Бирка Черного Тигра была вручена Аньдинхоу Императором У. В безвыходных ситуациях, бирка давала право командовать семью главными военными фракциями. Всего таких бирок было три: одна - в руках Гу Юня. Одна - при императорском дворе, и одна - в руках Императора.

Более тридцати механиков, ранее запертых за решеткой, смогли отключить энергию всех гигантских драконов. Никто не смог связаться с кораблями. Большая часть наемников, состоявших на службе у мятежников, были простыми солдатами военно-морского флота, которых привез с собой Хуан Цяо. Другая же часть - простые наемники, которых просто завербовали на службу.

Услышав призыв солдата-орла, приказавшего мятежникам сдаться, наемники тут же засуетились, создав на судне переполох. Некоторые начали упорно сопротивляться, некоторые дезертировали на месте. Но большинство все равно пребывало в растерянности, не зная, что делать.

Согласно приказу, дунъинцы должны были перехватить инициативу и напасть на предателей.

Главное судно мятежников было ярко освещено. Чан Гэн вытолкнул связанного Хуан Цяо вперед. Мятежники же, увидев, что они потеряли преимущество, немедленно бросили оружие.

Безмолвная барышня продолжила спокойно играть на своем музыкальном инструменте. Но ее лицо все-таки исказило несколько эмоций, возникших после стольких проигранных мелодий, каждую из которых она исполняла весьма недурно.

Под тусклым светом угасающего фейерверка, Гу Юнь выглядел очень спокойным. Чан Гэн растерянно смотрел на него. С одной стороны, юноша был уверен в том, что маршал не первый раз столкнулся с подобной ситуацией. С другой стороны, Чан Гэн не мог не задаться вопросом, откуда взялись солдаты Черного Железного Лагеря.

Пару-тройку Черных Орлов было легко спрятать, но можно ли тоже самое сказать о солдатах Черного Железного Лагеря?

Более того, как маршалу Гу удалось переместить солдат сюда, с пустыни на северо-западной границе?

Он только притворялся глухим? Или он притворяется, что хорошо слышит?

В какой-то момент даже Чан Гэн не мог не почувствовать, что Гу Юнь очень рано узнал о том, что Вэй-ван положил глаз на восточное море. Маршал просто терпеливо ждал, когда сможет выйти и сразу собрать весь урожай.

Неподалеку раздался знакомый гул. Яо Чжэнь, наконец, мобилизировал военно-морские силы Цзяннань. В море вышли гигантские драконы, а вдали показался силуэт гигантского змея.

Гу Юнь и кружащие в небе Черные Орлы могли общаться жестами рук. Один из них получил приказ, забрал бирку черного тигра и полетел к гигантскому змею, дабы поприветствовать привезенные Яо Чжэнем войска.

Хуан Цяо закрыл глаза - у них не осталось ни шанса на лучший исход.

Бесконечная музыка, наконец, прекратилась. Девушка покинула каюту, прижимая музыкальный инструмент к груди и глядя на связанного Хуан Цяо.

Хуан Цяо поднял на нее взгляд и закричал:

— Чэнь Цинсюй, даже ты предала меня?!

Чэнь Цинсюй бросила на него безмолвный взгляд и прошла мимо с безэмоциональным выражением лица. Ее лицо напоминало маску - с таким же выражением лица она наливала вино; с таким же – исполняла мелодии, когда на судне началась драка; с этим же - когда командира Хуан Цяо допрашивали.

Она медленно подошла к Гу Юню и поприветствовала его:

— Господин Аньдинхоу.

Гу Юнь ненадолго отложил свое высокомерие.

— Благодарю вас за помощь, барышня Чэнь. Могу я поинтересоваться, какие у вас отношения с почтенным учителем Чэнь Чжоу?

Господин Чэнь Чжоу был старым лекарем, который много лет назад прописал Гу Юню лекарство.

— Это мой дедушка, - ответила Чэнь Цинсюй. - Морские волны очень сильны, Аньдинхоу и его друзьям стоит пройти в каюту.

Гу Юнь понимал, что барышня напоминает ему о побочном действии лекарства - сильной головной боли. Он лишь улыбнулся, ничего не ответив.

Чэнь Цинсюй заметила, что он ее не слушал. Она больше ничего не произнесла. Подобрав полы одежды в почтительном поклоне, она сказала:

— Я молюсь, чтобы наступило великое спокойствие и благоденствие, и желаю милостивому Императору долгих лет жизни.

— Премного благодарен, - ответил Гу Юнь.

Чэнь Цинсюй развернулась, чтобы покинуть корабль. Она так устала от музыки, что даже не обратила никакого внимания на противостояние мятежников и дунъинцев.

— О! - воскликнул Гэ Пансяо. - Там же так много людей! Как сестра сможет пройти мимо них?!

Гу Юнь нахмурился. Только он собирался окликнуть ее, как увидел пробивающегося по канатной дороге дунъинца. Разинув рот, наемник выплюнул стрелу.

Взлетевший высоко Черный Орел немедленно выстрелил в его сторону и дунъинец рухнул в море. Балансируя на носке, двигаясь легкими шагами по канатной дороге, барышня Чэнь будто танцевала под ритм натянутой нити. Миниатюрная стрела убийцы ударилась о металлическую цепь, издав звенящий звук. Девушка ни на секунду не подняла взгляд, продолжая мягко двигаться вперед, подобно бестелесному призраку.

Гэ Пансяо завороженно смотрел на нее, не говоря ни слова.

Да уж, в "Линь Юань" действительно вступали уродцы со всего мира.

Когда прибыли гигантские воздушные змеи и драконы, мятежники уже были не в состоянии сопротивляться. Черные Орлы охраняли заключенных на основном судне мятежников, а императорская гвардия занялась зачисткой.

На борт корабля ступил один из солдат Черного Железного Лагеря. Когда он снял защитную маску, Чан Гэн потерял дар речи. За маской оказался Ляо Жань.

И все же, было заметно, что мастеру не очень легко удавалось совладать с тяжелой броней. Хотя он выглядел не столь ужасно, как варвары, совершившие набег на Яньхуэй. Несмотря на то, что ему удалось добиться должного уровня силы, благодаря механическому сопротивлению, его шаги все же были неуклюжи. Мастер не умел контролировать количество используемой силы, поэтому со стороны его движения напоминали огромного и неуклюжего кролика. Он был вынужден схватиться за мачту, чтобы удержаться на ногах, но почти сразу снова рухнул на колени.

Если посмотреть внимательнее, то можно было заметить, что благородный черный цвет его "черной железной брони" начал постепенно смываться, раскрывая белый цвет дешевого металла, а от самой брони несло запахом рыбы.

Это что за "Черный Лагерь" такой получается? Откуда взялись эти крики? Это какое-то искусство звукоподражания?

Чан Гэн заскрипел зубами, понимая, что Гу Юнь снова обманул его.

Ляо Жань очень старался совладать с механической силой брони. Он так хотел сделать несколько знаков руками, но ничего не смог поделать с давящей на него силой. Монах не мог даже согнуть суставы пальцев. Его руки дрожали как ламинария, и никто не мог понять, что он говорит.

Он так старался показать хотя бы один знак, что весь вспотел.

Гэ Пансяо недоуменно посмотрел на мастера и сказал Гу Юню:

— Аньдинхоу, господин, похоже, мастеру срочно нужно доложить о военной ситуации.

Гу Юнь чуть повернул голову в сторону мальчика и ответил:

— Ничего страшного. Этот идиот просто не может выбраться из брони. Помоги ему снять ее.

Гэ Пансяо проглотил язык.

Запертый в тяжелой броне буддийский монах посмотрел на мальчика совершенно невинным взглядом. Гэ Пансяо глубоко вздохнул:

— Мастер, вы, получается, не разбираетесь во всех видах железной брони, да?..

Монах не мог говорить, он мог только использовать язык жестов. Но еще он мог использовать свои необычайно живые глаза для того, чтобы передать свои мысли: "Знание не равнозначно мастерству. Монах не создан для походов на поле боя".

Гэ Пансяо, вместе с Чан Гэном, помогли мастеру снять тяжелую броню. Выкатившись из груды железа, монах даже не подумал о том, чтобы оправить свою одежду и хоть немного привести себя в порядок. Он сразу же подошел к Гу Юню с совершенно серьезным выражением лица. "Маршал, прибыл цзяннаньский флот. Капитан Яо на борту Воздушного Змея. Вам стоит немного отдохнуть в каюте".

Чан Гэн удивленно смотрел на этих двоих. Он что-то почувствовал в этом предложении монаха. Посмотрев на Гу Юня, юноша отметил, что маршал оставался таким же непоколебимо спокойным.