Сюй Лин промолчал.

Перекрикивая ледяной ветер и проливной дождь, солдат доложил:

— Вперед! Маршал, вижу землю!

Сюй Лин сделал глубокий вдох и как раз собирался прочитать мантру «Амитабха Будда», когда один из солдат вдруг заорал:

— Маршал, Гэ из Линшу говорит, что у нас, кажется, беда с правым крылом. Чересчур большой крен!

Гу Юнь начал было:

— Че...

Не успел он договорить своё «чего?», как почувствовал теплое прикосновение к шее. Оказывается, пользуясь всеобщей неразберихой и паникой, Чан Гэн улучил момент и лизнул его.

Даже сквозь жуткий гвалт Гу Юнь разобрал, как на ухо ему прошептали:

— Разве не романтично, умереть вот так — вместе?

Гу Юнь потерял дар речи. Янь-ван остался бы невозмутим и если бы рухнула гора Тяньшань — их корабль падал, а ему хватало наглости на дерзкие выходки. Гу Юнь признал свое поражение. Похоже, господин Фэнхань был совершенно прав: Его Высочеству неведомо чувство тревоги.

— Падаем! — закричал солдат. — Держитесь крепче! Осторожно!

Перед глазами у Гу Юня потемнело. Большой Орел накренился, завалился на бок и врезался в землю. Пассажиры едва не вылетели за борт. В обнимку с Гу Юнем Чан Гэн трижды перекатился по палубе, пока не врезался в мачту. Раздался громкий треск, Гу Юнь оттолкнул Чан Гэна в сторону — и мачта рухнула в опасной близости от них.

Потрясенные солдаты громко кричали. Только тогда Гу Юнь понял, что они с Чан Гэном по-прежнему сжимают друг друга в объятиях, что выглядит довольно компрометирующе. Поскольку здесь присутствовали посторонние, маршал закашлялся, а затем вскочил на ноги и огляделся по сторонам.

Стояла глубокая ночь. Большой Орел приземлился на заброшенной пашне, поле выглядело бескрайним. Стояла необыкновенная тишь... Вокруг ни кола, ни двора, не слышно было ни пения петухов, ни лая собак [9], только едва заметно жужжали насекомые.

Одолеваемый дурным предчувствием Гу Юнь спросил:

— Где мы?

Пошатываясь, солдат из его личной охраны поднялся на ноги и, так и не переведя до конца дух, признался:

— Маршал, по неосторожности мы случайно пересекли реку.

Господин Сюй в этот момент как раз собирался встать, но споткнулся и после мрачных вестей снова рухнул на землю.

Так они высадились на вражеской территории!

Чан Гэн повернул голову и поддел Гу Юня:

— Великий маршал, что-то далековато мы залетели.

Гу Юнь смущенно почесал нос.

— С учетом того, как мы приземлились, надеюсь, что на шум не сбегутся солдаты Запада. Спросите у сяо Гэ, что нам делать с его ненадежным сломанным Орлом.

Повинуясь приказу, два солдата вырыли из-под обломков Гэ Чэня, который едва не отправился на тот свет следом за покойным Императором. Спасенный Гэ Чэнь вытянул руки и ноги и пожаловался:

— Ух, тошнит...

— Не смей блевать, — Гу Юнь взял Гэ Чэня за ворот, не давая ему опускать голову. — Сначала скажи, можно ли разобрать твою игрушку?

Гэ Чэнь промолчал.

Ему доводилось слышать, что где-то триста дней в году генерал Шэнь хочет придушить Аньдинхоу. Теперь Гэ Чэнь его прекрасно понимал.

Прошла всего половина периода горения курительной палочки, а солдаты Аньдинхоу разобрали двигатель Орла на четыре части — согласно указаниям Гэ Чэня из института Линшу. Каждую часть нес отдельный человек. На земле остались лишь бесполезные железные и медные обломки. Гу Юнь налил немного цзылюцзиня в орудийный ствол Орла, высек искру и приказал:

— На счет три — бегите!

Сюй Лин растерялся, заметив, что Янь-ван махнул рукой в его сторону. Двое солдат — один слева, другой справа — тотчас же подхватили его и стремительно бросились навстречу ураганному ветру.

Раздался громкий «бум!». Тонкие языки пламени и дым взвились к затянутому грозовыми тучами небу, ударил гром и земля содрогнулась.

Гу Юнь превратил остатки их летательного аппарата в пепел!

Сюй Лин изменился в лице:

— Аньдинхоу, разве это не привлечет вражеских солдат?

— Не мели чушь. Если нам не удастся привлечь внимание вражеских солдат, как мы вернемся обратно? — заявил этот бесстыдник. — Ты, что, можешь в одиночку переплыть Янцзы? Господин Сюй, все будет хорошо — просто следуйте за мной.

Вот только Сюй Лин ему больше не верил.

Примечания:

1. 贪狼 - tānláng - Таньлан (древнее название звезды Дубхе) - жадный (свирепый) волк; алчный и свирепый, жадность.

2. 紫微 - zǐwēi - Цзывей - кит. астр. второй из трёх участков центральной области звёздного неба 中宫 (средний дворец (центральная область звёздного неба в части太微, 紫壳, 天市), содержит 15 звёзд.

3. Олень символизирует императорскую власть, трон. Потерять своего оленя — потерять свой трон.

4. 阿斗 - ādǒu - Адоу - разг. тряпка; растяпа, неудачник, лузер (по прозвищу правителя царства Шу, слабовольного Лю Шаня). Лю Шань (207-271), сын Лю Бэя, правил как император Шу Ханя 233-263 гг. Лю Шань, широко известный под своим младенческим именем «Адо / Эдо» (阿斗), обычно считался недееспособным, даже умственно отсталым правителем. Имя «Адоу» до сих пор широко используется в китайском языке для обозначения недееспособных людей, которые ничего не добьются даже при значительной помощи.

5. 纲常 - gāngcháng - устои и постоянства (три устоя (三纲) и пять постоянств (五常)).

- Три устоя (абсолютная власть государя над подданным, отца над сыном, мужа над женой — этические нормы старого Китая).

- Пять постоянств (пять добродетелей): доброжелательность, праведность, учтивость, мудрость, вера.

6. 三人成虎 - sān rén chéng hǔ - букв. если три человека скажут, что в городе есть тигры (то им поверят); обр. ложь, повторенная тысячу раз, становится правдой.

7. 逼上梁山 - bī shàng liángshān - вынудить взойти на гору Ляншань (обр. в знач.: вынужден, не по своей воле; по эпизоду из романа «Речные заводи», когда Линь Чун был вынужден уйти в горы и присоединиться к повстанцам).

8. 木秀于林，风必摧之 - mù xiù yú lín, fēng bì cuī zhī - самое высокое дерево в лесу ломается ветром; обр. тот, кто выделяется, получает проблемы.

9. 鸡鸣狗吠 - jīmínggǒufèi - пение петухов и лай собак (обр. о благополучии сельской жизни, сельской идиллии).

Глава 87 «Ученый»

____

В древнем храме надолго повисла мертвая тишина — еще никогда фраза «Цзяннань пала» не звучала столь жутко.

____

Как и вся страна, господин Сюй привык слепо полагаться на Аньдинхоу — символ Черного Железного Лагеря. Казалось, что в его компании не страшно сунуться ни в драконью пещеру, ни в логово тигра [1], а если небо вдруг рухнет на землю — маршал подставит плечо и удержит его... Теперь слепая вера Сюй Лина была разбита в пух и прах.

Милое личико помощника ревизора побелело, но, продолжая лелеять надежду в своем сердце, он уточнил:

— Неужели великий маршал собирается форсировать реку? Как такое возможно?

— Как такое возможно? — Гу Юнь удивленно на него посмотрел. — Ох, я давно говорил господину Фэнханю, что эта его новая игрушка — ненадежная штуковина. Черные Орлы могут развивать настолько высокую скорость благодаря тому, что полностью контролируются человеком. А в институте Линшу додумались изготовить такую здоровую махину. Толку от нее только в хорошую погоду, но едва польет дождь или разразиться гроза, и она тут же рухнет. Разве использовать ее в бою не все равно что вручить наши жизни в руки врагов? Как видишь, мы потерпели крушение.

Гэ Чэня скрутило в приступе тошноты, по лицу побежали слезы:

— Этот подчиненный... так и передаст господину Фэнханю, когда вернемся.

У Сюй Лина душа ушла в пятки. В отличие от Гэ из института Линшу он прекрасно понимал, что они могут и не вернуться домой.

Хорошо, что в их отряде остался еще один разумный человек, способный говорить на человеческом языке. Чан Гэн повернулся к помощнику ревизора Сюю и со смешком пояснил:

— Да не слушай ты его. Он просто тебя пугает. Мы на равнине, нигде поблизости не видать вражеского гарнизона. Похоже, основные силы противника сосредоточены в другом месте. Сегодня разразилась сильная гроза с проливным дождем — взрыв легко принять за удар грома. Аньдинхоу уже оценил риски. Шум не привлечет сюда много внимания — максимум отправят небольшой патруль проверить что да как.