Какая удача! Райдел облегченно вздохнул и улыбнулся. Водитель гнал машину как очумелый. Райдела то и дело подбрасывало. Он уже начал подумывать, что водитель тоже спасается от кого-то. Но сквозь шум мотора было слышно, как тот весело напевает и насвистывает. Райдел подполз к заднему борту высотой в три фута и прижался к нему. Грузовик ехал по оживленной улице, и, когда останавливался на перекрестках, свет фар позади идущей машины заливал его задний борт. На одной из остановок Райдел сумел прочитать на освещенной фонарем табличке название улицы: Бельвиль. Теперь можно было расслабиться.
Грузовик свернул налево, и Райдела качнуло в сторону. Он снова прижался к заднему борту. Фонарей стало меньше. Видимо, это была окраина. Грузовик остановился на красный свет, и Райдел выпрыгнул из кузова. Он шлепнулся подошвами об асфальт. Но вряд ли водитель что-либо услышал. Впрочем, Райдела видели двое прохожих, мужчина и женщина с зонтами. Но что из того? Водители часто берут с собой грузчиков и высаживают их потом по пути. А одежда Райдела теперь была такова, что он вполне мог сойти за рабочего. К тому же было темно. К тому же мужчина и женщина направились дальше. К тому же он был свободен!
Райдел шел под дождем и улыбался. Это была какая-то парижская улица, названия которой он не знал. Неширокая и, судя по всему, sens unique.[379] Впереди в сотне ярдов светилась вывеска бара. Райдел засвистел мотив песни «Жизнь в розовом цвете». Он зашел в бар, предварительно подняв воротник, взъерошив мокрые волосы и придав лицу веселое выражение, которое, как ему казалось, уменьшало сходство между ним и серьезным молодым человеком по имени Райдел Кинер с газетной фотографии. Жаль, что полиция не сообщила об его аресте из опасения спугнуть Честера. Это дало бы ему более надежную защиту. Райдел купил жетон, чтобы позвонить.
Он набрал номер гостиницы «Элизе-Мэдисон», который запомнил.
Мсье Ведекинда в гостинице не оказалось.
— Может, он выбыл?
— Нет, мсье.
— Благодарю.
Нет, конечно же, он просто не успел бы сделать это. Прошло слишком мало времени. Не более пятнадцати минут, как они расстались. Правда, Честер мог удрать из гостиницы несколько часов назад, сразу после звонка Райдела. Ну а если Честер побоится вернуться в гостиницу за своими вещами, полагая, что Райдел уже сообщил полиции, где он остановился? Такое не исключено.
Многое зависело от того, как Честер расценил предупреждение Райдела на цветочном рынке. Догадался ли, что Райдела Кинера поймали и используют, чтобы задержать его, Филиппа Ведекинда? Или решил, что за ним был хвост? Честер вполне мог так подумать.
Райдел неторопливо направился дальше, не обращая внимания на то, что промок. Он шел в сторону центра, полагаясь на свою интуицию. Райдел узнал пару улиц: Фобур-дю-Тампль и следующую за ней авеню Пармансье, но не потому, что бывал здесь прежде. Просто в юности он любил рассматривать карты Парижа, Рима и Лондона. Райдел сделал вывод, что находится в северной части Парижа, потому что на его Plan de Paris[380] Пармансье помещалась в верхней правой части. Устав от ходьбы, он взял такси и попросил водителя отвезти его на набережную Сены.
Таксист уточнил, в каком месте на набережной его высадить.
— Где-нибудь в районе Нотр-Дам, — равнодушно ответил Райдел.
Затем он прошелся по набережной Генриха IV в направлении Иль-Сен-Лу. Райдел гулял здесь более года назад и помнил свое тогдашнее впечатление от строгих, холодных фасадов, выходивших на набережную. Строгих, величественных и мрачных. Ни он, ни они с тех пор не изменились. Но теперь их вид вызывал у него радостное, счастливое ощущение. Даже под дождем, даже в сумерках. Он был свободен! Конечно, Райдел не мог вернуться в свою гостиницу за вещами: одеждой, книгами и блокнотом со стихами. В эту самую минуту его разыскивала полиция. У Райдела не было ни паспорта, ни какого-либо документа, удостоверяющего личность. Зато в кармане по-прежнему лежали тринадцать тысяч долларов, и он был свободен, насколько может быть свободен человек без документов. Райдел понимал, что его свобода продлится недолго, но в эти несколько часов он будет упиваться ею, радоваться и помнить о ней каждую минуту. Она словно была частью той неземной призрачной субстанции, в которой парят ангелы или общаются между собой духи.
Райдел посмотрел на часы. Они показывали десять пятнадцать. Он был на свободе около получаса.
Нет, Честер не вернется в гостиницу, рассуждал он. Честер всегда держал паспорт при себе, а теперь наверняка носит с собой и все свои деньги. Скорее всего, он попробует улететь в Штаты по паспорту на имя Ведекинда. В самом деле, что еще ему остается делать? Может, как раз в эту минуту Честер находится в Орли или Ле-Бурже. Пассажир без багажа. Райдел облокотился на парапет набережной и посмотрел на освещенный собор Нотр-Дам. Его декор был замысловатым, строгим, застывшим и вместе с тем как бы парящим в воздухе. Произведение искусства, казавшееся ему самим совершенством, достойным того, чтобы быть одним из чудес света, возможно, вместо грубой, тяжеловесной пирамиды в Гизе. Райдел глядел, улыбаясь, на мистически невесомую громаду собора. Затем нахмурился. Зачем он позволил Честеру уйти? Впрочем, Честер по-прежнему у него в руках. Райдел знает его новое имя и в любой момент может сообщить полиции. Райдел оттолкнулся от парапета и зашагал дальше. Перешел по мосту Неф на Левый берег и направился по улице Дофин в сторону бульвара Сен-Жермен. На перекрестке он проследовал мимо жандарма и, стараясь держаться как можно естественней, скользнул по нему рассеянным взглядом, как обычный прохожий. К этому времени, подумал Райдел, каждый постовой на улице уже должен быть уведомлен о побеге Райдела Кинера. Райдел зашел в первое же кафе, какое увидел на Сен-Жермен, и позвонил в гостиницу Честера. В ожидании, пока ему ответят, Райдел подумал о том, что, если Честера снова не окажется на месте, он отправится в гостиницу и подождет его в вестибюле. Такси можно вызвать прямо к кафе. Но сколько придется ждать Честера? Час? Два? Персонал гостиницы, конечно же, обратит внимание на молодого человека, сидящего в вестибюле столько времени, и, возможно, заметит его сходство с Райделом Кинером, которого разыскивают. Звонок в полицию — и Райдел окажется там, где был, так и не повидав Честера.
— Могу я поговорить с мсье Ведекиндом?
— Oui, m’sieur.[381]
Райдел прождал целую минуту, а то и больше.
— Его нет?
Молчание.
Наконец в трубке раздался хрипловатый голос Честера:
— Алло!
— Алло! — отозвался Райдел. — Здравствуйте, Фил.
— Где вы? — холодно спросил Честер.
— Ну… Скажем так: неподалеку от аббатства Сен-Жермен. А что?
Честер помолчал.
— Рядом с вами нет полиции?
Райдел улыбнулся.
— Нет. Я совершенно свободен. А вы? У вас не слишком бодрый голос.
В трубке слышалось лишь прерывистое дыхание Честера.
— У вас не было проблем с полицией? — осведомился Райдел. — Вам дали уйти?
— Что это был за трюк? — возмутился Честер. В его голосе снова послышались знакомые Райделу сердитые нотки.
— Это никакой не трюк, Честер. В тот раз со мной была полиция, а сейчас нет. Полагаю, мне не мешает навестить вас. — И, прежде чем Честер успел ответить, повесил трубку.
Райдел бросился к стоянке такси возле Брэзри-Липп.
Водитель такси не знал ни самой гостиницы, ни улицы.
— Это возле «Опера», — объяснил Райдел. — Подъезжайте туда, я покажу, куда ехать дальше.
Всю дорогу он сидел на краешке сиденья, чувствуя безотчетную веселость. Его не покидало ощущение, будто он предался какому-то безрассудству, граничащему с безумием, словно пьяный, который гонит ночью на машине на крутых поворотах Сен-Готтар. Райдел подумал о том, что у него было достаточно причин повидать Честера. Прежде всего, Честер был напуган, и Райделу хотелось посмотреть на него в таком состоянии. Возможно, Райдел никогда больше не увидит на лице Честера прежнего строгого выражения, которое про себя называл «отцовским». Оно слетело с лица Честера на цветочном рынке, когда Райдел сделал ему предупреждающий знак. В тот момент, как показалось Райделу, все мужество Честера разом улетучилось. Надо полагать, он со всех ног бросился обратно в свою гостиницу. Во всяком случае, пулей вылетел с «Ле-Оль». Но кроме этой была и другая причина: желание набить-таки Честеру морду, двинуть пару раз в челюсть. Этого Райделу казалось вполне достаточно. Честные прямые удары. Ничего общего с теми, которые получил он от Честера на корабле по пути с Крита, жестокие, мучительные, в солнечное сплетение и коленную чашечку. Разбить одним ударом губы, которые целовали Колетту. Нет, слишком примитивно, одернул себя Райдел. Никаких кулачных драк. Хватит и нескольких слов. Он бросил взгляд на огни Тюильри, словно заглянул в XVII столетие. Неожиданно перед глазами Райдела возникла сцена добродетели. Он обнимает Честера за дрожащие плечи и что-то говорит. Что именно? Возможно, излагает какую-нибудь блестящую идею, которая, конечно же, в этот же миг придет ему на ум, о том, как Честеру спастись от полиции. Райдел усмехнулся. Он не станет помогать Честеру. Никоим образом. Слишком уж очевидной была его ненависть к Честеру.
