминик?

— Только не это, — заревела Элиса.

— Совсем чуть-чуть. А ты не смотри. Лучше наблюдай, не проснется ли он. Если он шевельнется, сразу же скажи. Даже если на лице дрогнет мускул!

— А-ага, — согласилась Элиса. Она была так горда! Вот и понадобилась ее помощь. Она помогает ему.

— Нам надо удалить немного ткани, — сказал Доминик Никласу. — Виллему, держи факел как можно выше, а я помогу Никласу.

— Факел скоро прогорит, — отвечала она.

— Я вижу. Расходуй огонь экономнее!

И они снова склонились над раной.

С холма закричали:

— Эй вы! Что вы там делаете?

Все переглянулись. Что бы такого сказать, чтобы удержать их на месте?

— Пробуем обработать его, — отвечал Никлас, что соответствовало действительности. — И не мешайте нам, а то он опять взъярится. Сейчас он несколько успокоился.

Доминик не удержался от улыбки.

Но Отчаянный не сдавался:

— Вы что там, вместе с ним?

Никлас ответил наудачу:

— Да, он взял одного из нас в плен. Мы ведем переговоры. Осторожнее, он снова начинает злиться!

Вдали все стихло. «Взял одного из нас в плен…» Как же он был прав!

— Дело затянулось, — в отчаянии воскликнул Никлас. — Теперь он может проснуться в любой момент!

Он взял острейший нож и накалил его над огнем. Виллему отвернулась. Она не могла смотреть.

Элиса не спускала глаз с лица чудовища. По телу прошла дрожь, лицо словно сжалось.

— Он просыпается, — шепнула она.

— Вряд ли. Скорее, он почувствовал боль.

— Да, наверно, так. Теперь все прошло.

Она стала гладить его лицо, виски, шепча при этом слова, которых никто не слышал. Как могла, она старалась успокоить его. Казалось, чудовище спало. Никлас закончил работу, наложил мазь и забинтовал рану чистой тряпкой. Подержал над больной ногой свои исцеляющие руки.

Стали обсуждать, что делать дальше…

— Я думаю, он никогда не видел своей стопы, — отстранение сказала Виллему.

— Мне тоже так кажется, — согласился Никлас. — Слишком запущенная рана. Он словно ненавидит свою ногу или боится смотреть на нее. Мы должны быть осторожны, двигаться неслышно.

— Да, но что нам теперь делать? Как мы уйдем отсюда?

— Надо привести лошадей. Виллему, пойдем за ними, — сказал Доминик. — Но что делать, если он проснется?

— Я не хотел бы ощутить на себе его гнев, — вздрогнул Никлас. — И факел прогорел! Торопитесь, может, мы успеем уйти вовремя! Только ради Бога, не приводите сюда кнехтов.

Факел погас. Доминик и Виллему растворились в темноте. Двое оставшихся надеялись, что они придут вовремя.

Никлас поздно спохватился, что вместо Виллему ему надо было послать Элису. Кто будет держать монстра в повиновении? Только Виллему могла управлять им.

А что мог сделать он и малышка Элиса? Никлас вознес самую горячую молитву, прося, чтобы чудовище спало подольше.

— Теперь нас пятеро, а лошадей только четыре. Ему придется отдать одну. Доминик с Виллему поедут вдвоем на одной, и для каждого из нас останется по лошади.

Элисе страстно захотелось поехать с монстром на одной лошади. Но нет. Просить о таком она не осмелилась!

— А он не сбежит?

— Вряд ли он хороший наездник, если вообще сидел на лошади. А Доминик просто волшебник, а не всадник.

— А как прореагирует лошадь на такого… необычного всадника?

— Все должно быть хорошо. Он лучше чувствует себя среди животных, чем среди людей. Он, конечно, тяжеловат, но лошади выносят и не такой груз.

С другой стороны долины послышалась оживленная дискуссия. Они слышали, как бесновался капитан и Доминик отвечал ему своим спокойным, властным голосом. И все же чувствовалось, что Доминик взволнован. Обычно он говорил много тише. Иногда в разговор вмешивалась Виллему. Слов было не слышно. Но Никлас с Элисой и так поняли, в чем дело. От былой дружелюбности капитана не осталось и следа.

— Герр Никлас, — шепнула Элиса, — теперь он просыпается по-настоящему.

«Виллему, где же ты», — в отчаянии подумал Никлас.

Чудовище застонало, осторожно поворачивая голову из стороны в сторону.

— Если б мы могли связать его, — прошептал Никлас. — Но он легко рвет любые цепи.

— Ну, тогда мы не можем связать его! Ведь он больше не будет нам доверять.

— Его доверия нам не дождаться никогда, — горько произнес Никлас.

Элиса склонилась над раненым:

— Мы твои друзья, — быстро проговорила она, вложив в эти слова все человеческое тепло.

Человек-монстр резко поднялся на локтях. Все трое перестали дышать. Двое от того, что боялись, а третий от того, что еще не очнулся от сна и не понимал, где он и что с ним случилось.

— Ты потерял сознание, — стал объяснять Никлас.

Послышался тяжелый вздох несчастного. За ним последовал взрыв:

— Что вы сделали со мной, твари? Что вы сделали?

— Тсс, иначе сюда придут кнехты!

— Чхать мне на них! Что вы сделали?

— Мы только врачевали твои раны.

Они чувствовали, как он зашевелил изуродованной ногой, согнул и снова распрямил колено.

— Твари, — бормотал он в дикой ярости. Они слегка отодвинулись от монстра.

— На твоей ноге началось омертвление ткани, — торопился с объяснениями Никлас. — И ты мог умереть через несколько недель.

В этом Никлас не был уверен. Но монстр не был дьяволом. Он был человеком. Без сомнения, самым страшным из всех отверженных Людей Льда. Вряд ли когда еще рождался такой подлый и страшный человек. И такой злобный. Какие еще силы в нем были скрыты, Никлас не знал и даже не хотел об этом думать. Слухи о почти бессмертных… Что жили не одну сотню лет… Ясно, что это голословные утверждения. Никто из людей не жил так долго и, соответственно, не мог этого подтвердить. Но сейчас по спине Никласа поползли мурашки.