В один короткий миг сердце Чан Гэна погрузилось в водоворот мыслей - в глазах своего ифу он был всего лишь ребенком, не смыслящим ни в литературе, ни в боевых искусствах. Неужели кто-то из вооруженных солдат, ступающих на границу, возьмет с собой члена семьи, несмотря на всю обременительность ситуации?

Когда же Гу Юнь отправится на северо-западную границу, если все будет спокойно и Великой Лян ничего не будет угрожать, он сможет вернуться в столицу для ежегодного отчета. Но, если же наоборот - ситуация окажется нестабильной - никто не знает, как долго ему придется там находиться.

Сейчас Чан Гэну официально было четырнадцать лет. Сколько ему оставалось до церемонии совершеннолетия?

Похоже, что ему придется оставить безопасное пристанище и покинуть поместье Аньдинхоу в одиночку. Он возьмет себе фальшивую личность, чтобы можно было спокойно жить в этой огромной и такой одинокой столице...

Потом ифу женится, у него появятся дети, а после - вспомнит ли он это маленькое бремя, которое маршал держал в поместье, как скот?

Они называли друг друга отцом и сыном, но с самого начала их судьба была похожа на судьбу разбитой лампы, фитиль которой скоропостижно потух. А он все еще забивал свою голову этими бредовыми сновидениями!

От собственных мыслей Чан Гэну показалось, что весь императорский дворец превратился в ледяную пещеру, заморозившую его изнутри.

Заметив, что Чан Гэн остановился, Гу Юнь развернулся и озадаченно посмотрел на мальчика.

- Я хочу пойти с тобой на границу! Я могу вступить в армию! - в панике выпалил Чан Гэн.

"Не создавай проблем. Столько сил нужно, чтобы просто вытащить тебя на улицу погулять. Это что еще за разговоры о получении воинского звания?" - подумал Гу Юнь.

Однако, спустя полгода "личного опыта", ему все-таки удалось подобрать необходимый ловкий прием, чтобы начать обращаться с этим мальчиком, как подобает взрослому родителю. Он не хотел как-то обидеть Чан Гэна и лишь улыбнулся с, казалось, преувеличенным ободрением:

- Хорошо, в будущем ты сможешь в вступить в армию. Хорошо, Ваше маленькое Высочество?

Чан Гэн ничего не ответил.

Ловкий прием, который нашел Гу Юнь, справился бы с четырехлетним ребенком, но Чан Гэн был на десять лет старше.

Отчаянная привязанность Чан Гэна была попросту вырвана из груди, как будто ее никогда там и не было.

Мальчик закрыл рот, решив больше ничего не говорить и не впадать снова в эту бессмысленную борьбу. Он смотрел на широкую спину Гу Юня, будто рассматривая узкую дверь, до которой он не сможет добраться до конца своих дней.

***

Император Ли Фэн был старшим братом Чан Гэна, но вот по их внешнему виду никто не мог определить, что они связаны кровными узами. Его Величество больше походил на почившего Императора.

Чан Гэн видел его только второй раз в жизни. Из-за безумных событий прошлого только теперь Чан Гэн смог немного получше разглядеть своего брата.

Новому Императору едва исполнилось тридцать лет - говорят, что это самый прекрасный период в жизни человека. У него было приятное на вид лицо. Оно отличалось весьма утонченными чертами и мудростью. Даже если бы он не был Императором, судя только по его внешности, уже можно было сказать, что он добился успеха в жизни.

Чан Гэн был очень проницательным мальчиком, особенно после прибытия в столицу. Он стал еще острее считывать чужие выражения лиц и понимать скрытый смысл сказанных слов. Гу Юнь редко говорил хоть что-то про Императора, но вот учитель Шэнь как-то об этом не задумывался. Шэнь И питал немало недовольства в отношении Императора и часто жаловался на него, когда они оставались наедине. Поэтому, Чан Гэну было достаточно легко связать образ Его Величества с образом въедливого и ехидного человека с крысиной утробой и куриными кишками [1].

Разумеется, на деле все оказалось не так.

Гу Юнь не успел ступить внутрь, как Император Лунань [2] уже отдал слуге приказ принести жаровню.

- Я говорил им, что дядя рано приедет. Скорее, входите, вам нужно согреться! Мне самому становится холодно только при одном взгляде на вас!

Император Лунань называл его "дядя" и это было самое правильное обращение к маршалу, потому что Гу Юнь не носил фамилию Ли.

Перед Гу Юнем он не говорил о себе "чжэнь" [3] и не показывал своего статуса. В манере его поведения прослеживалось панибратство, совершенно не похожее на то, как стоило правителю относиться к своему подчиненному. Скорее больше подходившее для общения с членом семьи.

- Сяо Чан Гэн тоже пришел, - Ли Фэн посмотрел на Чан Гэна и вздохнул. - Молодые так быстро растут, меняются изо дня в день. Когда мы видели его в последний раз, мальчик не был таким высоким. Мы едва унаследовали трон, что всегда так волнительно. Наши руки все время были заняты множеством дел, поэтому мы не могли уделить тебе внимания больше, чем можем. Подойди ближе, дай старшему брату хорошенько рассмотреть тебя.

Чан Гэн уже был готов к тому, что ему не будут симпатизировать, но "неприязнь" Императора была настолько хорошо завуалирована, что мальчик этого даже не почувствовал.

В столице Великой Лян, под покровительством нового Императора, любые проявления благодетели сразу представали глазам народа, в то время как вражда тщательно пряталась за маской благодушия.

Гу Юнь и Император свободно болтали, время от времени вспоминая свои детские годы. После разговора, Император Лунань извлек "деньги в красном конверте" [4], специально приготовленные для Чан Гэна.

Чан Гэн был непослушным ребенком, выросшим в сельском городке Яньхуэй, он никогда никого не превосходил. Он лишь знал, что "без труда не получишь награды". Когда он слушал, как Чжу-коротенькие-ножки перечислял один за другим свои достижения, Чан Гэн начинал чувствовал себя неловко, подозревая, что причина, по которой Гу Юнь взял его рано утром с собой и повел в императорский дворец, заключалась в том, чтобы просто прийти к Императору, чтобы получить эти деньги.

Император Лунань с искренней радостью поинтересовался об успехах в практике боевых искусств и в чтении Чан Гэна.

- Ты - потомок семьи Ли, - сказал Император. - Ты должен быть прилежным учеником и должен вырасти талантливым человеком с твердой волей, чтобы помогать брату разделять его трудности. Чем Чан Гэн хочет заниматься в будущем?

Чан Гэн взглянул на Гу Юня и сказал:

- Я готов в будущем занять место в армии под предводительством маршала Гу, служить ему и помогать расширять территории для Вашего Величества.

Император Лунань засмеялся. Он как будто искренне радовался и восхвалял Чан Гэна за его амбиции.

Гу Юнь поднял со стола чайную пиалу и сделал глоток. Он не вмешивался в их разговор и тихо смеялся - от смеха его глаза стали тонкими линиями, а его взгляд был очень теплым.

"Кто это еще кому послужит?" - беспомощно подумал Гу.

Пусть эта мысль была несколько беспомощна, но эти слова были такими уютными, проникающими прямо в сердце. Даже эта неприятная встреча с монахами полностью растворилась и осталась позади.

Император Лунань сказал в шутку:

- Неплохо, но солдатам на границах приходится сносить очень суровые условия жизни. Как твой ифу может позволить тебе отправиться туда за подобными страданиями?

Гу Юнь понимал, что Император говорил так специально, чтобы предупредить маршала. Прекрасно и остро чувствуя ситуацию, Гу Юнь ловко ответил:

- Если ваш подданный осмелится привести маленького принца на поле битвы, Ваше Величество на правах старшего брата будет первым, кто сделает мне выговор.

Император Лунань был удовлетворен этим ответом. Он подал знак Чжу-коротенькие-ножки и сказал:

- Посланник западного Папы во время последнего визита подарил нам большие часы. Они больше скал в императорском саду и напоминают маленькое здание. Каждые пол часа появляются марионетки, исполняющие песни и танцы, как живые. Отведите Чан Гэна посмотреть на них, я хочу немного поговорить с дядей.