— Время уже позднее. Давай не будем беспокоить дядю Вана, а сами приготовим себе цзяоцзы [8].

Гэ Чэнь сильно смутился и возразил:

— Нет, братик, так не пойдет, разве принцу подобает раскатывать тесто и делать начинку... это ведь совершенно...

Чан Гэн искоса на него посмотрел и спросил:

— Так ты хочешь есть или нет?

Гэ Чэнь смело признался:

— Хочу!

В итоге юноши в кромешной тьме прокрались в кухню и отправили клевавшего носом старого повара спать. Бум! Бах! Чан Гэн и Гэ Чэнь вздрогнули, вслушиваясь в звуки ночного патруля, но вскоре вернулись к своему занятию — один держал крышку от котелка, а другой — ложку для снятия пены. На двоих они слопали где-то шестьдесят штук. Обжегшись о цзяоцзы, Гэ Чэнь жалобно заголосил. Казалось, они снова вернулись в детство в приграничном городке Яньхуэй.

Впрочем, это теплое воспоминание так и осталось достоянием глубокой ночи. Но когда на синем небе сияло белое солнце, повсюду подстерегали опасности.

Месяц спустя ассигнации Фэнхо все еще не были выпущены. Поскольку к тому времени Император Ли Фэн успел устать от постоянных свар при дворе, начались чистки.

Цензорат решил воспользоваться ситуацией и отправил сорок три жалобы, в которых говорилось о том, что Янь-ван одной рукой закрывает небо [9]. По их мнению, Военный совет завел обыкновение втайне придерживать прошения придворных, из-за чего опасения народа не доходили до правителя. Кроме того, так называемые ассигнации Фэнхо являлись мошенничеством, призванным опозорить императорский двор на всю страну, а также навлечь новые беды на их державу и народ.

Янь-ван приказал своим подчиненным предоставить сведения о всех отправленных правителю и возвращенных заявителям прошениях, поданных в Военный совет за все время работы. Если прошение отклоняли, то предоставлялась подробная информация о том, когда и почему это случилось, а краткое содержание прошения посылалось в судебное управление [10]. Не было найдено ни одного нарушения. Императорский двор прикусил язык. После чего Янь-ван обратился к Императору Лунаню с просьбой снять с себя полномочия, чтобы освободить должность на основании «недостаточной компетентности и общественного недовольства». Разумеется, Ли Фэн не одобрил его прошение. Тогда несмотря на то, что Чан Гэну исполнилось всего двадцать лет и он явно был молод и амбициозен, Его Высочество на аудиенции у Императора сообщил о постигшей его болезни и оставил службу, запершись в поместье Аньдинхоу.

Хитрые старые лисы придворные прежде не встречали такого бессовестного нахала. Ли Фэн не знал плакать ему или смеяться. Впрочем, не успел правитель покинуть дворец под тайной личиной, чтобы уговорить своего младшего брата вернуться, как сразу после ухода Янь-вана, случилось ещё одно происшествие.

Военный совет уподобился стае драконов без голов [1], и дела их совершенно расстроились. Прошения каждый день сыпались на стол Ли Фэна подобно снежной лавине. Все постоянно требовали от него денег и цзылюцзиня, отчего он совершенно растерялся. Дошло до того, что главы министерства финансов и военного министерства устроили драку прямо во дворце. В ярости Ли Фэн приказал провести расследование и выяснил, что и в столь отчаянное время кто-то ворует деньги из военного бюджета. Крупное дело о мошенничестве, где была замешана куча народу — от чиновников второго ранга до скромных служащих седьмого ранга — прогремело на всю столицу и провинции. В результате уволили в том числе и половину любивших чесать языками сотрудников цензората.

В девятый месяц года осенние дожди омыли помрачневшую столицу. Цзян Чун лично отправился в поместье Аньдиньхоу, чтобы передать Янь-вану императорский указ с просьбой вернуться ко двору. К тому времени даже люди, преследовавшие свои интересы, сообразили, что к чему, так что когда Янь-ван снова поднял тему выпуска ассигнаций Фэнхо, то его предложение практически не встретило сопротивления.

Поначалу существовали опасения, что первая партия ассигнаций Фэнхо не разойдется. Но сразу после их выхода Ду Ваньцюань, богатейший купец из Цзяннани, связался с деловыми партнерами и попросил их поддержать это начинание. Через три дня всю первую партию раскупили.

Настоящее золото и серебро потекли в казну. К тому времени ни у кого уже не осталось возражений.

К концу седьмого года правления Лунаня бои в Цзяннани продолжались. Объединив усилия с гарнизоном центральной равнины, Аньдинхоу удалось окончательно разобраться с разбойниками, и он наконец вернулся к крепости Цзяюй. На следующий же день союзные силы западных стран, осаждавшие город, вынуждены были отступить на тридцать ли [12].

Накануне нового года Гу Юнь отправил четырнадцать собственноручно написанных писем с поздравлениями правителям западных стран. А сам тем временем точил нож и готовился переубивать их всех, как только от императорского двора поступит новая партия оружия.

В тот год в крепости Цзяюй никто не вывешивал фонарики или новогодние украшения. Обстановка была слишком напряженной, по малейшему поводу мог вспыхнуть сигнальный огонь. Наконец прибыло долгожданное довольствие.

Доставивший груз с конвоем человек обладал высоким статусом.

Гу Юнь к тому времени как раз вернулся из разведки вместе с отрядом легкой кавалерии. Когда ему доложили о прибытии Янь-вана, он не успел даже спешиться. Известие ошеломило его. Немного отойдя от потрясения, Гу Юнь отбросил в сторону поводья коня и поспешил навстречу Чан Гэну, даже не удосужившись снять с себя легкую броню.

Примечания:

1. Хвастливый человек всегда уродлив.

Буквально это значит то, что человек, который много хвастается - обязательно получит пощечину.

2. 说曹操曹操就到 - shuō cáo cāo cáo cāo jiù dào - стоило упомянуть о Цао Цао, и он тут как тут; обр. в знач. лëгок на помине; на ловца и зверь бежит

3. Стих Лю Юна. Перевод Введенского Николая. Из книги по древневосточной литературе. Издательство Московского университета, 1984.

Стихотворение написано когда Лу Юн наблюдал за красотой Цзяннани.

4. "道法堂"

Даофатан

道 - dào - Путь, дорога

法堂 - fǎtáng - зал суда, судебное присутствие

5. 龙飞凤舞 - lóng fēi fèng wǔ - взлёт дракона и пляска феникса (обр.) о небрежном скорописном почерке;

6. 覆巢无完卵 - fù cháo wú wán luǎn - в перевёрнутом гнезде не бывает целых яиц (обр. в знач.: в большой катастрофе ничто не может уцелеть; не уцелеть, не избежать беды)

7. 端茶送水 - duān chá sòng shuǐ - Подать чай, налить воды - идиома в значении - заботиться о ком-л. В грубой форме: быть на побегушках, принеси-подай

8. Цзяоцзы — блюдо китайской кухни, из теста с начинкой из мяса (чаще всего — свиного фарша) и овощей (чаще всего — капусты), реже только из мяса.

9. 一手遮天 - yīshǒu zhē tiān - одной рукой закрывать небо (обр. 1) пользоваться неограниченной властью, единолично распоряжаться 2) держать народ в неведении, скрывать правду) пытаться ввести в заблуждение окружающих с помощью трюков и уловок

10. Синуаньгэ - 西暖阁 - xī nuǎngé - Западный павильон. Орган власти занимающийся судебными разбирательствами

11. 群龙无首 - qúnlóngwúshǒu - стая драконов без главы (обр. в знач.: массы без вождя; остаться без руководства)

12. 30 ли - 15 километров

Глава 72 «Чудесный сон»

____

Нельзя сказать, что Гу Юню не доводилось раньше сыпать красивыми пустыми словами. Будучи сильно навеселе, он не раз нес разную чушь и щедро раздавал обещания. Он столько лет прожил на свете и только сегодня понял, что самое трудное — это искренние обещания.

____

Весь путь до гарнизона Гу Юнь преодолел бегом. Личная охрана, не разобравшись, что происходит, устремилась за ним следом, как во время строевой подготовки. Кавалеристы Черного Железного Лагеря не успели завершить смену караула и выстроиться в ряд — сразу побросали свои посты и ринулись в бой, словно встретились с могучим врагом. Им показалось, что вдалеке они видят небольшой отряд иностранцев. Один за другим кавалеристы поднесли к глазам цяньлияни.