Зорана всегда восхищала преданность Джесси. Но вместе с тем доставляла неудобство. Он решил использовать последний аргумент:

— Джесси, я — убийца со Скалы Воронов.

Она даже бровью не повела:

— Я иду с тобой, и точка.

Зоран не нашел в себе сил на продолжение спора, прошедшая ночь выпила его без остатка. И он просто смирился с тем, что у него появилась новая спутница.

«В конце концов, мне тоже нужно человеческое тепло».

К охраняемому двумя стражниками шатру подошел высокий русоволосый мужчина с правильными чертами лица и решительным взглядом и господин бандитской наружности с темно-рыжей хвостатой шапкой на голове.

Стражники нахмурились и сурово посмотрели на того, кто носил шапку. Спутника же этого человека они узнали.

— Он со мной, — сказал русоволосый.

— Как скажешь, Лаур. Мы тут уже не успеваем запоминать новые лица, — отозвался один из стражников.

Двое вошли в шатер. Единственный его обитатель сидел в величественном кресле изумрудного цвета. По его глазам было видно, что он обрадовался гостям, хоть и не подал виду, сохранив беспристрастное выражение на лице.

— Ты приятно меня удивил, Лисий Хвост. Вот уж не думал, что разбойники умеют держать слово, — произнес хозяин шатра.

— Я действительно сделал то, что обещал, Давен. Я привел в твою крепость почти три сотни человек. Всю свою банду. Мы принимаем твое командование и надеемся, что твое слово так же твердо, как и наше.

— В моем слове можете не сомневаться. Когда все закончится, я выполню свою часть уговора. А теперь иди. Отдохни и наберись сил. Скоро они пригодятся.

Элаяс Лисий Хвост повиновался, оставив Давена и Лаура наедине.

— Что дальше? — поинтересовался последний.

На благородном лице Давена мелькнула жестокая улыбка. Он проговорил:

— Собери всех на улице, следующие распоряжения касаются каждого. Я отдам их лично.

***

— Холодно, — сказал Нейб, с ног до головы укутанный в меха какого-то животного.

— Терпимо, — ответил ему Рогги Костолом, одетый более легко. — О! Получилось! — гном обрадовался тому факту, что ему, наконец, удалось разжечь костер.

— Ты толстошкурый, как медведь, — констатировал южанин.

— Будешь тут толстошкурым. Вот, гляди, — Рогги схватил себя за складку на животе. — Поднабрал я, да? Хе-хе.

— Да уж. Это и немудрено. Сколько мы уже тут сидим безвылазно, а, Рогги?

— Больше месяца. Последний раз мы выходили из крепости вместе с Зораном. Интересно, где он сейчас?

— А черт его знает. Его трудно предугадать.

— Да уж. Он то тут, то там. Как птица какая-то. Вольная птица.

— Точнее и не скажешь. Он хороший мужик, но странный, как по мне. Ты веришь, что он — детектив, Рогги?

Гном посмотрел на своего соратника как на человека не совсем далекого ума и произнес:

— А ты сам не видишь, что это — брехня? Ты когда-нибудь видел, чтобы ищейка в одиночку расправилась с полудюжиной вояк? Нет? И я — нет! Мясник он, а не детектив. Всю жизнь, наверное, на скотобойне работал.

Южанин вздохнул.

— Как бы там ни было, он спас наши жизни, и я не жалею, что познакомился с ним.

— Зоран — друг, — подытожил гном. — Кем бы он ни оказался по профессии.

Воцарилась тишина. Собеседники слушали теперь не голоса друг друга, а треск костра. Его успокаивающий, мудрый монолог. Рогги и Нейб лишь для вида жаловались на скуку и простой, на самом же деле они наслаждались каждым мгновением спокойствия и мира, столь редко навещавших их на жизненном пути. Просто не признавались в этом. Такие, как они, не привыкли демонстрировать слабость. Вдруг гном заговорил снова:

— Смотри, Хуго идет, — он указал на кузнеца, жену и сына которого совместно с Зораном и Нейбом недавно привел в крепость.

— Хуго, иди сюда! — окликнул кузнеца Нейб. — Посиди с нами, дружище.

Кузнец улыбнулся гному и южанину и принял приглашение. Сев справа от Рогги, он поинтересовался:

— Не знаете, почему нас всех из шатров повыгоняли?

— Не знаем. Может, Давен хочет всех пересчитать? За последние недели здесь появилось много новых лиц, — предположил Нейб.

Хуго исподлобья посмотрел в сторону какой-то шумной компании. Его взгляд был неожиданно злобным.

— Да уж. — произнес он.

Рогги и Нейб устремили взоры туда, куда косился их товарищ, и увидели Элаяса и приближенных к нему разбойников.

— Кто бы мог подумать. Он снова здесь, — удивленно сказал южанин.

— Надеюсь, Давен знает, что делает, — отозвался гном.

Хуго молча злился и напрягал желваки на скулах. Ему было тяжело мириться с тем, что он и Элаяс теперь на одной стороне. Перед глазами кузнеца мелькали картины из его прошлого, самой печальной страницей которого была вынужденная разлука с женой и сыном. Разлука, случившаяся, в том числе, из-за Лисьего Хвоста.

«А может, это и неплохо, что мы теперь союзники. Привыкай оборачиваться чаще, Элаяс».

Когда Флави проснулась в снятой ими с Динкелем комнате таверны «Пьяный шмель», она застала своего возлюбленного сидящим за столом в задумчивой позе. Это было слегка странно, ведь жонглер всегда просыпался поздно, а тут он не только встал с первыми лучами солнца, а еще и размышлял о чем-то с явной тревогой на лице.

Она приподнялась с кровати. Динкель даже не обратил на это внимания, погруженный в собственные мысли.

— Тебя что-то тревожит? — голос Флави был мягким и успокаивающим.

Жонглер вздрогнул, вырванный из безмолвного диалога с самим собой, и посмотрел на циркачку. От этого на душе сразу стало спокойней.

«Как же хорошо, что ты рядом».

— Я думаю, Флави, что нам нужно уходить из этого города.

Её не удивила эта фраза. За время нахождения во Фристфурте у пары почти закончились деньги, а возможности заработать в этом городе так и не нашлось, поскольку поиски более-менее приличной труппы закончились ничем. И, несмотря на то, что Флави по-прежнему одолевало желание жить рядом с морем, она не могла не признать правоту Динкеля.

— Ты предлагаешь вернуться в Навию?

— Да, Флави, предлагаю. Во-первых, нам нужно на что-то жить. А во-вторых, я не доверяю Креспию. Дома будет безопасней.

— Как думаешь, что связывает Зорана с этими людьми?

Хромой жонглер горько выдохнул.

— Не знаю, Флави.

— Ты волнуешься за него?

— Да. Но понятия не имею, чем ему помочь. Давай лучше собираться.

Они быстро оделись и вышли из комнаты. Динкель хотел покинуть город рано утром, до того, как в соседней комнате проснется Креспий, взявший на себя роль телохранителя циркачей. Но уйти незамеченными Динкелю и Флави не удалось: загадочный молодой человек встал еще раньше них и занял столик у входной двери таверны.

«Придется к нему подойти».

Креспий выглядел недовольным: у него абсолютно испортились отношения с Динкелем из-за постоянного недовольства и нескрываемого недоверия последнего.

— Мы возвращаемся домой, — жонглер был настроен решительно.

— Попробуйте, — равнодушно ответил Креспий.

— Мы ждали достаточно. Уверен, твои друзья уже забыли о нас. К тому же мы быстрее умрем здесь от голода. У нас заканчиваются деньги.

— Ну, во-первых, мои «друзья» никогда ничего не забывают. А во-вторых, у вас обоих есть руки. Насколько мне известно, они предназначены как раз для того, чтобы зарабатывать ими на жизнь.

— Надо же! — Динкель наиграно удивился, посмотрев на свои руки. — Буду иметь это в виду, когда вернусь в Навию.

— Зря иронизируешь, Динкель. И до скорой встречи. — Креспий бросил на Динкеля загадочный взгляд.

— До скорой? — смутился Динкель.

— Более скорой, чем ты думаешь.

Динкель нахмурился:

— Счастливо оставаться, — и ушел вместе со своей возлюбленной, так и не поняв, что имел в виду Креспий. Который никогда бы не отпустил их так легко, если бы не знал, что они никуда не денутся.