— Может, позвоним мадам Аннет? — спросила Элоиза, отпив первый глоток.

Том слегка удивился.

— Зачем, дорогая? Ты беспокоишься?

— Нет, cheri, это ты беспокоишься. Так ведь? — Элоиза чуть-чуть нахмурила брови, но она так редко хмурилась, что это выглядело так, словно она сердится.

— Нет, дорогая. О чем?

— Об этих Прикардах, да?

Том прикрыл рукой глаза, чувствуя, что краснеет. Или это от жары?

— Притчард? Нет, дорогая, — сказал Том твердо. В это время перед ним поставили тарелку с сандвичем и чашку с соусом. — Что он может сделать? — добавил Том. — Merci, — сказал Том официанту, который обслужил сначала его, а потом Элоизу, возможно, случайно. Том чувствовал, что его вопрос был глупым, заданным для успокоения Элоизы. Притчард мог сделать довольно много, в зависимости от того, что ему удалось разнюхать.

— Тебе твой сыр нравится? — спросил Том для того, чтобы свести на нет предыдущий вопрос.

— Cheri, Прикчард — это случайно не тот ли человек, который звонил и представился Гранелефом? — Элоиза изящным движением намазала немного горчицы на кусочек сыра.

То, как она произнесла фамилию Гринлиф, не упоминая имя Дикки, казалось, отодвигало Дикки и, следовательно, его тело на огромное расстояние, делало его нереальным. Том спокойно произнес:

— В высшей степени неправдоподобно, дорогая. У Притчарда низкий голос, а ты сказала, что голос звучал по-юношески.

— Да.

— Телефонные звонки, — произнес Том задумчиво, положив соус на край тарелки. — Я вспомнил один глупый анекдот. Хочешь расскажу?

— Да. — Элоиза взглянула на него с интересом.

— Сумасшедший дом. Доктор видит, как пациент что-то строчит, и спрашивает его, что он пишет. Письмо, отвечает тот. Кому письмо, спрашивает доктор. Самому себе, отвечает больной.

Что в этом письме, спрашивает доктор. Не знаю, отвечает пациент, ведь я его еще не получил.

Элоиза чуть улыбнулась:

— Думаю, это глупо.

Том глубоко вздохнул.

— Дорогая, нам нужно купить почтовые открытки. Целую пачку. С верблюдами, базарами, видами пустыни, курицами...

— Курицами?

— Их часто изображают на открытках. В Мексике, например. Когда везут на рынок. — Том не хотел добавлять, что подвешенными за шеи.

Ланч завершился двумя маленькими бутылками «Хайнекена». Затем они снова отправились в гостиницу, под своды ее высоких потолков, и приняли душ, на этот раз вместе. Потом у них возникло желание отметить сиесту. Времени до поездки в аэропорт было предостаточно.

После четырех Том надел голубые джинсы и рубашку и вышел, чтобы купить открытки. Он приобрел дюжину у портье. Он захватил с собой шариковую ручку и намеревался написать открытку правоверной мадам Аннет. Элоиза могла бы ее потом дополнить. Ах, прошло так много времени — сколько же? — с тех пор как он отправил открытку из Европы тетушке Дотти, чтобы сохранить ее хорошее к себе отношение и что-нибудь унаследовать. Она завещала ему десять тысяч долларов, но отдала свой дом, который Том любил и надеялся получить, другому человеку, чье имя Том забыл, возможно, потому, что хотел забыть.

Он уселся на стуле в баре гостиницы — там было посветлее. Неплохо бы отправить открытку Клегам, подумал Том, нужно поддерживать хорошие отношения с соседями, тем более что они англичане.

Том написал по-французски:

"Дорогая мадам Аннет,

здесь очень жарко. Мы видели двух коз, разгуливающих прямо по улице!"

Они действительно их видели. Мальчишка в сандалиях, который гнал коз, хватал по мере надобности их за рога, направляя туда, куда требовалось. Интересно, куда? Он продолжил:

"Пожалуйста, передайте Анри, чтобы он обязательно полил маленькую форзицию рядом с теплицей. До скорого свидания,

Том"

— M'sieur? — обратился к нему бармен.

— Спасибо, я жду одного человека, — ответил Том. Бармен знает, что он остановился в отеле, решил Том. Марокканцы, как и итальянцы, запоминают иностранцев в лицо.

Том надеялся, что Притчард не бродит вокруг Бель-Омбр, беспокоя мадам Аннет, которая, конечно, заметит его, как заметил Том. Какой адрес у Клегов? Том не был уверен, что правильно вспомнил номер их дома, но в любом случае можно начать. Элоизе всегда доставляет удовольствие отправлять открытки.

Приготовившись писать, Том бросил взгляд направо.

Напрасно он беспокоился, что Притчард бродит вокруг Бель-Омбр, потому что тот сидел в баре, уставясь на Тома, их разделяло только четыре стула. На нем были все те же круглые очки и рубашка с короткими рукавами, перед ним стоял стакан, но смотрел он на Тома.

— Добрый день, — сказал Притчард.

Двое или трое посетителей в сандалиях и купальных халатах прошли от бассейна, который был за спиной у Притчарда, к двери и затем направились к стойке бара.

— Добрый день, — спокойно ответил Том. Его худшие ожидания, кажется, подтвердились: эти чертовы Притчарды видели его в Фонтенбло с билетами на самолет в руке, когда он вышел из туристического агентства! Черт, подумал Том, вспоминая безмятежный пляж на постере в агентстве. Том вновь взглянул на открытку с изображением четырех видов: верблюд, мечеть, закутанные в шали девушки, желтый пляж, обрамленный синей полосой моря. «Дорогие Клеги». Том сжал ручку.

— Вы надолго здесь, мистер Рипли? — спросил Притчард, направляясь со стаканом в руке прямиком к Тому.

— О, я думаю, мы уедем завтра. Вы здесь вместе с женой?

— Да. Но мы остановились не в этом отеле. — Тон у Притчарда был холодным.

— В любом случае, — сказал Том, — мне бы хотелось знать, что вы намерены делать с теми фотографиями, которые сняли у моего дома? В воскресенье, помните? — Том задал жене Притчарда тот же самый вопрос и все еще надеялся, что Джанис Притчард не рассказала мужу о своем rendez-vous с ним.

— В воскресенье. Да. Я видел вашу жену или кого-то, кто выглядывал из окна. Ну, эти фотографии предназначены только для архива. Как я и говорил, у меня есть приличное досье на вас.

Притчард никогда не говорил этого, подумал Том.

— Вы работаете в каком-то следственном бюро. Международной корпорации мошенников?

— Ха-ха! Нет, я занимаюсь этим лишь для собственного удовольствия — и для удовольствия жены, — добавил он с ударением. — А вы плодородное поле, мистер Рипли.

Том подумал, что, скорее всего, глупая девушка из туристического агентства ответила на вопрос Дэвида Притчарда: «Куда взял билет ваш последний клиент? Это мой сосед, мистер Рипли. Мы окликнули его, но он нас не заметил. Не хочется ломать голову, но нам хотелось бы поехать в какое-нибудь необычное место». Девушка, наверное, сказала:

«Мистер Рипли только что купил билет в Танжер на себя и жену». Она могла оказаться тупой настолько, что предложила этот отель, подумал Том, тем более что агентства получают процент от отелей, куда они направляют своих клиентов.

Том сказал:

— Вы с женой приехали в Танжер, чтобы встретиться со мной? — По его тону можно было подумать, что он польщен.

— Почему бы нет? Это интересно, — ответил Притчард, прямо глядя в глаза Тому.

Это ужасно раздражало Тома. Каждый раз, когда он видел Притчарда, ему хотелось ударить его, заехать чем-нибудь тяжелым. Странно. Том посмотрел в вестибюль, нет ли там Элоизы, — она как раз должна была спуститься из номера.

— Затруднительно для вас, я думаю, учитывая, что мы остановились здесь на такое короткое время. Мы уезжаем завтра.

— Да? Вы ведь собирались посмотреть Касабланку, разве нет?

— О, действительно, — ответил Том, — мы едем в Касабланку. В каком отеле вы с Джанис остановились?

— В... хм... Гранд-отель «Вилла де Франс», — он махнул рукой, — недалеко отсюда.

Том не слишком поверил ему.

— А как наши общие друзья? У нас ведь их так много, — улыбнулся Том. Он уже встал и положил открытки и ручку на сиденье из черной кожи.

— Кого из них вы имеете в виду? — Притчард хмыкнул. Этот смешок больше напоминал старческое кряхтенье.