Почуявший неладное торговец неуютно завозился, вытряхивая из папки с документами затейливо разрисованную диаграмму.

– Цепочка владения прослеживается вплоть до изготовления по заказу… минутку…

– Но ведь это не пустышка? – встревоженно перебила Маргарита Анатольевна, пытливо заглядывая контролёру в лицо. – Вы же понимаете: если в ней совсем не осталось чар, она не стоит и миллиона…

Продавец послал Громову многозначительный взгляд. Яр едва заметно шевельнул пальцами, сплетая боевое заклятие. Леший знает, на что этот торгаш способен пойти ради уплывающей из-под носа прибыли.

– Естественное снижение активности и правда очень мало, – зачастил Громов. – В самом деле, превосходные накопители, просто прекрасные! Только, боюсь, именно этот экземпляр… м-м-м… использовался очень активно, а такого рода чары… ммэ-э-э… весьма энергоёмки…

– Это коллекционный экземпляр! – громче, чем следовало, запротестовал продавец. – Подлинное искусство! Эта вещь не для того, чтобы её… использовали!

– Да-да, я ведь не из корыстного, хи-хи, интереса её приобретаю! – торопливо вставила Маргарита Анатольевна. – Всего лишь дополнить коллекцию… И всё же, офицер, рассейте мои сомнения! Стоит этот экземпляр своих денег?

– Разумеется, стоит! – вперёд Громова уверенно заявил продавец.

Валерий Васильевич лишь сокрушённо покачал головой.

Повисла неловкая тишина.

– Молодой человек, рассудите нас, – пропела Маргарита Анатольевна, лукаво улыбаясь Яру. – Вы ведь тоже, я полагаю, принадлежите к кругу коллекционеров?

– Ни в коем случае, – холодно отозвался Яр. Втихомолку распустив полуготовое заклятие, он приблизился к столу и для вида коснулся едва теплившихся чар. – Валерий Васильевич абсолютно прав. Сил здесь на два-три применения, и я бы не ручался за результат. Это скорее музейная редкость, чем действующий амулет.

Отступая на исходную позицию, Яр мельком поймал раздосадованный взгляд продавца и едва заметно качнул головой. Торгаш мгновенно сник; сообразил, должно быть, что против двух контролёров в одиночку не выдержит – ни словесной баталии, ни банальной драки. Маргарита Анатольевна сахарно вздохнула.

– Ну что ж, я всё равно её возьму, – объявила она, поглаживая кончиками пальцев тускло блестящий металл. – Это прежде всего предмет искусства… Но, Алексей Владимирович, дорогой, вы просто обязаны снизить цену. Это будет попросту честно. Иначе я впредь не смогу вам верить.

Алексей Владимирович вымученно улыбнулся и снизил. Так, что на сумму скидки можно было бы безбедно жить целый год. Смог бы этот тип скупить весь артефактный хлам, хранившийся у Прохора в заветной шкатулке?.. Если бы и смог, подобная сделка наверняка привлекла бы внимание. На положении нелегала лучше сидеть тихо – по крайней мере, до тех пор, пока риск не станет оправданным.

– А вы, Маргарита Анатольевна, собираете редкости? – полюбопытствовал Валерий Васильевич, когда с оформлением бумаг было покончено.

– О да! Я высоко ценю красоту, – хозяйка широким жестом обвела комнату. – У меня есть венецианские и японские работы… Само собой, ничего опасного, только высокое искусство. Искусство не может быть злонамеренным… Правда, Ярослав?

Громов встрепенулся, словно только что вспомнил о существовании стажёра. Вид у него был слегка недоумённый.

– Не отношу себя к знатокам, – сухо ответил Яр.

– Ну как же! Ваша уважаемая родственница…

– …Могла бы поддержать разговор. В отличие от меня.

Нарисованное личико Маргариты Анатольевны ещё больше подурнело от отразившегося на нём неудовольствия. Громов всё ёрзал в кресле, будто рассчитывал уломать хозяйку показать коллекцию редкостей, но не знал, как попросить.

– Валерий Васильевич, ехать пора, – бесцеремонно напомнил Яр.

Громов без особой охоты поднялся и многословно попрощался с Маргаритой Анатольевной, явно надеясь на предложение если не задержаться, то хотя бы заглянуть в гости ещё разок. На его обтянутых кожей скулах играл лихорадочный румянец; на хозяйку дома куратор глядел восхищённо, будто на редчайший в мире артефакт. Дама тонко улыбалась в ответ и праздно вертела в пальцах только что приобретённую побрякушку. Неужто престарелый контролёр попал под пробный выстрел? Сдержав усмешку, Яр деликатно подхватил коллегу под локоть и развернул в сторону дверей.

– Иначе встрянем в пробку, – настойчиво пояснил он, увлекая Громова подальше от пожилой чаровницы. Вот леший! Наставницу можно понять – она на дух не переносила глупых людей…

Ссутулившись на пассажирском сидении, Валерий Васильевич рассеянно подёргал складки плаща и вздохнул как-то мелко и печально. Яр с сомнением бросил взгляд в зеркало заднего вида; охранник уже открыл ворота и теперь хмуро ждал, пока не слишком дорогие гости выметутся со двора. Однако оставлять Громова в столь плачевном состоянии было как-то… нечестно, что ли.

– Валерий Васильевич, – негромко окликнул Яр. Куратор вздрогнул и обернулся на голос; вид у него был глубоко несчастный. – Вы понимаете, что… ну… попали под действие чар?

– Я?.. Нет, не может быть…

– Тогда поехали?

– Нет! – тоненько вскрикнул Громов. Щёки у него пошли нелепыми пятнами. – Нет… То есть… Подождите чуть-чуть, у меня, кажется, мигрень…

Яр сдержал неуместный смешок. Нечего злорадствовать, дело-то плохо: чёртовы приворотные артефакты технически действуют на носителя, а не на жертву. Расколдовывать надо оставшуюся в доме Маргариту Анатольевну, чтоб ей пусто было… А контролёра жалко. Какой бы он ни был нелепый и бесполезный. Яр вздохнул и на миг прикрыл глаза, собираясь с мыслями. Громов ничего не заметит, а значит, ничего и не запомнит.

– Ошибся, – веско произнёс Яр, будто бы невзначай ловя взгляд контролёра. – Нет никаких чар. Разве эта тётка могла заморочить вам голову?

– Не могла, – отозвался Громов, усиленно потирая виски. Потом полез в портфель, вынул оттуда початый блистер с таблетками и торопливо сунул одну под язык. – Всё… всё хорошо, молодой человек. Спасибо… за беспокойство. В самом деле… Какая ерунда…

– Едем?

– Д-да… Да, спасибо.

Вот и славно. Сомнение скоро прочистит затуманенный мозг, а уж разум-то с телом как-нибудь совладает. Громову всё ещё было неуютно; он заметно побледнел, взгляд его рыскал по салону, словно пытаясь хоть за что-нибудь зацепиться.

– Смотрите лучше в окно, – посоветовал Яр, медленно разворачивая машину. Старушка явно хворала какими-то передаточными механизмами и то и дело норовила зарыскать, ещё больше расшатывая хрупкое громовское здоровье.

– Да, верно говорите… Спасибо, – Валерий Васильевич добросовестно уставился в лобовое стекло и расстегнул верхнюю пуговицу сперва на пальто, затем и на рубашке. – Вы, между прочим, хорошо справились. Интересуетесь артефактологией?

– Чисто теоретически, – торопливо заверил Яр. Не хватало ещё, чтобы Громов принялся припоминать, при каких обстоятельствах они впервые столкнулись. – Предпочитаю ничем таким не пользоваться. Это, – он качнул пальцем свисавший с ключей брелок, – исключение, а не правило.

– Почему же?

Яр ответил не сразу. Нерасторопный повелитель шлагбаума предоставил ему вдоволь времени на размышления.

– Это же неопределённость, – сказал он наконец, набирая скорость на прямой дороге. Громов, хоть и бледный, выглядел значительно повеселевшим. – Артефактом почти невозможно управлять. Я предпочитаю полагаться на то, в чём уверен.

– Цените тотальный контроль? – Валерий Васильевич издал короткий дребезжащий звук – должно быть, хихикнул.

– Невозможно контролировать всё, – возразил Яр. – Просто не люблю лишних случайностей.

– Я встречал людей, которые тоже так думают, – сообщил Громов. В зеркале Яр видел, что попутчик слабо улыбается. – Но, вы знаете, это же всё-таки искусство. Мне иногда так жаль, что я не могу видеть чары! Как они накладываются на орнаменты, как гармонируют с драгоценными камнями, с металлом… Вдумайтесь только – ведь это мгновенно запечатлённое чувство! Я хотел бы посмотреть, какой цвет приобретают, скажем, печаль или отвага…