– А… – Наумов трогательно смутился и преувеличенно прилежно завозился с ботинками. – Вообще-то я как раз хотел… Если вы сможете… То есть, если вы согласитесь…

– Ваша судьба в науке зависит от нашего разговора, – весело подытожила Свешникова и приглашающе указала на раскрытую дверь гостиной. – Проходите, молодой человек, расскажете о своих мытарствах. Вы чего-то добились в исследованиях структуры фона?

– Чего-то добился, – бодро отрапортовал Сергей, устраиваясь в кресле. Не глядя ухватил с предложенного Прохором подноса чашку чая, залпом выпил и отставил на стол. – Полного опровержения гипотезы. Не прослеживается в фоне никакой индукции.

– Это хороший результат, – похвалила Лидия. Скрестив на груди руки, она встала у книжного шкафа – на случай, если вдруг понадобится доставать фолианты. – Можете выдвинуть тезис об инертности чар и защищаться в этом направлении. Игорь Константинович такое одобрит.

Наумов мгновенно сник – не то чтоб до глубокой печали, но задора у него поубавилось.

– А Игорь Константинович уволился, – с почтительной скорбью поведал он. – Вот пару месяцев как. Теперь Дубинский всем заведует.

Лидия позволила себе удивлённо изогнуть брови. Вот как. Специалиста по спусканию финансирования в чёрную дыру сменил ценитель спокойствия, переходящего в застой. Помнится, этот Дубинский не столько учёный, сколько администратор; когда-то в его ведении находился один из секретных управских институтов. Мешать Наумову защищаться новое руководство, конечно, не станет, но и помощи от него не дождёшься. Понятно, почему парень кинулся к бывшей начальнице.

– Не поделитесь ли подробностями? – осторожно попросила Лидия. Не то чтоб ей было не плевать на Чернова; скорее, любопытно, какая буря сковырнула его с удобного кресла.

– Да «Зеркало», – Сергей горько вздохнул. Похоже, впрямь близко к сердцу воспринял кончину черновской карьеры. – Ещё весной началось. Они как с цепи сорвались. И наука-то у нас развалена, и отстаём по всем статьям, и занимаемся леший знает чем… Обвинили нас, что мы деньги воруем, – в честных глазах парня сверкнул праведный гнев. – А нам и воровать-то нечего! Пробирки – и те сами покупаем…

Пожалуй, не стоит это комментировать. Мальчику ещё рано разочаровываться в мире. Пусть думает, что заморские артефактные часики ценой в автомобиль Игорь Константинович приобрёл на семейные накопления. Но с чего так осмелело «Зеркало»? Неужели у господина Потапова появился влиятельный покровитель? То есть ещё более влиятельный, чем Авилов, прежде крепко державший в кулаке всю Управу…

– Печальная история, – рассеянно проронила Лидия, глядя мимо гостя. – Но давайте ближе к теме. Вы хотите грамотно выстроить аргументацию к невозможности влияния чар друг на друга?

– Я хочу двигаться немного в другую сторону, – Наумов заметно оживился, разом позабыв про Чернова и его незавидную участь. Ещё в бытность практикантом научные изыскания значили для него на порядок больше, чем житейские дела. – Пока возился с индукцией, как-то незаметно залез в тематику носителей чар… Ну, знаете, в большей степени для колдовства, конечно, но и для магии это ограниченно применимо.

– Можете не продолжать. На этом поле кто только не оттоптался, – Лидия пренебрежительно поморщилась. – Молекулярные решётки, металлические решётки… Всё, что могли, здесь уже придумали, а чего не придумали – для того пока мозгов не хватает у человечества в целом.

– Нет-нет, я не про это, – поспешно заверил бывшую начальницу Наумов. Лидия вопросительно изогнула бровь. – Меня интересуют агрегатные состояния.

– Хотите попробовать зачаровать ртуть или расплавленную сталь? Эксперимент ради эксперимента?

Сергей натянуто рассмеялся.

– Нет, конечно, что вы! Я больше про разные легендарные субстанции… Знаете, живая и мёртвая вода…

– Как только у учёных кончаются идеи, они неизменно лезут в сказки за вдохновением, – фыркнула Лидия. – Что вы рассчитываете обнаружить, Сергей?

– Способ наводить устойчивые чары на жидкие и газообразные носители, – уверенно заявил Наумов. – Это уж точно не эксперимент ради эксперимента! Представьте, что бы значило для медицины такое открытие?

– Вас опровергнет первый же оппонент, читавший хоть что-нибудь о связи физических и магических свойств материалов, – жёстко прервала его Лидия. – В жидкой и газообразной среде чары долго не живут. Любые. Вам как колдуну должно быть известно, что даже в зельях чары наводятся на твёрдые компоненты, а не на готовую суспензию.

– И всё же, – Сергей упрямо сдвинул брови. – Никто ведь не экспериментировал с фазовыми переходами. Я не видел публикаций о свойствах, например, размороженного льда, подвергнутого колдовскому воздействию… Может быть, живая вода – это всего лишь лёд, на который наложены витальные чары?

Лидия слегка напряглась. О магии, связанной с жизнью и нежизнью, она старалась не распространяться вне круга знакомых волхвов.

– Вам не даёт покоя именно эта легенда? – осторожно уточнила Свешникова.

– Да, если честно, – Наумов обжёг её взглядом, пылающим исследовательским рвением. – Хочется позаимствовать у нежити секрет регенерации и долгожительства.

– Это невозможно в полной мере, – тщательно подбирая слова, ответила Лидия. – Мы всё же живые.

– Понятно, что по триста лет мы жить не будем, – Сергей красноречиво покосился на возившегося с блюдцами Прохора, – но ведь у магов с холодным спектром тоже всё быстрее заживает. Вот бы ещё научить их применять это осознанно и не только к себе…

Лидия склонила голову к плечу. Как бы отвадить этого энтузиаста от скользких тем?

– Возьму на себя труд вам напомнить, что маги используют для чар свою собственную силу. Ваше начинание упрётся в невозможность заставить организм потратить больше, чем он может себе позволить.

Наумов недовольно вздохнул.

– Раньше маги были сильнее.

Раньше волхвов было больше, только парню незачем об этом знать. Лидия хранила молчание, не желая сдвигать разговор в опасную сторону. Будущий кандидат наук сосредоточенно морщил высокий лоб; должно быть, искал в дальних закоулках мозга какой-нибудь пристойный вопрос. С упрямца станется после этого разговора взяться за эксперименты с удвоенным рвением… Заставить, что ли, забыть, что он вовсе переступал порог квартиры бывшей начальницы?

– Я слышал, – медленно проговорил он, настороженно поглядывая на Лидию из-под насупленных бровей, – что ваш отец занимался этой темой. Витальной магией. Если у вас остались черновики, не могли бы вы…

– Не могла бы, – отрезала Свешникова и, заметив, как перепугалось юное дарование, сбавила тон: – Черновики хранятся в государственных архивах под грифами, я сама не имею к ним доступа. С просьбой такого рода вам лучше обратиться к… к симпатизирующим вам членам Магсовета, – деликатно завершила она. Не стоит давать лишних подсказок.

– А вам он ничего не рассказывал? – отчаянно спросил Сергей, цепляясь за это предположение, как утопающий за соломинку. – Вы же… были его ученицей…

– Нет, молодой человек, он ничего подобного мне не рассказывал, – Лидия утомлённо вздохнула. Такой ложью, как слоем жирной грязи, густо измазана вся её жизнь. Мерзкая субстанция дурно пахнет, но отлично маскирует то, что не следовало держать на виду. – Как вы понимаете, засекреченные исследования – неподходящая тема для сказки на ночь.

– Да, разумеется, – понурно согласился Наумов. – А что-нибудь по теме почитать посоветуете?

– Теорию магии, базовый учебник, – фыркнула Свешникова. – И физику за седьмой класс. Не тратьте силы на пустые мечтания, молодой человек. Займитесь свойствами магфона, фундаментальными теоремами или математическими моделями, пользы будет больше.

– Я… я приму к сведению, – пробормотал Сергей, сконфуженно теребя пуговицу на рубашке. – Но… можно я буду к вам обращаться? Если вдруг… понадобится.

– Разумеется, Серёжа, – Лидия покровительственно улыбнулась будущему светилу теоретической магии, заставив его немного воспрянуть духом. – Я буду делать всё от меня зависящее, чтобы хоть немного рассеять висящую над нами мглу незнания.