Это был никто иной как Цзялай Инхо.

В прошлом году Лан-вана, Цзялая Инхо, сразила тяжелая болезнь. Его хватил удар, и он впал в кому. Очнувшись, он не мог разговаривать и надолго оказался прикован к постели. Некоторые вожди восемнадцати племен решили, что дни его сочтены, и объединились, чтобы устроить переворот. Они бросили в темницу наследного принца, предпочтя привести к власти слабовольного второго принца, а затем попытались задобрить Великую Лян, отправив послов на мирные переговоры.

Никто не ожидал, что Лан-ван, «преданный» собственным командиром личной стражи, еще способен спутать им карты. Сначала он отдал командиру личной стражи тайное поручение присоединиться к посольской делегации, чтобы спровоцировать конфликт на северной границе Великой Лян. Никто не знал, что у него в руках есть еще один козырь — тяжелая броня на целый отряд, подаренная Западом в прошлом году. Пока другие вожди восемнадцати племен воевали с Великой Лян, Лан-ван плел тайные интриги. Ему удалось одним ударом избавиться от мятежников и кровью омыть свои знамена, а также достать сотни тысяч цзиней цзылюцзиня, чтобы обрушить на Великую Лян все свое войско.

Темник опустил голову, не смея поднять на него взгляд. С крайним почтением он внимал беседе Цзялая Инхо и наследного принца. От их внушавшего глубокий ужас правителя разило кровью.

Внезапно Цзялай Инхо швырнул в наследного принца миской с лекарством.

— Ничтожество!

Темник вздрогнул.

— Отец, у нас недостаточно запасов, — осторожно произнес наследный принц. — В этом году больше половины наших детей и стариков умерли от голода. Все усеяно трупами — мы не успеваем их убирать...

— Ничтожество! — взревел Цзялай Инхо. — Если цзылюцзинь кончился, добудьте еще! Если не хватает еды, награбьте на Центральной равнине! А если и этого недостаточно, пусть наша никчемная знать раскошелится!

Говорил он все еще с трудом, а когда повышал голос, речь его становилась неразборчивой. Глаза наследного принца покраснели, когда он сказал:

— Отец, нам не одолеть Черный Железный Лагерь на Центральной равнине. Знатным родам больше нечего жертвовать. Они...

Цзялай Инхо снова не дал ему договорить, осыпав ожесточенной бранью. До него дошли слухи о том, что флот Запада сражается против Великой Лян на юге. Однако, всегда существовали способы задержать передачу информации. Поэтому варвары не знали о неожиданной атаке Запада с моря, закончившейся поражением. Цзялай Инхо был твердо уверен в том, что окружить Великую Лян с севера и юга — это лишь вопрос времени.

Как и в былые времена, Лан-ван жаждал крови. Вот только, похоже, жажда крови свела его с ума.

Глядя на то, как Лан-ван бранит и колотит наследного принца, темник поднял валявшуюся на земле разбитую миску из-под лекарства. После чего он отправился прямиком в свою юрту, где несколько представителей знатных семей и гости из Центральной равнины ждали последних известий.

Примечания:

1) Темник - военачальник, подчиняющийся правителю, у кочевых племен

2) Подобный сигнальный снаряд в виде взрывающегося шарика уже фигурировал в арке про восстание в Восточном море в 1 томе.

3) 越人歌 Песня о лодочнике Юэ.

Короткая песня на неизвестном языке южного Китая. Написана около 528 года до н.э.. транскрипция с использованием китайских иероглифов вместе с китайской версией хранится в Саду историй, составленном Лю Сяном пятью веками позже.

Песня лодочника Юэ, восхваляющая сельскую жизнь, выражающая тайное удовольствие лодочника от знакомства с принцем. Услышав это, принц Цзыси, владыка царства Е, обнял лодочника и накрыл своим вышитым покрывалом.

4) Кошма — войлочная ткань из овечьей или верблюжьей шерсти. Кошмы широко применяются в быту у народов, занимающихся скотоводством.

Глава 113 «Сопротивление»

____

В жилах ваших предков текла кровь волков. Неужели они успели превратиться в домашних псов?

____

С каждый шагом темник ускорял шаг и вбежал в свою юрту чуть ли не рысью. Несмотря на то, что совсем рядом пылал цзылюцзинь, на северной границе было очень холодно. Рукава темника промокли от пота, когда он на бегу утирал лоб.

С тяжелым сердцем он отослал подошедшую рабыню, жестом приказав его не беспокоить, и нырнул под тяжелый трехслойный полог.

Перед этим он сосредоточенно огляделся по сторонам и, только убедившись, что рядом нет посторонних, задернул полог. Он вздохнул с облегчением и прошел дальше.

Из темноты раздался голос:

— Как все прошло?

Темник находился у себя дома, но вздрогнул от неожиданности и оцепенел. Он так и стоял у входа, лишившись дара речи. Несколько раз он вдохнул и выдохнул, чувствуя, что сердце его скоро перестанет биться.

Пришел он в себя, лишь когда хорошо знакомая знатная старуха вышла из тени, показав половину лица. После этого темник, все еще боясь собственной тени, махнул рукой и продолжил свой путь.

На севере, где дни коротки, а ночи длятся долго, трудно ярко осветить свое жилище. Тем не менее, гости занавесили все окна и сидели в полумраке, довольствуясь слабым светом старой паровой лампы. Здесь присутствовали представители нескольких уважаемых родов, входящих в союз восемнадцати племен, а также двое уроженцев Великой Лян, мужчина и женщина.

Несмотря на то, что гости оделись по обычаю восемнадцати племен, лица выдавали в них чужаков. Дикие и суровые северные земли оставляли на варварах свой след. Даже по знати было прекрасно видно, что живут они в тяжелых условиях.

Гостями из Центральной равнины были Цао Чунхуа и Чэнь Цинсюй. Они не пытались скрыть свои личности. После перехода границы они воспользовались старыми связями Цао Чунхуа, чтобы выйти на знатные семьи, и представились послами, отправленными северным пограничным гарнизоном для мирных переговоров. Они охотно давали взятки и просили взамен организовать им встречу с Лан-ваном.

Они постоянно дарили всем дорогие подарки. Но чем сильнее они старались, тем меньше шансов было, что их просьбу исполнят. Цао Чунхуа прекрасно это понимал. В глазах знатных варваров они были денежным деревом. Стоило безумцу Цзялаю Инхо их обнаружить, как его выкорчевали бы с корнем.

Желая немедленно увидеться с Цзялаем Инхо, они только смерти искали. Цао Чунхуа и Чэнь Цинсюй часто общались с варварами из восемнадцати племен и заметил, что какого-то единого мнения у них нет. Цао Чунхуа умел разговорить кого угодно, поэтому спустя месяц знатные варвары настолько осмелели, что согласились на тайную встречу, чтобы обсудить Лан-вана.

Одновременно с этим Чэнь Цинсюй за несколько ночных вылазок выяснила, как меняется караул у юрты Лан-вана. Близилось время вытянуть заброшенные сети.

Пришедшему с улицы темнику налили чашу кумыса. Он принял ее дрожащими руками и залпом все выпил, чувствуя, как постепенно возвращается к жизни.

Обессилев, он сел, раскинул руки и ноги и тихо произнес:

— Ой, и не говори! Самому наследному принцу досталось. Лан-ван не хочет сдаваться.

— Императорский двор отправил послов на юг, — с невинным видом бросил Цао Чунхуа. — После заключения мира с иностранцами нам нет смысла продолжать воевать на севере. Вы не докладывали об этом Лан-вану?

Темник действительно не посмел доложить об этом. Он весь вспотел, будто водой окатили. Он поднял руку и утер горячий пот со лба.

— Младший брат, если бы я доложил ему об этом сегодня, вы бы меня больше никогда не увидели.

Знать восемнадцати племен притихла, а Цао Чунхуа покачал головой и протянул:

— В таком случае, ничего не поделаешь, придется открыть вам правду. Сегодня я собрал вас всех здесь, поскольку недавно мы получили письмо от маршала Гу. Маршал обвинил нас в ненадлежащем исполнении служебных обязанностей и заявил, что если не увидит результатов, то начнет атаку. За нас можете не переживать. В крайнем случае по возвращению на родину нам объявят выговор и на два месяца урежут жалование. А вот вы, насколько мне известно, явно не желаете больше воевать.