«Как он умудряется держать его голыми руками? И как он не остыл на холоде?»

Незнакомец наклонился над застывшим, но еще живым телом Габриэля и начал подносить бутыль к его рту. В этот момент из-за исходившего от подозрительного сосуда жара даже снег под парнем начал таять.

— Вы же сожжете ему горло! — воскликнула Вилма.

— Не бойтесь! Все под контролем! Сейчас ему станет лучше!

Темно-зеленая кипящая жидкость полилась Габриэлю в рот. Старик лил ее до тех пор, пока бутыль не опустошилась полностью. А она была далеко не малых размеров.

Как только последняя капля попала в глотку Габриэлю, парень тут же приподнялся и откашлялся. Его кожа чудесным образом приобрела нормальный цвет, а лицо пылало здоровьем. В этот момент он выглядел даже лучше, чем в ту минуту, когда Вилма видела его в крепости последний раз. Ее сын смотрелся так, будто никогда и не принимал наркотики.

— Габриэль! Сынок!

— Мама? Где я? — он поднялся с земли.

— Ты снова сбежал! Снова меня обманул!

Лицо парня приняло раскаивающееся выражение.

— Прости, мама. Но если тебя это успокоит, то… я не знаю, как это выразить, я никогда прежде такого не чувствовал…

— Говори же! Что ты чувствуешь?! — торопила Габриэля его мать.

— Я чувствую, что совершенно не хочу больше принимать «иней». Он как будто мне больше не нужен. Мне как будто больше не надо бороться с собой, не нужно прикладывать усилий, чтобы не принимать его. Я словно очнулся после нескончаемого сна, понимаешь? — закончив свою речь, парень перевел взгляд на незнакомца. — А вы кто? Ваше лицо кажется мне знакомым.

— Я просто старик, Габи, — одетый в рясу загадочный лекарь, жутко улыбаясь, посмотрел Вилме Карнейт прямо в глаза. — Если вы не сдержите свое обещание, Вилма, то для вас все начнется по новой, да, Габи?

Вилма, не поняв, почему старик попросил ее сына вторить ему, посмотрела на Габриэля и увидела, что его взгляд почему-то сделался стеклянным.

— Да, — словно под гипнозом процедил парень.

— Ну, хватит, не пугай маму! — коварно ухмыляясь, произнес старик, и взгляд Габриэля снова стал осмысленным.

Незнакомец снова пристально посмотрел на Вилму, но уже не улыбался:

— Вы поняли меня, госпожа Карнейт?

— Да, — ответила она.

Улыбка вернулась на лицо жуткого старика, и он воскликнул:

— Замечательно! — развернулся, продемонстрировав собеседникам свой горб, и, мерзко насвистывая какую-то мелодию, пошел прочь.

Габриэль недоуменно посмотрел на свою мать и спросил:

— О чем это он, мама?

— Неважно, сынок. Самое главное, что теперь у нас все хорошо.

На этот раз стража оказалась более лояльной, и Зоран вошел в столицу без каких-либо проблем. Как ни странно, в окрестностях Эйзенбурга оказалось теплее, чем на юге, у мыса Свободы. Мороз, конечно, все равно обжигал кожу, но зато ветер хотя бы не хлестал путника по лицу.

Было раннее утро. Зоран подумал, что Адела, скорее всего, еще не проснулась, поэтому решил не стучать в дверь ее дома, когда подошел к ней, а просто закрепил на ручке письмо, в котором указал, где будет ожидать чародейку вечером. Но даже если бы он знал, что женщина уже не спит, то, вероятно, все равно не стал бы стучаться, так как перед свиданием планировал отмыться где-нибудь, посетить портного и купить наконец цветов — не пристало ему каждый раз обрывать их с несчастных клумб перед встречей с Аделой.

На Бархатной аллее не было ни души. И ни одного звука не доносилось до ушей Зорана.

«Странно как-то. Я понимаю, конечно, что это — элитный и не очень людный район, но все же».

Какой-то шорох раздался на вершине одного из домов, словно кто-то неловко шевельнул ногой, стоя на каменной крыше. Зоран тут же посмотрел вверх — никого.

«Показалось, наверное».

***

Отмытый и гладко выбритый Зоран стоял посреди снятой в таверне «Барбарис» комнаты почти что голым и рассматривал разложенную на кровати одежду, которую принес от портного и вынужденно собирался надеть на себя вместо засаленного и провонявшего наряда убийцы со Скалы Воронов, ставшего уже едва ли не второй кожей.

Перед ним лежала короткая черная туника с вышитой серебристой каймой, узкие черные штаны и полукруглый плащ того же цвета.

Нарядившись во все это, Зоран неуклюже подошел к зеркалу. Узкий наряд стеснял его движения и натирал сразу в нескольких местах.

Он никогда не считал умение подбирать гардероб одной из своих сильных сторон. А особенные трудности при этом ему доставлял выбор правильного размера. Обычно с этим ему вполне успешно помогали портные, но тому недотепе, у которого он побывал в этот раз, как оказалось, было важно любым способом продать свою одежду, и наивный Зоран с радостью купил первое, что ему подсунули.

«Жмет, конечно, но смотрится неплохо».

Вдоволь наглядевшись в зеркало, Зоран нацепил на пояс ножны, еще раз обвел взглядом свою комнату, убеждаясь, что ничего не забыл, и вышел в коридор таверны. А затем и на улицу.

***

Уже вечерело, когда Зоран подошел к небольшому магазинчику, где миловидная светловолосая девушка с веснушками на лице торговала цветами. Множество ароматов мгновенно заполнили ноздри Зорана, отчего его и без того романтичное настроение стало еще более таковым.

— Розы свежие? — спросил он.

— Какие именно, господин? — уточнила продавщица.

— Вот эти, красные, — Зоран кивком указал на интересующие его цветы.

— Свежайшие, господин.

— Мне девять.

— С вас семь талеров.

Зоран передал симпатичной продавщице требуемую сумму, а она ему — цветы. Он оглядел их и вдохнул бесподобный аромат. Светловолосая девушка его не обманула: розы явно были сорваны совсем недавно, их бутоны едва-едва распустились, а лепестки налились багровым цветом — таким же густым, как, например, у терпкого вина. Или у крови.

— Спасибо, — произнес Зоран с улыбкой на лице, не скрывая радости, которую он испытывал тем сильнее, чем ближе становилось окончание томительного ожидания.

***

Он назначил Аделе встречу у фонтана в Белом парке — большом по площади, зеленом в любое время года (из-за растущих в нем елей) и самом красивом не только в Эйзенбурге, но, пожалуй, и во всем Ригерхейме.

Зоран не спеша шел по широкой, выложенной брусчаткой дорожке, по бокам которой по всей длине стояли со вкусом сделанные лавочки. Мало пар в тот день гуляло по этому парку, и еще меньше сидело на этих самых лавочках — было холодно, несмотря на отсутствие ветра. И падал снег.

Он собирался прийти заранее, несмотря на то, что прекрасно знал о манере Аделы опаздывать на любое мероприятие, будь то шабаш, карнавал или, как в этот раз, свидание.

Какого же было его удивление, когда за полчаса до назначенного времени, приближаясь к фонтану, он заметил, вглядываясь сквозь падающие с неба в бесконечном множестве снежные хлопья, знакомый силуэт. Этот силуэт был нежным и красивым. Одновременно манящим и неприступным. Дьявольски и в то же время ангельски красивым. Это был силуэт Аделы.

Зоран ступал медленно, максимально оттягивая долгожданный, сладкий момент встречи. Его сердце бешено колотилось. Она стояла неподвижно, лишь слегка приподняв голову, когда заметила его приближение. Она не изменила себе в выбранной цветовой гамме: на ней был рубинового цвета плащ с капюшоном, который, однако, не покрывал голову, а светлые, почти что белые, длинные и прямые волосы ниспадали на плечи.

Зоран подошел к ней и, улыбнувшись, протянул цветы.

— Здравствуй, Ада, — мягко сказал он своим низким голосом.

Она не протянула руку, чтобы принять букет. Зоран посмотрел ей в глаза и увидел то, чего вовсе увидеть не ожидал. Там был холод.

— Здравствуй, — сухо произнесла она.

— Эээ… — растерянно начал он. — Я рад тебя видеть. Вижу, ты перестала скрываться, как и обещала.

— А зачем мне скрываться? — тон был по-прежнему сухим и начал настораживать.