— Почему ты ушла тогда?

— Это неважно, ведь сейчас я здесь, с тобой. И никуда больше от тебя не уйду.

— Это же ложь, верно? Насчет того, что не уйдешь.

— Да.

Она сделала плавное, но быстрое движение рукой и одежда на ней начала исчезать. Зоран заметил, что на нем одежда тоже исчезает и, посмотрев вниз, увидел, что уже… полностью готов.

Он сделал шаг вперед, схватил чародейку за бедра и, прижав к себе, поцеловал. От вкуса ее губ, напоминавшего смесь свежего красного винограда и терпкого изюма, он возбудился еще сильнее. Она кусала его за губу, а, когда отпустила, он принялся целовать ее в шею. Руки их также были заняты лаской, только ниже, намного ниже. Затем они, не выпуская друг друга из объятий, опустились на землю. Он чувствовал, что ей приятно ощущать сверху его тяжелое тело. Она стонала от ритмичных движений Зорана, впиваясь ногтями в его мускулистую спину.

— Зоран…

— Ада…

***

Когда Зоран проснулся, он почувствовал, что его голова раскалывается, словно давшая трещину фарфоровая ваза. Он с трудом заставил себя подняться с печи, от чего боль только усилилась, безжалостно пульсируя в висках.

Йокса уже сидел за столом, пил чай и улыбался, глядя на помятого и растрепанного Зорана.

— Ну как тебе? — с любопытством рассматривая своего друга, ехидно спросил он.

— Я думаю, ты сам знаешь, что паршиво.

— Конечно, знаю.

— Тогда зачем ты накурил меня этой гадостью?

— Это не гадость, а мощный галлюциноген.

Последние слова травника усилили недовольство Зорана:

— Ты что, дал мне чертов наркотик? — прорычал он тихо, так как чувствовал, что от громких звуков голова разболится сильнее.

— Это не наркотик. Он не вызывает привыкания. Просто галлюциноген. Я дал тебе его для того, чтобы ты хоть немного побыл вместе со своей чародейкой, а после пробуждения забыл о ней, мечтая лишь о том, чтобы жить без головной боли.

Зоран, сев за стол, нахмурился. Йокса налил ему чай со словами:

— На вот. Это снимет головную боль. Через двадцать минут ты уже продолжишь путь в Эйзенбург, радостно улыбаясь.

Зоран молчал.

— Ну помогло же ведь, а, Зоран? Хе-хе. Ты же сейчас о ней не думаешь?

— Я больше никогда не буду курить с тобой, Йокса.

«И я все еще о ней думаю».

Практически в каждый город Ригерхейма Зоран знал, как пробраться, минуя ворота. Но, как правило, способы проникновения были весьма неприятными, так как сопровождались походами по темным подземельям и вонючим канализациям. Поэтому наемный убийца в большинстве случаев предпочитал общепринятый стиль вхождения в населенный пункт.

У северных ворот Эйзенбурга было многолюдно, так как дотошная стража проверяла каждого, кто намеревался войти в столицу. Зоран уже час стоял в достигающей около пятидесяти ярдов в длину очереди, и ему казалось, что он не продвинулся ни на шаг. Впереди него была совершенно разношерстная толпа желающих пробраться в город: здесь стояли со своими повозками вычурно разодетые купцы, нищие, намеревающиеся бродить по улицам столицы с протянутыми ладонями, наемники, жаждущие получить кровавую, но прибыльную работу, странствующие артисты и музыканты, ищущие славы и народной любви, вечно тянущиеся к познанию ученые и обыкновенные ремесленники, собирающиеся за достойную плату найти применение своим приученным к труду рукам.

Но очередь в Эйзенбург была примечательна не только многообразием представленных в ней профессий. Она отличалась еще и расовым многообразием: здесь были северяне с Пепельных Островов, эмигрировавшие жители южных королевств, сердитого вида гномы и разной степени высокомерия эльфы. Не редкостью были и представители смешанных родословных — метисы.

Каждого гостя столицы стражники осматривали с предельной внимательностью: их основной задачей являлось недопущение проникновения в город иностранных шпионов. По каким критериям стражники определяли потенциального шпиона — остается загадкой, однако они имели полное право не пускать в город любого, кто покажется им подозрительным. Или даже просто не понравится. Поэтому, само собой, взятки стражникам, охраняющим ворота Эйзенбурга, были далеко не диковинкой, а вполне обыденным явлением: существовала даже негласная норма взятки, гарантирующая человеку проход в город, и многие заранее откладывали деньги, если собирались отправиться в столицу.

Многие, но не Зоран. Он привык к тому, что в его карманах водится достаточно наличности, и всегда был готов задобрить бдительных служак.

Только в этот раз он слегка запамятовал, что его добрый друг Динкель за игрой в холдем изрядно облегчил его звонкую, состоящую из серебряных монет ношу. А вспомнил об этом, когда было уже поздно.

— Ваше имя?

— Зоран из Норэграда.

— Род занятий?

— Странствующий детектив.

Стражник с ног до головы внимательно оглядел Зорана с таким видом, будто перед ним лежала куча навоза.

— В Эйзенбурге дознание прекрасно справляется своими силами. Вынужден огорчить, но в ваших услугах город не нуждается. Желаю удачи на пути в другие города.

Зоран немного наклонился к осматривающему его стражнику и произнес:

— Я пришел сюда по очень важному делу, о содержании которого могу рассказать вам в тени от посторонних глаз. После услышанного вы просто не сможете мне отказать.

Бывалый стражник понял намек:

— Маркус! Подмени меня! Я должен внимательнее осмотреть этого господина. А очередь должна двигаться.

Товарищ осматривающего Зорана стражника подменил его, после чего лжедетектив и алчный служака отошли подальше от толпы и укрылись за толстым стволом огромного дуба, растущего не далеко от ворот.

Зоран полез в карманы своей одежды и, ощупав их изнутри, тут же вспомнил свои посиделки с Динкелем и едва не выругался, поняв, что на взятку денег не хватит.

От стражника не укрылось замешательство Зорана:

— Похоже, важность вашего визита слишком преувеличена.

Сразу после слов досматривающего мастер-ворон извлек из потайного кармана, одного из многих на его одежде, амулет в виде скрещенных черных крыльев и, сжав двумя пальцами цепочку из темного металла, на которой данный амулет был закреплен, принялся раскачивать его, словно маятник, перед лицом стражника.

— Я тебе уже заплатил, помнишь? — спокойно произнес Зоран, подобно колдуну вглядываясь своими зелеными глазами в лицо собеседника.

Взгляд стражника как будто опустел, и он произнес:

— Кажется… припоминаю… добро пожаловать в Эйзенбург.

***

Зоран, ставший частью бесконечного людского моря, которое во все времена представляли собой улицы Эйзенбурга, протискивался между толпами идущих навстречу жителей, каждый из которых куда-то торопился. Гомон, состоящий из многочисленных голосов, кричащих, перешептывающихся, возмущающихся, смеющихся, и все это — на разных языках, не прекращался ни на секунду.

В такие моменты лжедетектив понимал причины, по которым принимаемые властями меры предосторожности при допуске в город просто обязаны быть велики: попав в вечно переполненную людьми столицу, иностранному шпиону ничего не стоит затеряться в бесконечном множестве лиц, совершенно не рискуя оказаться пойманным.

Зоран надеялся как можно скорей преодолеть рабочие и торговые кварталы Эйзенбурга, расположенные на окраине, и добраться наконец до центральных улиц, где ему предстояло найти таверну «Арлекин», одну из лучших в городе, и встретиться в ней с человеком, которому Конрат поручил передать письмо и который должен ждать Зорана за определенным столиком каждый день с двенадцати до часу. Было уже без двадцати час.

«Здесь будет быстрее».

Отлично ориентирующийся в городе наемный убийца свернул направо, в длинный и по неведомой причине оказавшийся безлюдным переулок, пройдя который, можно заметно срезать путь до нужной таверны.

Преодолев чуть меньше половины этого переулка, Зоран заметил, что за ним кто-то увязался. Один мужчина, похожий на наемника и крупный, как повозка. Лжедетектив не придал этому особого значения — он привык к тому, что окраины больших городов всегда наводнены разносортными отморозками.