2. Брат Юаньхэ, его соперник в борьбе за престол.

3. Используется часть выражения 成则为王，败则为寇 - chéng zé wéi wáng, bài zé wéi kòu - в случае удачи ― стану ваном, в случае неудачи ― стану разбойником; обр. победитель всегда прав, а проигравший - неправ. По одной из фанатских теорий именно к нему отсылало старое фанатское название дорамы Winner is king, которая пока не вышла.

4. Титул, немного похожий на титул Гу Юня (Андин-хоу). Первый иероглиф в Пиннин-хоу означает полная безмятежность, невероятное спокойствие, а вторая часть -хоу — это наследственный титул знати второго из пяти высших классов.

5. Белый цвет символизирует смерть. Когда человек совершает непростительный грех, если он занимает высокое положение, ему могут вручить три чжана белого шелка, чтобы он повесился.

Глава 125 «Финал» (часть 2)

____

Если бы главнокомандующий Великой Лян не получил столь тяжелые ранения, эта славная победа достойна была войти в историю.

____

Деревянная птица не успела влететь в маршальский шатер — её перехватил стражник. Он вертел её в руках и так, и эдак, но не сумел разгадать секрет. Когда он уже решил, что эта маленькая штучка может представлять угрозу, и стоит передать ее механику из Линшу, рядом раздался тихий голос:

— Отдай мне.

Подняв взгляд, стражник заметил Шэнь И и поспешил выполнить приказ.

Шэнь И взял птицу и погладил по голове. Стражнику показалось, что генерал Шэнь восторженно вздохнул.

Деревянную птицу притянул сюда принадлежавший генералу Чжун Чаню магнит. Легонько сжимая ее в руке, Шэнь И вошел в маршальский шатер. В полумраке слабо светила лампа. Туда-сюда сновали молчаливые армейские лекари. Внутри стоял удушливый запах лекарств и свежей крови. Сколько ни проветривай, он никак не выветривался.

Стоявший в сторонке Яо Чжэнь с мрачным видом повернулся к Шэнь И.

Во время последнего морского сражения Гу Юнь пытался выиграть время. Его флагманское судно попало под вражеский обстрел, корабль сразу же разлетелся в щепки. Рядом с поверхностью воды взорвался золотой короб и ослепил Гу Юня. К счастью, несмотря на то что Гу Юнь ничего не видел и не слышал, рефлексы не подвели его. Когда он почуял неладное, то приказал своим людям покинуть корабль и сам прыгнул в море.

Благодаря этому Орёл выловил маршала из воды до того, как он поджарился заживо.

Западный флот оказался отрезан от снабжения морским путем, а низовья реки в Нэйцзяне теперь контролировали усиленные по приказу Гу Юня юго-западные гарнизоны. Поскольку Запад не мог больше получать припасы ни по морю, ни по суше, они оказались в безвыходном положении и вынуждены были отступить к Дунъинским островам.

Если бы главнокомандующий Великой Лян не получил столь тяжелые ранения, эта славная победа достойна была войти в историю.

Гу Юнь заранее подготовил боевые донесения, личные письма и другие бумаги, сумев скрыть свои тяжёлые увечья и от врагов, и от союзников. Новости блокировали и в самом лянцзянском гарнизоне. Кроме нескольких высокопоставленных военных, личной охраны, армейских лекарей и спасших Гу Юня Орлов никто не знал правды.

Трудно передать, насколько тяжёлым грузом это легло на плечи Шэнь И и Яо Чжэня.

— Как он? — поинтересовался Шэнь И.

— Ты как раз вовремя. Он очнулся, — прошептал Яо Чжэнь. — Маршал Гу верно рассудил, решив перевести тебя к нам. Брат Цзипин, боюсь, без тебя бы небо рухнуло на землю.

— Ничего, ко всему можно привыкнуть... — горько усмехнулся Шэнь И. — Ступай отдохни, хочу с ним переговорить.

Яо Чжэнь кивнул и ушел вместе с лекарями. Шэнь И осторожно подошел и поднял руки Гу Юня, беспомощно свисавшие с кровати, ненароком коснувшись его ладони.

Из-за опущенного полога Гу Юнь не понимал, кто входил и выходил из шатра. Лишь нащупав мозоли от гэфэнжэня, он догадался, что его пришёл навестить Шэнь И.

На теле Гу Юня не осталось живого места. Его заковали в металлический корсет. Каждый сустав столь тщательно зафиксировали, что голову трудно было повернуть. Гу Юнь то проваливался в небытие, то ненадолго приходил в себя от боли. Когда он открывал глаза, по вискам струился холодный пот. При всем желании Гу Юню не удавалось сосредоточить взгляд. Лекари утверждали, что, если оказаться на близком расстоянии от мощного взрыва, легко повредить глаза и уши. Беда не приходит одна. Теперь не то что монокль, даже подзорная труба стали бесполезны. Он видел лишь расплывчатое светлое пятно, когда открывал глаза.

«Не уверен, что мне станет лучше, — подумал Гу Юнь. — Неужели я так и останусь слеп?»

Как только Шэнь И увидел его пустой взгляд, то зашмыгал носом. «Пришло письмо из Линьюани», — вывел он на ладони Гу Юня.

Гу Юнь моргнул.

Шэнь И разобрал деревянную птицу, чтобы передать содержимое письма. Но прочитав его, он резко помрачнел.

Гу Юнь долго ждал, но продолжения так и не последовало. Его пальцы неуверенно постучали по тыльной стороне ладони Шэнь И.

Тот отличался добродушным нравом. Он редко выходил из себя: разве что когда они с Гу Юнем вступали в шутливые перепалки. Теперь же Шэнь И сидел на краю его постели, сжимая деревянную птицу в руках, и дрожал. Его трясло от гнева. Раздался громкий треск — он свернул шею деревянной птице.

«Как такое может быть? — подумал он. — Как такое может быть?! Ради кого мы готовы пожертвовать жизнью и кому преданно служим? Мать вашу, неужели наша верность не имеет значения?!»

Сердце Гу Юня сжалось. Он боялся, что опять приключилась беда, поэтому перестал тревожиться о возможной слепоте и попытался открыть рот:

— Что... Кхе-кхе...

Осколок снаряда порезал ему шею, чудом не задев сонную артерию. Новая рана наложилась на старые. Хотя Гу Юнь не онемел подобно Ляо Жаню, ему трудно было говорить, а голос напоминал сломанные кузнечные меха.

— Императорский двор настаивает на мирных переговорах? — сипло спросил он.

Глаза Шэнь И налились кровью. Он вывел на ладони Гу Юня: «Линьюань послали шпиона, чтобы следить за дипломатами. Выяснилось, что кто-то из них все это время вел тайные переговоры с Западом. Неустановленные лица втерлись в доверие к дипломатам из нашей делегации».

Гу Юнь сразу вздохнул с облегчением и попытался повернуть голову.

— А, я боялся, что-то важное случилось... Разве они не сообщили нам заранее состав делегации? У них нет оснований требовать добавить туда ещё кого-то. Если это правда, просто не пускайте их в лагерь. Сущая мелочь.

Шэнь И добавил: «После нашей победы дипломатической делегации незачем ехать на передовую. Они остановятся в Пэнчэне [1] и будут ждать распоряжений императорского двора. Нет ничего страшного в том, что они вернутся с пустыми руками. Ли Фэн предложил им немного передохнуть в Пэнчэне. Когда императорский двор подготовит все необходимое, то отправит их на фронт в Лянцзяне, чтобы заодно передать...»

Гу Юнь слегка приподнял длинную бровь, когда Шэнь И замешкался, но написал на его ладони: «Вознаграждение для армии» [2].

Этих слов было достаточно, чтобы вызвать бурную реакцию у любого ветерана Черного Железного Лагеря. Гу Юнь не был исключением: он резко дёрнулся, но сковывающий его металлический корсет не дал ему толком пошевелиться. По вискам заструился холодный пот.

Шэнь И спохватился и крепко прижал его к кровати:

— Цзыси!

Повязки на груди Гу Юня пропитались кровью. Лицо его сильно побледнело. Теперь острый запах крови в шатре перебивал резкий запах лекарств.

Шэнь И казалось, что ещё немного и Гу Юнь лишится чувств, но тот упрямо оставался в сознании — ведь ему нужно было поддерживать видимость, что он вполне способен расправиться как с внешними, так и с внутренними врагами.

Если человек как на этом свете, так и во всех следующих перерождениях, не ценит собственную жизнь и попусту растрачивает все, чего достиг, что он получит в награду?

Будь ты хоть великим героем, чье имя прославилось в веках, в конечном счете от тебя останется одна мемориальная табличка.