– Исправьте цвет спектра, – нехотя велел он. Это расхождение будет слишком заметно.

Прежде чем уйти, Яр на всякий случай напомнил служащему, что ничего необычного сейчас не случилось. Привычно и как-то притуплённо кольнула совесть. Он не имел права по своей прихоти ломать волю этим людям. Может, и не стал бы, если бы от этого зависела только его собственная жизнь. Лидия Николаевна ясно дала понять: выдай он себя, за одним незадачливым волхвом в пропасть канут десятки, если не сотни других, тайно живущих внутри лютующего со страху сообщества. А значит, надо хитрить и изворачиваться, как бы противно ни было. Правильного варианта нет. Яр думал об этом, забирая из рук учётчицы почти готовое удостоверение – лживую гарантию его добропорядочности. Может быть, это не такой уж страшный проступок; в конце концов, он-то точно не станет творить зло…

Нет, это опасная мысль. Он не лучше и не хуже других. Нельзя делать для себя исключения.

У кабинета магического контроля ошивался Лев, сияющий самодовольной улыбкой. Вот уж кому немного нужно для счастья… Яр встал поодаль, обозначая, что не желает общения, однако Лёвушке всё было нипочём. Завидев знакомца, он без сомнений потопал делиться радостью.

– Прикинь, у меня потенциал аж до двойки! – Лев махнул бланком удостоверения. – Ну всё, закончу свою шарагу и пойду сюда работать…

Яр буркнул в ответ что-то невразумительное. Его гораздо больше занимал сейчас текст гражданской присяги, да ещё, пожалуй, старая клятва не раскрывать правды о том, откуда он родом. Лидия Николаевна подробно объяснила, как именно статьи закона и лукавые формулировки присяги сложатся в стройную логическую цепочку, достаточную для оправдания; главное – не дать контролёру повода для сомнений…

– Ты чё думаешь? – спросил настырный Лев. – Теперь-то? С корочкой в кармане?

Он выразительно потряс в воздухе бланком. Леший бы его взял да отнёс куда-нибудь подальше, чтоб глаза не мозолил! Неужели его ничуть не пугает необходимость приносить присягу?.. Впрочем, если задуматься, сильно ли боялся сам Яр, когда давал давным-давно свои зароки?

– Не знаю, – он почти не солгал. Ни о каких здешних профессиях Яр не задумывался – у него уже была своя. – Где-нибудь пригожусь.

– Ну ты и чудила, – самодовольно заключил Лев. – А мне сам Баринов сказал, типа, вообще куда угодно с моими данными можно! Баринов у меня наставник, знаешь его?

– Нет, – процедил Яр, знать не желавший никакого Баринова. И, пожалуй, Льва тоже.

– У-у-у, он же по боёвке лучший! А у тебя кто?

– Свешникова.

– Кто?..

– Свешникова Лидия Николаевна, кандидат магических наук, – повторил Яр, не без удовольствия наблюдая за обескураженно вытянувшимся лицом навязчивого собеседника. – Она здесь раньше работала, в научном отделе.

Лев отчего-то набычился и потерял всякую охоту разговаривать. Яру это было только на руку. К счастью для обоих, дверь кабинета наконец распахнулась, выпуская свежеиспечённого члена сообщества; Лев унёсся клясться, Яр остался наедине с собственными мыслями. В коротком коридоре было стерильно чисто и совершенно безлико. В противоположной стороне, за небольшим залом, начиналось крыло исследователей, отделённое от мира прозрачным стеклом. Лидия Николаевна не раз и не два намекала на карьеру учёного; Яр отмалчивался, не желая обманывать ни её, ни себя. Где бы ни было его место, оно точно не там. На Наумова он насмотрелся вдоволь, становиться таким же совершенно не хочется. А чего хочется – поди разбери…

Лев выскочил в коридор спустя десяток минут и тут же устремился к лифтам. Не давая себе времени испугаться, Яр потянул за ручку тяжёлую дверь. Под непримечательной фанерной обшивкой, похоже, прятался толстый железный лист. Сидевшие в кабинете люди едва обратили внимание на вошедшего; кто-то, не говоря ни слова, махнул рукой в сторону приоткрытой двери в маленькую переговорную. Там царила небольшая неразбериха: тощий усатый контролёр усаживался за стол, коренастый и деловитый – наоборот, небрежно собирал бумаги. Яр посторонился, дождался, пока в переговорной останется только один офицер. Неужели это такая уж тяжкая обязанность, что им нужно постоянно сменять друг друга?

– Садитесь, – сухо приказал тощий контролёр, едва бросив на Яра быстрый взгляд. – Ваш бланк.

Яр молча протянул ему лист. Офицер был немолод; в коротко стриженных волосах пепельно-серый цвет мешался с сединой. Внимательно изучив бланк, он отыскал в бумагах досье на Ярослава Зарецкого, тщательно сличил лицо визитёра с фотографией на распечатке.

– Первичную проверку проходили в четырнадцать?

– Да, как положено.

Контролёр смотрел хмуро, с тщательно скрываемой неприязнью – вряд ли той же природы, что обыкновенная усталость от людей. Яр уверен был, что видит этого человека впервые в жизни, но, тем не менее, он каким-то образом успел уже досадить усатому служащему.

– А сейчас вам?..

– Восемнадцать.

Чуть больше. Неужели знает?.. Да нет, просто фото в досье слишком сильно отличается. Хорошо было бы заставить чересчур бдительного контролёра не уделять столько внимания бумагам, но из-под потолка прямиком на стол пялится камера. Слишком велик риск.

– Где вы провели детские годы?

Яр готов был к тому, что ему придётся отвечать на одни и те же вопросы с промежутком в десяток минут и этажей. Если потом, при сверке ответов, найдут достаточно несоответствий, ему несдобровать. Благо наставница заставила назубок выучить легенду, а заодно и кое-что из истории её семьи.

– Сначала в детдоме – ну, после пожара. Потом тётка забрала к себе.

– Вы к ней обращались?

– Нет, случайно вышло. Я до того и не знал о её существовании.

– Не знали о существовании Лидии Свешниковой? – с расстановкой переспросил контролёр, сверля Яра пристальным взглядом. – При том, что она вам приходится родной тёткой?

Яр пожал плечами.

– Родители не принадлежали к сообществу. Если о Лидии Николаевне при мне и говорили, я этого не помню.

Обычно на этом моменте отставали даже самые настырные – на то и был расчёт. Однако ни сострадание, ни тактичность не входили в должностную инструкцию офицера контроля.

– Вы совсем ничего не помните?

– Ну как… Дом помню. Пожар, – Яр позволил голосу дрогнуть. Проникнуться вымышленным горем несложно; куда труднее – изобразить правдоподобную реакцию. – Всё, что потом…

– И как же вы встретились с… тётушкой?

Контролёру давно уже следовало сменить тему. Он должен бомбардировать испытуемого градом быстрых, конкретных, будто бы случайных вопросов, ловить мгновения неуместной задумчивости, замечать мелкие нестыковки между ответами… Но его отчего-то интересует наставница. Именно она, не сам Яр. Надо будет спросить её потом, после аттестации…

– Она приехала сама. Сначала просто познакомиться, потом, через пару встреч, привезла бумаги об опеке. Рассказала, что к чему.

– На её решение повлиял ваш… талант?

Контролёр с сомнением щурился на экзаменационный бланк – вернее, на обозначенный там потенциал. Он сам не знал, до какой степени прав.

– Скорее, мои наклонности, – усмехнувшись, честно ответил Яр и тут же прибавил немного лжи: – И родственные связи, конечно, в первую очередь.

Это, кажется, прозвучало правдоподобно. Контролёр отцепился наконец от мнимого Ярова детства и завёл новую шарманку:

– Вы сдавали сразу на пятую категорию. С чем это связано?

– С требовательностью наставницы, – Яр изобразил располагающую улыбку. – По-моему, она не могла придумать, чем ещё меня занять, кроме учёбы.

Это было правдой и, наверное, поэтому убедило контролёра. Он пошуршал ещё бумагами, вскользь уточнил несколько малозначительных деталей вымышленной биографии и, вздохнув, отложил досье. Яр без особой охоты расстегнул манжету на левой руке. Теперь – спокойствие. Чужая ладонь крепко, до боли сжала ему запястье. Не отводя взгляда от бесстрастного лица контролёра, Яр заговорил. Слова клятвы послушно всплывали в памяти, заполняли собой сознание и не оставляли в нём места для опасных сомнений. Треугольное лицо контролёра не меняло выражения. Хороший знак. Значит, до сих пор ошибок не было…