Впрочем, Гу Юнь не настаивал на том, чтобы остаться тут. Он согласился с монахом, смотря на дунъинский клинок, который все это время сжимал в руке. Чан Гэн поспешил к Гу Юню.

В этот момент, худощавый дунъинец, похожий на змею, воспользовался тенями и темнотой, чтобы подобраться поближе к каюте. В зафиксированном на его запястье железном браслете блеснул в отблесках тусклого света наконечник Сючжун Сы.

Человек-змея коварно улыбнулся, и в ту же секунду, когда Гу Юнь уже собирался перешагнуть порог каюты, пара железных браслетов на его руках одновременно активировались, и в сторону Гу Юня полетело шесть стрел Сючжун Сы.

Черный Орел взревел и молниеносно рванул вниз.

Заметив это, Чан Гэн спешно, подчинившись инстинкту, рванул вперед, чтобы защитить своего ифу. Сильные волны, покачивающие судно, стали спасением Гу Юня от летящих в него лезвий.

Маршал схватил Чан Гэна за руку и бросил дунъинский клинок вперед. Три лезвия Сючжун Сы как по маслу разрезали железный клинок на три части. Гу Юнь резко вскинул руку; широкий рукав взметнулся в воздух. Маршал, прижимая к себе Чан Гэна, направился в сторону каюты. Тонкие лезвия Сючжун Сы прорезали черную полосу ткани, перетягивающую волосы маршала. Человека-змею немедленно застрелили пролетавшие над ним Черные Орлы.

Гу Юнь даже не заметил, как все произошло. Он похлопал Чан Гэна по плечу и сказал безразличным голосом:

— Просто вырвавшаяся из сети рыба [10]. Ничего страшного...

Он прижался к плечу Чан Гэна, оперевшись о юношу. Кто бы мог подумать, что в этот момент он споткнется.

Перепугавшись, Чан Гэн поспешил поймать своего ифу. Случайно прикоснувшись к спине Гу Юня, юноша побледнел. Гу Юнь будто вынырнул из воды. Вся его спина была пропитана холодным потом.

Примечания:

惊弓之鸟 - jīng gōng zhī niǎo - птица, уже пуганная луком [и стрелами] (обр. в знач.: пуганая ворона и куста боится)

2. 捏着鼻子 - niēzhe bízi - зажимать нос; перен. через силу, против желания; сносить молча

3. 初出茅庐 - chūchū máolú - впервые вышел из тростниковой хижины (обр.) только что вступивший на жизненный путь; неопытный, новичок, делающий первые шаги; неоперившийся, зеленый

4. 雁过拔毛 - yànguòbámáo - вырвать перо у пролетающего гуся (обр. в знач.: своего не упустит, не пропустит случая поживиться; жадный, хваткий)

5. 装神弄鬼 - zhuāng shén nòng guǐ - притворяться духом; прикидываться демоном (обр. в знач.: дурачить, обманывать, морочить, мистифицировать; заклинать духов)

6. 抱头鼠窜 - bàotóu shǔcuàn - обхватить голову и убежать как мыши обр. в знач.: бежать в панике, обратиться в бегство; давать стрекача; давать деру

7. 十面埋伏 - shímiàn máifú

1) засада со всех сторон, облава

"Дом летающих кинжалов" (худ. фильм)

Соло лютни пиба.

«Военное произведение» для пиба. Музыка повествует о том, как во время войны царств Чу и Хань (220 г. до н. э.) царство Хань, применив стратегический метод «Осады со всех сторон», разбило чускую армию. В музыке мы можем услышать и триумфальное шествие победителей, и стоны побежденных.

8. 凤求凰 - Фэн Цю Хуан - Название песни. Для Гуцинь Цюя, когда Хан Сима Сян был гостем, он сыграл песню для Чжуо Вэньцзюня. Из-за риторики было предложено «Фэн Ю Фэн вернулся в свой родной город и отправился через море в поисках своего феникса», отсюда и название «Фэн Цю Хуан».

9. 关外 - guānwài

1) за Великой стеной; внешние территории Китая; уст. территории застенного Китая

2) ист. Гуаньвай (территория к востоку от г. Шаньхайгуань: пров. Хэйлунцзян, Гирин и Ляонин; КНР)

10. 漏网之鱼

lòuwǎngzhīyú

рыба, ускользнувшая из сети (обр. в знач.: преступник, ускользнувший от наказания)

Глава 35 «Переживания»

***

Чан Гэн думал о том, что больше не сможет оставаться ни в поместье, ни рядом с Гу Юнем.

***

Гу Юнь неспешно пытался выровнять дыхание, но от каждого вздоха его тело продолжало лихорадочно дрожать. Он будто стоял на самом краю мачты, и никто не мог видеть, как ему плохо. Когда Чан Гэн сжимал своего ифу в руках, то чувствовал, как по его телу проходят волны сильнейшей боли.

Cквозь частые тяжелые вздохи Гу Юнь выдавил нежную улыбку. Трудно было не заметить морщинки между его бровями. И маршал в очередной раз солгал Чан Гэну:

— Ну, ну, это всего лишь какой-то дунъинец. Дай поглажу тебя по голове. Не бойся, не надо так крепко сжимать меня.

На это Чан Гэн ничего не ответил.

Ему было слишком больно, и в то же время он испытывал страстное желание прямо сейчас прибить этого человека.

Гу Юнь уперся ножнами от дунъинского клинка о палубу и с трудом встал на ноги. Синие нити вен выступили на тыльной стороне его рук и, казалось, будто они вот-вот порвут кожу.

В чаше, которую маршалу дала барышня Чэнь Цинсюй, было привычное ему лекарство. Он мгновенно узнал его, стоило ему поднести чашу к носу и сделать всего один вдох. В тот момент его разрывало между «слепой и глухой» и «с ужасной головной болью, но ясным взором», но выбрал он, конечно же, второй вариант.

По-хорошему, даже не прими он лекарство, это бы не стало проблемой. Кроме того, в тот момент Гу Юнь не знал, что «музыкантом» Линь Юань была внучка лекаря Чэнь. Но как только в его руках оказалась чаша с лекарством, он не смог преодолеть желание вернуть контроль над своим телом.

Гу Юнь был почти готов признать правоту Шэнь И. Он понимал и знал, что однажды ему придется научиться жить в мире с этим сломанным телом. Но Гу Юню до сих пор было не по силам понять это, принять, чтобы мирно существовать с этим недугом.

Даже при том условии, что он знал, что без зрения и слуха он сможет спокойно жить без особых помех. Если бы Гу Юнь в глубине души принял этот факт, то для него эта болезнь в конце концов станет простым пустяком.

Но это все — причины, по которым прежний Аньдинхоу лишил Гу Юня самых беззаботных дней в раннем детстве. И пусть прошло уже так много лет, и все давно изменилось, он до сих пор не мог избавиться от этой старой обиды.

Подобные трудности совершенно спокойно можно было бы решить постепенно, хотя для этого и требовалось немного терпения и времени. Ведь за последние несколько лет, когда Гу Юнь научился спокойно жить вместе с Чан Гэном, его обиды на старое поколение значительно приуменьшились. И хотя Гу Юнь решил для себя, что не будет так же жестоко обращаться с Чан Гэном, как старый Аньдинхоу с ним, сейчас он понимал, какие тогда его отец испытывал чувства.

— Нет, — сквозь зубы процедил Чан Гэн.

Юноша не только не отпустил Гу Юня, но еще крепче сжал руки, вкладывая в свои объятия все силы, какие у него были. Он практически всем телом прижался к маршалу, и они оба переступили порог каюты.

— Как ты умудрился изобрести новый вид избалованности? — ловко спросил Гу Юнь.

Чан Гэн усмехнулся, подчеркивая каждое слово:

— Меня до смерти напугали эти дунъинцы.

Гу Юнь ничего не ответил.

«Спокойно, держи себя в руках», — успокаивал себя Чан Гэн.

Он всеми силами старался успокоиться, одновременно помогая Гу Юню после стычки с главарем мятежников — то есть помогал ему как можно удобнее сесть на стул.

Юноша нахмурился, встретившись с Гу Юнем взглядом.

— Ифу, — поинтересовался он приглушенным голосом, — что тебя беспокоит?

Гу Юнь знал, что не сможет скрыть от Чан Гэна свой недуг. Он размышлял долгую минуту, что же ответить юноше, пока не придумал коварный план. Он поманил Чан Гэна пальцем.

Тот склонился чуть ближе, и Гу Юнь прошептал:

— Нерегулярные лунные дни, живот разрывает от боли.

Чан Гэн не сразу среагировал, изумленно уставившись на маршала.

— Что?..

Ответ Гу Юня дошел до юноши только после того, как он задал вопрос. Лицо Чан Гэна мгновенно покраснело. Оставалось только разобраться, отчего — от смущения или гнева?