Когда магистр Андерс схватил Зорана за ухо и, приподняв, оторвал от губы Бирга, последний заметил, что его противник продолжает жутко улыбаться. Сам же Бирг захлебывался слезами и пытался остановить льющуюся из нижней губы, подобно ручью, кровь.

Драчунов ждало суровое наказание. Андерс был в бешенстве, он орал на них голосом разъяренного медведя. Но в тот момент уставившийся в пол Бирг его не боялся. В тот момент он боялся лишь одного: поднять глаза и посмотреть на Зорана. Потому что знал — безумный мальчик улыбается. И дожевывает кусок его губы.

Прошло шесть дней после битвы на арене. Раны Зорана, Нейба и Рогги Костолома перестали мокнуть и затянулись, но свежие шрамы адски чесались. Больше всех не повезло Нейбу: сразу после сражения он подхватил простуду. Всю неделю его лихорадило, и только этим утром болезнь начала отступать. Немногословные Зоран и гном этому чрезвычайно обрадовались, ведь без шуток южанина им не удавалось разрядить царившую в камере атмосферу густого отчаяния и фатальной безысходности.

— Эй, коротышка, подай-ка мне чарку с водой.

— Наконец-то ты повеселел, — радостно произнес Рогги. — Скотина, — добавил он после некоторой паузы.

Нейб отхлебнул воду из чарки и покосился на Зорана:

— Когда меня лихорадило, мне показалось, ты сказал, что являешься странствующим детективом. Это так?

— Да.

— Никогда бы не подумал.

Зоран горько ухмыльнулся:

— Я и сам в это не особо верю. А ты мореплаватель, верно? Мне Рогги сказал.

— Был когда-то. До того, как решил остепениться и перебрался в Эйзенбург. В каких местах я только не побывал, Зоран. С кем я только не торговал от Пепельных Островов до южных королевств, от Кадилии до Западной Империи. С кем только не сражался: с пиратами, со стихией, с самой судьбой! А теперь я здесь. Сражаюсь с другими гладиаторами, снующими всюду крысами и собственной вонью.

От троицы действительно пахло омерзительно. Это была смесь из запахов пота, запекшейся крови, грязной одежды и сырости.

— Ничего, мы выберемся, — едва ли веря в сказанное, подбодрил южанина Зоран. Но тот лишь горестно усмехнулся, ничего не сказав в ответ.

С минуту они молчали, но Нейб возобновил разговор:

— Зоран, несмотря на то, что ситуация у нас все равно остается дерьмовой, я должен сказать тебе спасибо. Если бы не ты, мы бы уже кормили червей. Благодаря твоим навыкам, я могу надеяться, что когда-то увижу рассвет.

— Да, — с видом эксперта утвердительно бросил Рогги.

— Всегда пожалуйста, Нейб, — без восторга вспомнив сцену битвы, ответил Зоран, почесав обросшую щетиной щеку.

— Да уж, обросли мы здесь. А борода Рогги уже и вовсе переросла его самого. Впрочем, учитывая рост ее обладателя, не думаю, что для уважаемой бороды это было затруднительно.

— Заткнись, Нейб!

Южанин и Зоран рассмеялись. Какое-то время пленники еще разговаривали на пустяковые темы, и никто из них не заметил, как к камере подошли двое наемников. Бойцы арены обернулись на них лишь тогда, когда те принялись открывать дверь.

Вошедшие в камеру люди принесли еду. Каждый раз ее приносили разные наемники, но этих двоих Зоран запомнил хорошо: у обоих были очень благородные для простых солдат удачи лица. Кроме того, они довольно тихо двигались, и Зоран мысленно ругал себя за то, что в который раз не заметил их приближения.

Один из наемников аккуратно положил миску с едой возле ног Зорана и произнес:

— Вот, поешь. Силы вам пригодятся.

Зоран посмотрел наемнику в глаза и произнес:

— Да, они пригодятся мне, когда я до тебя доберусь.

Наемник едва заметно улыбнулся, изобразив на физиономии некое сочувствие, и ответил:

— Да. Доберешься.

Бросив эту многозначительную фразу, наемник развернулся и ушел вместе с товарищем из камеры.

Наемный убийца пошевелил раненой волком ногой, проверяя ее состояние.

«Уже лучше, намного лучше. В следующий раз, когда он придет, я убью его и уйду отсюда».

***

По прикидкам Зорана, стоял уже глубокий вечер, или даже ночь, когда он услышал в коридоре подозрительно тихие шаги минимум дюжины человек. Как только звуки шагов максимально приблизились к камере, где сидела троица, Зоран услышал, как большая часть идущих остановилась, и к двери в итоге подошли только двое из них — обладатель ключей и его сопровождающий.

«В этот раз их слишком много. Нападу позже».

В камеру вошли два наемника с благородными лицами. Один из них — тот, до которого Зоран обещал добраться — протянул ему меч, засапожный нож и завернутые в плащ остальные отобранные перед заточением вещи. Зоран с недоумением забрал все перечисленное и увидел, как его неожиданный спаситель приложил палец к губам в знак того, что нужно быть тише. Нейбу и Рогги тоже отдали их вещи, после чего загадочный наемник очень тихо произнес:

— Пойдемте за мной.

Зоран уже не хотел его убивать.

В коридоре оказалось еще девять освобожденных бойцов. Наемников больше не было.

Вся эта толпа передвигалась, насколько это представало возможным, тихо. Наемники шли чуть впереди, разведывая обстановку перед каждым поворотом. Коридоры, что странно, пустовали. Блуждая по сырым помещениям около четверти часа, группа наткнулась на длинную широкую лестницу, на вершине которой, посреди каменной стены находилась небольшая деревянная дверь.

Когда толпа поднялась наверх, тот наемник, которого Зоран сначала хотел убить, а потом передумал, повернул в замочной скважине ключ, чуть приоткрыл дверь и выглянул в образовавшийся проем. Затем, убедившись, что за дверью безопасно, он распахнул ее и обратился к бойцам:

— Вы свободны.

За дверью оказалась ночная улица.

Освобожденные гладиаторы недоуменно и радостно переглядывались, едва сдерживая счастливый крик. Затем по одному они направились к выходу. Когда первый из них был уже у порога, загадочный наемник произнес:

— Меня зовут Давен, а моего друга Лаур. Тех из вас, кто хочет услышать объяснение моим действиям, буду ждать в завтрашнюю полночь в рабочем квартале, возле корчмы «Потерянный джокер».

Беглецы выходили из подземелья по одному. Каждый из них, тихо проходя мимо стоявших у двери Давена и Лаура, благодарил их. Кто-то даже обещал прийти на загадочную встречу.

Зоран выходил последним. Поравнявшись с Давеном, он остановился и посмотрел в лицо своему таинственному спасителю, после чего произнес:

— Благодарю вас, Давен и Лаур. Я не смогу отозваться на приглашение, но можете быть уверены, что отплачу вам, если когда-нибудь наши пути пересекутся.

Давен понимающе кивнул. Зоран вновь про себя отметил, что его лицо — это олицетворение подлинного дворянского благородства: в меру волевой подбородок, твердые голубые глаза, красивые, но при этом мужественные черты, а также короткая, ровно остриженная черная борода.

— Жаль, что ты не придешь, — сказал Давен. — Тебя бы я хотел увидеть больше всех.

— Мне тоже жаль. Всего хорошего.

Когда Зоран вышел на улицу, остальные беглецы, включая Нейба и Рогги, уже скрылись в переулках. И правильно сделали. Нужно как можно скорей уходить от этого проклятого места подальше.

***

Всю ночь Зоран отмывал свою одежду и отмывался сам, когда смог отыскать в Эйзенбурге более-менее уединенный колодец. К рассвету он уже выглядел гораздо чище и опрятней, но все же тот факт, что какое-то время он находился на самом дне жизни, бросался в глаза. Да еще и этот запах… его было не смыть.

Утром, сразу после открытия, Зоран посетил предприятие самого богатого из его немногих друзей, Франца, а именно банк «Франц-Капитал». А точнее, его филиал в Эйзенбурге.

В этом банке у Зорана был открыт счет, который он периодически пополнял. Сумма за все время накопилась немалая, и в момент нужды Зоран иногда обращался к этим средствам. Получив достаточную на ближайшее время сумму, он сразу направился в таверну «Арлекин», ведь письмо Конрата он все еще должен был передать, а промежуток с двенадцати до часу, отведенный на встречу с адресатом, наступал примерно через пятнадцать минут.