— Кровь Богини течет в моей груди. Я благословлю тебя бесконечной силой долголетия. Ты... До скончания дней в твоем сердце впредь будет только ненависть и недоверие... Жестокость и желание разрушать все на своем пути... Бедствия обрушатся на тебя, куда бы ты ни пошел... И все, кого ты встретишь на своем пути, никогда не встретят... хороший...

Слово «конец» выпорхнуло с ее губ, и тело женщины судорожно сжалось. Сю Нян как будто что-то поедало изнутри. Она медленно повернула голову и посмотрела на маленький ароматный мешочек, висевший возле ее кровати. Внутри него был оберег, хранящий дом в мире и покое. Однажды, возвращаясь домой, Сюй Байху помолился в пригородном храме и приобрел там этот оберег. Вернувшись, он подарил его своей супруге.

Ресницы Сю Нян мягко дрожали, а глаза начали наполняться слезами. Слезами, вымывшими из ее глаз всю злобу. В тот момент она казалась такой нежной, трепетной, доброй. Расширяющийся зрачок был похож на истекающую маслом тлеющую лампу. Изящная женщина с красивым макияжем сделала последний вздох, сохранив на алых губах слова сказанного проклятия, а затем ее жизнь угасла, как потухшая масляная лампа.

«Никто не будет любить тебя. Никто не будет с тобой искренен. Вся твоя жизнь будет наполнена только ненавистью и подозрениями. Как и твое сердце. Ты будешь жесток и хладнокровен. Везде, где ты ходишь, ты будешь приносить за собой только бедствия. И всех, кого ты знал, тебе суждено довести до их смерти».

В бушующем огне летнего вечера Чан Гэн, сжимая окровавленный железный браслет, безучастно смотрел на великолепное тело Сю Нян, лежавшее на туалетном столике.

Почему она убила себя?

За что она так обижена на него?

Почему она до сих пор растила его?

Что это за браслет, принадлежащий Черному Железному Лагерю?

И...

Кто же такой этот Шэнь Шилю?..

Проклятие Сю Нян, похоже, уже вступило в силу.

Доверие ребенка было основано на любви и заботе его родителей. Но Чан Гэн никогда не испытывал подобных чувств.

Даже если он был рожден великодушным и благочестивым - каждый раз, сталкиваясь с сомнениями и подозрением, он становился всего лишь трусливым, раненым псом, убегающим от проблем, поджав хвост.

Даже при всем своем желании ощутить хоть немного семейного тепла, он все равно бы в страхе отталкивал эту возможность.

У Чан Гэна появилось совершенно неожиданное, настойчивое желание — он должен найти Шэнь Шилю. Он должен задать вопрос прямо в лицо своему ифу - кто он такой? Что за значимая фигура он в этой истории? Что он скрывает? Какие преследует цели?

Чан Гэн еще не успел выйти из пропахшей кровью комнаты и застыл в тихом ужасе.

«Верно, - внезапно он подумал. - Из всего того, что рассказывал учитель Шэнь, как Шилю может быть простым, лишенным мотивации, учеником, никогда не сдававшим экзамены?..»

Несмотря на то, что Шэнь Шилю изо дня в день бездельничал, у него были манеры, свойственные благородным семьям. Даже если он поселится в самом скромном жилище - посмотрев на него, о какой нищете может идти речь? Как этот человек может быть обычным бездельником?

Чан Гэн должен был понять все это с самого начала! Закрывая глаза, он неизбежно видел лицо Шилю. Как он смотрел на него, подпирая голову одной рукой. Как присматривал за ним, когда мальчик был сильно болен.

Или это все притворная привязанность?..

Старая служанка, пытавшаяся подслушать их разговор, заметила открывшуюся дверь. Она тут же подлетела к мальчику и улыбнулась:

— Молодой господин, сегодня...

Чан Гэн тяжело посмотрел на нее покрасневшими глазами.

Старая дева испуганно отшатнулась. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Она похлопала себя по груди и спросила:

— Что же произо...

Служанка не успела закончить, увидев тело Сю Нян возле туалетного столика. Старушка застыла на месте, затем отступила на три шага назад и упала на землю. Из ее горла вырвался нечеловеческий визг.

В этот момент по всему городу разнесся пронзительный сигнал тревоги.

Никто не знал, кто включил сигнал из башни. Из свистка длиной в два чи [3] вылетали окрашенные цзылюцзинем клубы дыма и улетали в небо. Этот звук напоминал водную рябь, простирающуюся на тридцать, или даже сорок ли [4], прорываясь через тишину и спокойствие города Яньхуэй.

Спокойствие маленького городка длилось целых четырнадцать лет.

***

С головой погрузившись в работу с железной броней, Шэнь И услышал, как кто-то снаружи открыл большие ворота главного входа в поместье. Он поднял голову и тут же схватил меч, снятый со стальной брони.

— Это я, - прошептал Шэнь Шилю.

Шэнь И понизил голос и тихо спросил:

— Все пошло не так, как мы думали, и варвары решили начать раньше?

Несмотря на то, что Шэнь И говорил очень тихо, «полуглухой» Шилю прекрасно услышал каждое слово.

— На борту есть варварские шпионы. На вернувшемся корабле не было наших людей, - уверенно ответил Шэнь Шилю, без остановки двигаясь в сторону своей комнаты.

Подняв руку с мечом, он разрубил кровать пополам. На первый взгляд под ней ничего не было. Но под деревянными половицами была спрятана темная железная броня.

Руки Шэнь Шилю ловко раскрыли пластину на груди стальной брони, и он достал жетон Черного Железного Лагеря. Кусок холодного металла отбросил на его длинные пальцы синюю тень.

Он быстро обернулся. Узкая спина, обычно расслабленная, теперь выпрямилась и напоминала железное копье. Прорывающийся через открытые двери ночной ветер легко развевал его тонкие одежды, точно даже воздух был напуган желанием убивать, которое исходило от Шилю.

— Цзипин.

«Цзипин» — имя, которое никогда раньше не произносилось перед посторонними. Имя, принадлежавшее Шэнь И. В обычные дни эти братья постоянно ссорились из-за бытовых мелочей. Они действительно были очень близки, как настоящие кровные братья. Но когда Шилю назвал это имя, Шэнь И уверенно отступил на шаг назад и быстро встал на колено:

— Ваш подчиненный здесь!

— Они пришли слишком быстро. Мы воспользуемся этим. Я доверяю тебе защиту Его Высочества — четвертого принца. Для начала - выведи его из города.

— Принял!

Шэнь Шилю быстро схватил накидку, меч и, развернувшись, вышел из дома.

Примечания:

1. Люди называют Цимин — утренней звездой, а Чан Гэн — вечерней звездой. Цимин — как метафора восхода солнца, а Чан Гэн — как метафора заката. Слово Lucifer состоит из латинских корней lux «свет» и fero «несу». Люцифером называли планету Венера, видимую только во время утренней или вечерней зари. Чан Гэн также носит одно из значений своего имени — Венера. Люцифер.

В Древнем Китае люди следили за движением планеты Венера. Вечерняя Венера восходит в сумерках — это несчастливый знак. Несчастливая звезда. Цимин — утренняя Венера. Венера по своему влиянию и значению считалась близкой к Марсу, такой же агрессивной и несчастливой планетой, но имеющей более мощное воздействие, чем Марс. Совпадения звезд с Венерой почти всегда несчастливы, приносят войны, горе народу, плохую погоду, гибель посевов.

2. 凤眼 - fèngyǎn - глаза феникса (миндалевидные глаза с приподнятыми кверху наружными уголками), обр. о красивых глазах

3. 尺- chǐ, chě -I chǐ сущ. /счетное слово — чи, китайский фут (мера длины, равная 1/3 метра)

4. 里- lǐ, li - ли (кит. мера длины, равная 0,5 км)

Глава 7 «Нападение»

***

Чан Гэн впервые видел такие глаза. Они будто были насквозь пропитаны едкой ржавчиной.

***

В тот день за оборону города отвечал умудренный опытом солдат с фамилией Ван. Половину своей жизни он благополучно потратил впустую, решив отбывать службу в городе в провинции. Впрочем, он вел весьма неплохой для себя образ жизни. Во время затишья он любил как следует выпить молодого вина. Стоило ему пригубить несколько чарок, и старик Ван неизбежно начинал хвастаться и рассказывать небылицы, а историй у него было слишком много. Самая излюбленная — о том, как он когда-то служил старому Аньдинхоу и отправился вместе с ним в Северную экспедицию. Конечно же, никто не знал — правда это или ложь. Но и нельзя было отрицать, что подобный вариант невозможен. В конце концов, старый Аньдинхоу был человеком, которому хотелось есть и пить. Ему, конечно же, нужен был слуга, который позаботится об этом.