– Кажется, их только двое, – объявил Том.

Джонатан стоял там, где Том видел его в последний раз. Он целился в Липпо, который уже опустил здоровую руку и держал ее немного на отлете.

Том улыбнулся Липпо, затем Джонатану.

– Значит, ты один остался, Липпо? Если соврешь, то тебе finito[230], понял?

К Липпо возвращалась гордость мафиози. Он лишь прищурился, глядя на Тома.

– Risponde[231], ты…!

– Si! – сказал Липпо. Он был разгневан и напуган.

– Утомились, Джонатан? Присядьте.

Том пододвинул к нему стул, обитый желтой материей.

– И ты можешь сесть, если хочешь, – сказал Том, обращаясь к Липпо. – Садись рядом со своим корешем. – Том говорил по-итальянски. Жаргонные словечки сами собой всплывали у него в памяти.

Но Липпо остался стоять. Том подумал, что ему чуть больше тридцати, ростом примерно пять футов десять дюймов, плечи круглые, но крепкие, живот уже начал расти, вид безнадежно тупой, шефа из такого не выйдет. У него были прямые черные волосы, бледное лицо оливкового цвета, отдававшее зеленью.

– Помнишь меня? В поезде? Ну хоть немного? – с улыбкой спросил Том. Он бросил взгляд на белокурого покойника на полу. – Если будешь вести себя хорошо, Липпо, не кончишь как Энджи. Согласен? – Том подбоченился и улыбнулся Джонатану. – Не подкрепиться ли нам джином с тоником? Вы в порядке, Джонатан? – Том видел, что Джонатан снова порозовел.

Джонатан кивнул и через силу улыбнулся. – Да.

Том отправился на кухню. Пока он вынимал формочку для льда, зазвонил телефон.

– Не снимайте трубку, Джонатан!

– Ладно!

У Джонатана было такое чувство, что это опять Симона. Время – без четверти десять.

Том прикидывал, как бы заставить Липпо отговорить своих приятелей следить за ним. Телефон прозвонил восемь раз и умолк. Том невольно сосчитал количество звонков. Взяв поднос с двумя стаканами, льдом и открытой бутылкой тоника, он направился в гостиную. Бутылка джина стояла на сервировочном столике около обеденного стола.

Том протянул Джонатану стакан со словами:

– Ваше здоровье!

Потом повернулся к Липпо.

– Где ваша штаб-квартира, Липпо? В Милане?

Липпо предпочел хранить презрительное молчание. Каков негодяй. Надо бы устроить ему небольшую встряску. Том с отвращением посмотрел на пятно высыхающей крови под головой Энджи, поставил свой стакан на деревянный сундук возле двери и снова пошел на кухню. Он смочил толстую половую тряпку – мадам Аннет называла ее torchon – и вытер кровь с натертого воском паркета. Приподняв ногой голову Энджи, Том подсунул под нее тряпку. Кровь больше не идет, отметил Том. Неожиданно он встрепенулся и более тщательно обыскал карманы Энджи, ощупав его брюки и пиджак. Он нашел сигареты, зажигалку, мелочь. Бумажник он оставил в нагрудном кармане. В кармане брюк оказался сложенный носовой платок, и, когда Том потащил за него, вместе с платком вывалилась удавка.

– Смотрите-ка! – воскликнул Том. – Как раз этого мне и не хватало! Ох уж эти мне мафиозные четки!

Том поднял удавку и с удовольствием рассмеялся.

– Это тебе, Липпо, если не будешь пай-мальчиком, – сказал Том по-итальянски. – Мы ведь вообще-то и не собирались стрелять – столько шуму, правда?

Том направился к Липпо, наматывая удавку себе на палец. Джонатан стоял, уставившись в пол.

– Ты ведь принадлежишь к известному семейству Дженотти, non е vero[232], Липпо?

Липпо помолчал, но недолго, точно отрицательный ответ лишь мелькнул у него в голове.

– Si, – твердо произнес он с оттенком vergogna[233].

Том усмехнулся. Эти семьи сильны числом своих членов, когда держатся вместе. Оказавшись в одиночестве, как вот этот, мафиози желтеют, а то и зеленеют. Том сожалел, что с рукой Липпо что-то случилось, но он его все-таки не мучил, хотя знал, каким мучениям подвергает мафия свои жертвы, если те не спешат расставаться с деньгами или не оказывают ожидаемых от них услуг, – вырывают ногти из пальцев ног, тушат о тело сигареты и т. п.

– Сколько человек ты убил, Липпо?

– Nessuno! – крикнул Липпо.

– Ни одного, – перевел Том Джонатану. – Ха-ха.

Напротив парадного входа находился небольшой туалет. Том сходил туда и сполоснул руки. Потом допил то, что оставалось в стакане, взял полено, лежавшее возле двери и подошел к Липпо.

– Липпо, ты сегодня позвонишь своему боссу. А может, новому шефу, а? Где он сегодня вечером? В Милане? В Monaco di Bavaria?[234]

Том ударил Липпо поленом по голове, просто чтобы показать, что у него серьезные намерения, но удар получился довольно сильным, потому что Том нервничал.

– Не надо! – закричал Липпо.

Он закачался, едва не теряя сознание. Одной рукой он схватился за голову. На него было жалко смотреть.

– Бить человека с одной рукой! – вопил он. Теперь он заговорил на родном языке – на неаполитанском диалекте, сколько мог судить Том по гортанным звукам, хотя это могло быть и миланское наречие. Том не разбирался в такого рода тонкостях.

– Sissi![235] Да к тому же двое против одного! – отвечал Том. – Нечестно с нашей стороны, а? На это ты жалуешься?

Том обозвал его каким-то грубым словом и резко повернулся, чтобы взять сигарету.

– Почему ты не молишься Деве Марии? – бросил Том через плечо. – И хватит орать, – добавил он по-английски, – не то живо получишь по башке!

Он резко махнул поленом, демонстрируя, что имеет в виду.

– Вот что убило Энджи.

Липпо сощурился, его рот слегка приоткрылся. Слышно было, как он часто дышит.

Джонатан допил свой стакан. Направив револьвер на Липпо, он держал его в обеих руках, потому что револьвер потяжелел. Он был не совсем уверен, что сможет выстрелить в Липпо, если ему придется это сделать, да к тому же Том то и дело оказывался между ним и Липпо. Теперь Том тряс итальянца за ремень. Джонатан не все понимал из того, что говорил Том, – он тараторил очень быстро, вставляя между итальянскими словами французские и английские. Сначала Том почти шептал, но в конце концов вышел из себя, повысил голос и, оттолкнув итальянца, отвернулся от него. Итальянец молчал. Том подошел к радиоприемнику и нажал на пару кнопок. Передавали концерт для виолончели. Он сделал звук погромче, потом подошел к окнам, выходившим на улицу, чтобы убедиться, что портьеры плотно задернуты.

– Вот ужас, – извиняющимся тоном сказал Том Джонатану. – Мерзавец не хочет мне сказать, где его босс, поэтому придется за него взяться как следует. Понятно, он своего босса боится больше меня.

Том быстро улыбнулся Джонатану, потом подошел к радио и покрутил ручку настройки. Другая станция передавала поп-музыку. Он решительно взял в руки полено.

От первого удара Липпо увернулся, но Том ударил его в висок слева. До этого Липпо вопил, а теперь запричитал:

– No! Lasciame![236]

– Телефон босса! – кричал Том. Следующий удар пришелся Липпо в руку, которой он защищал живот. На пол посыпались мелкие осколки разбитого стекла. Липпо носил на правой руке часы, они, должно быть, разбились. Липпо, прижимая ушибленную руку к животу, уставился на осколки, валявшиеся на полу. Дышал он с трудом.

Том подождал, держа полено над головой.

– В Милане! – сказал Липпо.

– Хорошо, теперь ты… Остального Джонатан не расслышал.

Том жестом указывал на телефон. Подойдя к столику возле окна, на котором стоял аппарат, он достал карандаш и бумагу и спросил у итальянца номер в Милане.