Что-то вполне конкретное и равноценное потере.

Женщине вспомнился голос старика, рассказавшего ей в детстве мрачную и удивительную легенду, напугавшую впечатлительного ребенка настолько, что выдержки из нее отпечатались в юной памяти дословно, сохранились в первозданном виде до самой зрелости и теперь дождались своего часа.

«Они придут. Только позови их. Проси о мести, если слаб. Проси, если можешь дать что-то взамен, и каждый получит по заслугам. Они неизбежны. Они неотвратимы. Они сделают то, что должно. Верь».

И Анжелика поверила. И Анжелика начала просить.

Какой-то любопытный прохожий, засмотревшийся на дом служанки, вполне оправдано счел безумным тот факт, что она с самым серьезным видом, будто человеку, объясняет что-то севшей на перила балкона неказистой черной птице. Но слов, к сожалению, было не разобрать.

— Вот дура, — шепнул зевака себе под нос.

Афрейский ворон резко взмыл вверх, через минуту став небольшим черным пятном, летящим куда-то на север, еще через несколько минут — черной точкой на горизонте, а затем и вовсе исчезнув из виду. Анжелика провожала его взглядом.

И во взгляде этом было сияние заостренной стали.

***

Прошел ровно месяц с момента последней встречи Дункана ван Рериха с работорговцами, на которой он выдал Элаясу Лисьему Хвосту «всего пять» своих заключенных, среди которых был и муж Анжелики.

На улице темнело. Дункан сидел на лавочке в своем саду и уплетал яблоки, размышляя над тем, как хорошо, но утомительно быть мэром Трезны. Его душу переполняла гордость за предоставленную честь управлять целым городом, а также удовлетворение от осознания того, какие сочные плоды ему приносит столь непосильный труд.

«Какой странный вкус сегодня у яблок».

Барон швырнул огрызок в кусты и закрыл глаза, вдыхая наполненный жизнью весенний воздух.

«Так бы и не уходил из этого сада. Никогда».

Но Дункана ждали дела. Вернее — досуг. Он очень хотел почитать подаренный ему недавно одним из дворян роман модного писателя Генри Шувеля, а после, дабы организовать себе постельные утехи, отправить начальника дознания Линара Соренсена за несколькими наиболее красивыми эльфийками, странные аресты которых в последнее время набрали чудовищные обороты.

«Так. Кролика фаршировать я повару приказал. За Линаром пошлю позже. На завтра дел у меня немного, значит, могу поспать подольше. Пойду, почитаю немного».

Зная барона, трудно было поверить, что книги являются его слабостью. Он поднялся с лавочки и направился во дворец.

***

Одетый в черный плащ высокий мужчина с капюшоном на голове бесшумно, словно крадущийся кот, повернул в огромный коридор и направился в сторону лестницы, как вдруг путь ему перегородил усатый маленький господин в поварской одежде, несший в руках поднос с кроликом.

— Кто вы? — испуганно вытаращил глаза повар.

Мужчина в плаще явно был здесь непрошеным гостем. Он молниеносным и незаметным для повара движением достал из потайного кармана тонкую цепочку из какого-то темного металла, на которой был закреплен амулет в виде двух пересеченных крест-накрест черных крыльев. Взяв цепочку в руку, незнакомец пристально посмотрел на кулинара колдовски-зелеными глазами и начал слева направо, подобно маятнику, раскачивать амулет прямо перед лицом повара. При этом он произнес:

— Я новая служанка, — голос звучал низко и магнетически, но едва ли его тембр можно было назвать красивым.

Повар следил за движением амулета, что, казалось, гипнотизировало его. Он отозвался не сразу:

— Да… новая служанка, — и с пустым взглядом пошел прочь от странного человека.

Одетый в черное незнакомец беспрепятственно поднялся по лестнице на второй этаж и оказался возле громадной двери. Тихонько дернул ручку — не заперто. Проскользнул в образовавшийся проход и оказался внутри кабинета. Затем медленно, оставаясь беззвучным черным пятном, подошел к окну, которое, как ему было известно, выходило в сад. На улице уже совсем смеркалось, вместе с чем, свет покинул и комнату.

«Идет».

Загадочный пришелец в капюшоне отошел от окна и встал в углу около входной двери так, чтобы вошедшему в кабинет человеку невозможно было его увидеть. Скрестив руки на груди, он с равнодушным видом замер в уже абсолютно темном помещении и начал его разглядывать. Глаза быстро привыкли к темноте, и вскоре незнакомец убедился, что находится в воистину достойном дворянина кабинете: вся мебель была выполнена из темного дерева, включая кресло, огромный стол, посередине которого лежала, словно дожидаясь прочтения, книга, и полностью забитые различной литературой шкафы, что стояли слева от входной двери. Справа же от входа, на стене, висели различные образцы холодного оружия: мечи, кинжалы, сабли. Даже для секиры нашлось там место. Однако трудно было определить, готово ли все это к применению в бою, или же орудия выполняют всего лишь функцию украшений.

Слившийся с тьмой незваный гость услышал доносившиеся с лестницы звуки тяжелых шагов.

В кабинет, как-то уж слишком тихо подкашливая, неспешным шагом вошел грузный бородатый мужчина в алой мантии. Не заметив незнакомца, он прошел к столу, сел в кресло, после чего зажег свечи и открыл первую страницу лежавшего перед ним романа популярного писателя Генри Шувеля под безвкусным названием «Месть угнетенного».

Вдруг мужчина в алой мантии услышал низкий голос:

— Здравствуй, Дункан.

Подняв глаза, барон от удивления и легкого испуга раскрыл рот, но почему-то не смог вымолвить ни слова, что усилило его страх.

— Яблочки вкусные были, барон?

Мэр Трезны всмотрелся в тот угол кабинета, со стороны которого доносились обращенные к нему слова, и от увиденного его словно заморозило. Там, в темноте, как будто не укрывшись в ней, а являясь ее источником, стоял не то человек в плаще, не то крылатый демон: разобраться в этом Дункану было проблематично — страх умножал в его глазах потустороннюю ауру мрачной фигуры.

Вдруг он заметил, что на поясе незнакомца закреплены длинные ножны, и понял: тот все-таки является человеком. Но это знание не утешило мэра, а только заставило сердце его биться чаще, а лицо — мгновенно побелеть.

Градоначальник беззвучно зашевелил губами, тщетно пытаясь произнести хоть слово, а похожий на огромную хищную птицу мужчина продолжил:

— Молчишь. Как кролик, которого тебе фаршируют сейчас. Гроза ремесленников и служанок, — тон был спокойным, но жутким.

Теперь Дункан разглядел говорившего хорошенько. Воистину, лучше бы перед ним стоял демон: с ним у мэра Трезны имелся бы хоть какой-то шанс договориться. С тем же, кто завладел кабинетом, договориться было нельзя, как нельзя было от него и убежать.

Дункан, как и Анжелика, был знаком с преданиями о Воронах, но, в отличие от служанки никогда не считал их сказкой. И ему хватило мозгов догадаться, кто перед ним стоит.

Бледный, как молоко, барон сполз со стула и начал скрести стену в попытках подняться на ноги.

«Если они решили прийти за тобой, то ты обречен. Они будут стоять всего в трех футах от тебя, но ты заметишь их, когда будет уже поздно».

Дункану не суждено было прочесть «Месть угнетенного». Суждено лишь было попробовать ее на вкус.

— Я открою тебе, почему ты молчишь. Мои коллеги по цеху обычно начиняют пищу жертвы смертельными ядами. Я же использую вещества, которые парализуют лишь язык и голосовые связки. Люблю, когда человек перед смертью говорит не ртом, а глазами. В них скрыто большее…

Похожий на гигантского черного ворона человек сделал шаг вперед и извлек из ножен меч.

— Защищаться будешь, Дункан? Или сдохнешь на коленях?

Мэр Трезны, охваченный первобытным ужасом, все-таки поднялся и дрожащими руками попытался снять с прикрепленной к стене стойки меч, но вместо этого лишь неуклюже уронил его на пол. На этом, однако, его жалкие потуги не закончились: повторно упав на колени, Дункан начал ползать, стараясь ухватиться за рукоятку, что в итоге ему удалось. Затем, нервно дыша, он снова встал и кое-как принял боевую стойку.