— Разве зрение Аньдинхоу ослабло по сравнению с прошлым разом?

— Я должен был принять лекарство вчера, — объяснил Гу Юнь, — но так как я хотел, чтобы госпожа Чэнь взглянула, я не стал делать этого.

Чэнь Цинсюй задумалась.

— В тот год, когда мой дедушка прописал это лекарство для Аньдинхоу, он должен был предупредить, что оно не является противоядием. Боюсь, что его надолго не хватит.

Гу Юнь, похоже, даже не удивился.

— Сколько у меня осталось времени? — спросил маршал.

— Если Аньдинхоу сможет воздержаться от частых приемов лекарства, оно будет эффективно еще несколько лет.

— Боюсь, что это невозможно, — предупредил Гу Юнь. — Как насчет увеличения дозы или, например, перехода на новый рецепт?

Не успела Чэнь Цинсюй ответить, как в разговор уверенно вмешался Шэнь И:

— Это лекарство содержит яд. Ты слишком много его принимаешь. Переход на новый рецепт — это риск. Ядовитой водой не утолить жажды, не так ли?

— Верно, — кивнула госпожа Чэнь. — Стыдно признавать, что семья Чэнь называет себя лекарями, но за все эти годы мы так и не смогли отыскать подходящий рецепт для глаз и ушей маршала.

— Госпожа Чэнь, о чем вы говорите? — спросил с улыбкой Гу Юнь. — Это я беспокою вас и вашу семью.

Чэнь Цинсюй покачала головой.

— Готовясь к нападению варваров, мы слишком долго не покидали пределов Центральной Равнины. Аньдинхоу, прошу, дайте мне еще несколько лет. Вскоре я собираюсь покинуть страну и, быть может, смогу найти решение.

Услышав это, Гу Юнь был глубоко поражен. Он договорился о встрече с госпожой Чэнь здесь, в Чжунгуаньцунь, просто чтобы убедиться в том, что ситуация с его глазами и ушами не изменилась. Он хотел воспользоваться этой встречей, чтобы остановиться тут на пару дней.

Разумеется, он даже не собирался требовать от молодой госпожи каких-либо решений. Даже ее дед — гораздо более опытный лекарь — не мог найти ответ.

Маршал быстро произнес:

— Госпожа Чэнь, вы не должны делать этого. Я буду в порядке независимо от того, могу ли я видеть и слышать вас или же вовсе нет. Северные варвары были нашими врагами на протяжении многих поколений. Если из-за моей незначительной проблемы вы рискнете своей жизнью, как я в будущем смогу объяснить это семье Чэнь?

Чэнь Цинсюй ничего не ответила. Она достала из своей маленькой сумки исписанную вручную книжечку и произнесла:

— Это набор акупунктурных процедур. Я сама придумала и усовершенствовала их. Они бесполезны для глаз и ушей, но могут помочь облегчить головную боль, вызванную лекарством. Его Высочество некоторое время следовал за мной и изучал акупунктуру. Он разбирается в этом.

Поймав на себе хмурый взгляд Гу Юня, госпожа Чэнь добавила:

— Я ничего ему не говорила. Он все понял сам.

Гу Юнь несколько раз поменялся в лице, однако после он, наконец, вздохнул. У него начала болеть голова.

Чэнь Цинсюй дала еще несколько советов и, найдя бумагу и перо, записала пару рецептов для здорового питания:

— Это лучше, чем ничего. Мне пора идти. Аньдинхоу, пожалуйста, берегите себя!

— Подождите! — позвал ее Гу Юнь. — Госпожа Чэнь, если вы хотите покинуть страну, пожалуйста, как следует подумайте, прежде чем решитесь на это.

Чэнь Цинсюй оглянулась, и на ее бесстрастном лице появилась тень робкой улыбки.

— Это касается не только болезни Аньдинхоу. В этом мире есть и другие дела, которые обязательно нужно доделать. Позвольте мне сказать несколько бесстыдных слов: пусть я слаба, однако, будучи рожденной в семье Чэнь и ступив на путь Линь Юань, как я смею прятаться в тени моих предков, отринув будущее? — сказала она. — До скорой встречи, господин!

Не дожидаясь ответа, Чэнь Цинсюй спустилась вниз по лестнице.

Долго путешествуя по Цзянху, Чан Гэн многому научился. Когда госпожа лекарь вернулась, Чан Гэн переступил порог и сказал:

— Госпожа, позвольте проводить вас.

Чэнь Цинсюй отмахнулась, затем внимательно оглядела его лицо. Благодаря молодости и силе Чан Гэн оказался бы в полном порядке, проведи он сутки без сна. Однако сейчас на его лице отпечатался след бессонных ночей.

— Почему успокоительное не помогло? — осведомилась госпожа Чэнь.

— Это моя личная проблема, — горько улыбнулся Чан Гэн.

Чэнь Цинсюй задумалась.

— Я всегда говорила тебе сохранять спокойствие. Но правда в том, что я не знаю, есть ли в твоем сердце место хладнокровию. Говорить всегда легче, чем делать — люди не могут отринуть эмоции и желания. Если ты не в силах сдерживать себя, позволь происходящему идти своим чередом.

Чан Гэн остолбенел. Он невольно сжал губы и подумал: «Это еще как? Что значит "идти своим чередом"?»

Чэнь Цинсюй немедленно отправилась в путь, оставив позади Чан Гэна — тот пребывал в глубокой растерянности весь оставшийся день.

Гу Юнь прожил в небольшом постоялом дворе еще два дня. Сунь Цзяо торопился продолжить путь, но едва он вспоминал долгие дни путешествий по каменистым дорогам и сумасшедший галоп, у него внутри все переворачивалось, поэтому он не осмеливался открыть рот, чтобы убедить маршала скорее вернуться к исполнению поручения Его Величества.

Когда они отправились в путь, Гу Юнь неожиданно изменился — он будто нарочно искал смерти, рискуя в пути своей жизнью. Четвертый принц находился рядом с маршалом, и сейчас он осознал, что путешествия по дикой местности значительно отличались от весенних поездок за город. Стремясь скорее добраться до южных границ, они примыкали к караванам торговцев, возвращавшихся с заработков.

Нрав и обычаи жителей южных окраин считались очень дерзкими. Разбойники всяких мастей бесчинствовали в тех землях. Учитывая это, поездка господина Сунь в качестве «фусюй» была лишь предлогом. Его основной целью являлось желание воспользоваться влиянием Аньдинхоу, чтобы заполучить доказательства против Фу Чжичэна и схватить его. Пусть Фу Чжичэн был императорским сановником, его подозревали в сговоре с горными разбойниками – вероятно, в будущем он попытается воспользоваться положением южной границы и ее действующими силами. Не скрывая враждебных намерений, он желал сподвигнуть Императора к открытому противостоянию, тем самым указав на всеобщее недовольство бессмысленным указом "Цзигу Лин".

После прибытия в Чжунгуаньцунь, Гу Юнь неоднократно задерживался в пути. Центральная и южная части этого района оказались подчинены влиянию Фу Чжичэна. «Змей», хозяйствующий здесь, должно быть, уже знал о том, кто прибыл на его земли. Каким образом им придется действовать, чтобы застать его врасплох? Как они смогут захватить его без отряда военных?

В этот раз господин Сунь не чувствовал тошноты. Вместо этого им овладело волнение такой силы, что кровь, казалось, вот-вот забурлит в жилах.

Шэнь И тихо обратился Гу Юню:

— Оскорбить праведника, не унижая злодея... Тебе следует действовать осторожно, чтобы он не оклеветал тебя по возвращении во дворец.

Гу Юнь улыбнулся.

Увидев эту расслабленную улыбку, Шэнь И едва сдержался, чтобы не начать пылкую речь. Его неожиданно опередил Гу Юнь:

— Праведники и злодеи не проблема.

Шэнь И разочарованно ответил:

— Не натворить бед — вот что проблема.

Гу Юнь не обратил на него никакого внимания. Он сказал еще тише:

— Проблема — тот человек... Мне не стоит вмешиваться в дела военного министерства, понимаешь?

Шэнь И растерянно замолчал. Он больше ничего не добавил, лишь вздохнул.

Когда этот гордый маршал Гу научился читать между строк?

— Я больше не буду тебя слушать, старая дева, — подытожил Гу Юнь. — Я пошел искать сына.

Проигнорировав возражения Шэнь И, он погнал лошадь вперед.

Шэнь И понял, что его начинает тошнить от этих двоих.

Высокие зеленые холмы с двух сторон разделяли южные земли. Осенью и зимой пейзажи неизменно оставались пышными и красивыми. Прогуливаясь по небольшой извилистой тропе, уходящей далеко на вершину, трудно было предсказать, где она заканчивалась.