Трактирщик оглянулся на свою дочь и убедился: Элла в самом деле внимательно следит за развернувшейся сценой, и та явно ее пугает. Тогда выбор, который надлежит сделать, предстал Джорджу очевидным. Его меч вернулся в ножны.

***

Когда Генри и с трудом оклемавшийся Лаур уже вышли на освещенную солнцем улицу и направились отвязывать лошадей, а Зоран только собирался ступить за порог и навсегда покинуть трактир «Ушибленный цыпленок», к нему подошел Джордж.

— Я тут сказать кое-что хотел напоследок.

Зоран обернулся к нему:

— Слушаю.

— Не появляйся больше в округе. Я непременно позабочусь о том, чтобы в других местных заведениях тебя встретили не сухими полотенцами, а арбалетным болтом, выпущенным в грудь.

Зоран, нахмурив брови, кивнул и развернулся, чтобы убраться, наконец.

Но, как только он, шагнув в дверной проем, оказался на улице, позади снова раздался голос трактирщика:

— И еще кое-что.

Мнимый детектив опять обернулся.

— Будь ты проклят, Зоран из Норэграда, — произнес Джордж и захлопнул дверь прямо перед носом убийцы.

«Уже».

Наездники гнали своих коней резвой рысью. Руин и Брон стремительно приближали их к месту назначения.

— Держись, Лаур, до Фристфурта не более пяти миль. Скоро мы приедем и найдем лекаря, — произнес Зоран.

Раненый товарищ покойного Давена сильно похудел и был бледен. В пути рана мокла и заживала очень медленно. С каждым днем путнику становилось все хуже и хуже. Целебные травы у Зорана кончились, а свернуть в ближайший лес, чтобы нарвать их, Лаур категорически отказывался, ссылаясь на спешку.

— Нам… не совсем во Фристфурт…

Зоран с непониманием уставился на Лаура:

— То есть как не во Фристфурт?

Тот отвечал с большими паузами и тяжело дыша:

— Нам… немного юго-западней… в крепость…. у мыса Свободы.

— Лаур, ты же ведь просто шутишь, правда?

— Нет.

«Да уж… Дела совсем плохи».

— Та крепость, о которой ты говоришь, разрушена и заброшена уже более десяти лет. А мост через ущелье, ведущий когда-то к ней, и вовсе сгнил. Ты просто бредишь. Мы едем во Фристфурт.

— Нет, — неожиданно вставил Генри. — Нам нужно именно туда, куда сказал Лаур.

— Я в здравом уме, Зоран, — убеждал раненый.

Зоран покачал головой:

— Я не понимаю, что вы двое несете, но все же послушаюсь и пойду туда, куда вы скажете. Однако знайте, что если из-за потери времени умрет Лаур, то это будет не на моей совести.

***

«Надо же. Мост цел. Может, и крепость не в таком уж плачевном состоянии?»

— Если даже крепость цела, то зачем нам в нее? — не унимался Зоран, которому за его жизнь уже успели надоесть тайны и недосказанности.

— Увидишь, — ответил Лаур.

— Хм, — недовольно буркнул наемный убийца.

Мост выглядел так, будто его построили совсем недавно либо старательно восстановили. Скакуны Руин и Брон, на которых восседала троица, были специально обучены ходьбе по этим деревянно-канатным конструкциям, поэтому путники без особого волнения преодолели ущелье и двинулись дальше. Местность по ту сторону ущелья оказалась чрезвычайно неровной и волнистой: холм за холмом, долгий пологий подъем за долгим пологим подъемом, спуск за спуском и так — бесконечно. Даже Зорана утомила дорога, поэтому он не переставал удивляться выдержке раненого Лаура.

Вдруг холмистую поверхность неожиданно сменил довольно длинный ровный участок, но в паре миль от путников на очередной возвышенности показалась серая крепость. Издали о ней судить было трудно, но, тем не менее, Зоран убедился, что она не такая уж разрушенная, как многие о ней говорили, хоть и походила на огромный угловатый валун, а не на современное оборонительное сооружение.

«И почему все вокруг были так уверены в этом?»

— Еще… немного.

Лаур едва не терял сознание, но все же держался в седле. В течение всей недели пути он ни разу не передал вожжи Генри, несмотря на свое ранение.

Троица достигла крепости. Она оказалась большой и с вполне себе целыми и прочными на вид стенами. Ощущалось, что построена крепость очень давно, так как архитектурным стилем она отличалась от современных аналогов.

— Открывай ворота! Это я, Генри! — прокричал один из приблизившейся троицы.

— Кто третий? — отозвался голос со стен.

— Этот человек — друг! Зовут его Зоран! Открывай живо! Лаур ранен!

Решетчатые ворота со скрежетом поднялись, и троица ступила на территорию крепости. Зоран поразился увиденному: вокруг него вдруг стало очень многолюдно. За стенами забытой всем Ригерхеймом крепости примерно в одинаковых пропорциях скрывалось великое множество представителей самых различных рас. Здесь были буквально все: и гномы, и эльфы, и темнокожие беженцы увядающих и разоренных южных королевств, и суровые северяне. Они ходили бок о бок и вместе трудились. Кто-то шил, кто-то заготавливал древесину, кто-то готовил еду. Но больше всех было кузнецов: на каждом шагу какой-нибудь гном, человек или эльф ковал оружие либо элементы доспехов.

— Что здесь творится, Лаур? — недоуменно спросил Зоран, пораженный фактом, что в крепости, считавшейся всеми вокруг разрушенной, кипит такая пестрая жизнь.

Лаур ничего не ответил, а лишь кивком указал в сторону конюшни, намекая на то, что не помешало бы оставить там Руина и Брона.

— Скоро… ты все поймешь, — запоздало ответил на вопрос спутник наемного убийцы, когда они уже пешими выходили из конюшни. — Нам туда.

Лаур и Генри повели Зорана в сторону огромного шатра, расположенного в самом сердце крепости и охраняемого двумя вооруженными людьми.

Стража узнала Лаура и Генри, однако недоуменно посмотрела на одетого в черное незнакомца:

— Он с нами, — сказал Лаур, и троица беспрепятственно вошла внутрь.

Убранство шатра оказалось в достаточной степени роскошным даже для того, чтобы посоперничать с приемной какого-нибудь высокого военного чиновника из столицы: сбоку стояли манекены в изящных позолоченных доспехах и стойки с холодным оружием, которое явно было коллекционным; пол украшала шкура огромного медведя, а в дальней от входа части располагались массивный стол из красного дерева и огромное кресло изумрудного цвета, очень мягкое на вид.

Человек, являющийся обитателем данного шатра, в кресле, однако, не сидел. Он был на ногах и склонялся над лежащей на столе картой, изучая ее. Будучи слишком увлеченным этим занятием, он не обратил никакого внимания на вошедших. Лицо этого человека было скрыто от глаз из-за наклона его головы к столу и темно-зеленого капюшона, который ее покрывал.

Однако когда путники приблизились к нему, он выпрямился, и его лицо стало прекрасно видно. Когда Зоран всмотрелся в него, то едва не потерял дар речи из-за увиденного.

— Наконец-то вы вернулись. Я уже начал беспокоиться, — начал он, уставившись на Лаура и не обращая внимания на двух других гостей. — Почему так долго?

— Вышли сложности. — Лаур говорил с трудом. — О нас узнали. Мы подверглись нападению, и Альвин погиб. Погибли бы и мы с Генри… если бы не он, — Лаур кивнул на Зорана. Человек в зеленом капюшоне тоже перевел на него взгляд, и глаза его расширились от удивления:

— Вот так встреча! Все-таки нашим путям было суждено пересечься снова. Но это мы обсудим наедине. Лаур, ты что, ранен?

— Да.

— Ему срочно нужна помощь… Давен, — обратился Зоран к человеку, в смерти которого, даже глядя ему в глаза, был в тот момент убежден.

— Я сейчас пришлю лекаря. А еще лучше позвать…

— Нет… Я не хочу, чтобы она волновалась…

Вдруг Зоран услышал позади легкие шаги. Женские, как он подумал. И не ошибся:

— Поздно. Я уже здесь, — голос был властным, но очень красивым. Так могут говорить только чародейки.

Все собравшиеся обернулись. Зоран в который раз убедился в том, что мир чрезвычайно тесен. И в этот раз он был этому рад. Чародейка заговорила:

— Лаур…

— Тэя… — отозвался Лаур.