— Ну, что я говорил? Знай противника и знай себя, и ты будешь непобедим [1]. Старик больше десяти лет планировал эту войну. Он явно успел хорошо меня изучить.

Если бы сражение происходило при свете дня, Запад смог бы лучше рассмотреть затонувшие корабли и разгадать их секрет. Они были совершенно пусты и по форме немного напоминали морские каракатицы.

Эта дурацкая затея пришла в голову кучке обнищавших ученых из института Линшу: они подобрали на передовой остовы разрушенных кораблей, поставили на них двигатели от каракатиц, а все остальное оборудование — убрали. Получившиеся суда отличались необычайной легкостью и сами скользили по воде — стоило слегка их подтолкнуть. При всей своей бесполезности фальшивый флот способен был до смерти перепугать противника.

Часть своих сил Гу Юнь заранее перебросил в другое место. Конечно, если бы они потом появились на поле боя, иностранцы ему бы не поверили, а так — купились на его уловку.

— Дадим легкой победе вскружить им головы, — скрестив ноги, заявил Гу Юнь. — Рассредоточитесь и помните, что наша основная задача сегодня — сдержать противника.

— Великий маршал, — солдат облизал губы, — думаете, они успеют во время?

— Не хочу об этом думать. Если ничего не выйдет, то судьба моя — сгинуть в бою, — Гу Юнь тихо засмеялся. — Следи лучше за курсом.

Господин Я на флагманском судне Запада от радости потерял голову. К несчастью, рядом с ним находился верховный понтифик, сохранявший хладнокровие.

Вскоре он выяснил, что хотя потери флота Великой Лян с самого начала были непомерно велики, с ними не так-то просто было расправиться. Допустив промашку, они быстро перестроились. Благодаря своей необычной тактике ведения морских сражений Гу Юнь сумел снова внести разброд в ряды Запада и превратить в равный бой то, что изначально должно было стать для него катастрофой.

Основные силы двух армий бились до рассвета...

Когда первые лучи солнца скользнули по водной глади, стал отчетливо виден результат продолжающихся всю ночь боевых действий.

На флагманском судне Великой Лян солдат сказал:

— Великий маршал, от наших товарищей пока нет никаких вестей. Давайте отступим. Если так будет и дальше продолжаться, скоро они вычислят наше флагманское судно. В нашем флоте нет непотопляемых железных морских чудищ, способных выдержать любой обстрел. Вы не имеете права рисковать своей жизнью!

Гу Юнь поднял руку и провел пальцами по оправе монокля.

— Прояви терпение.

Тем временем верховный понтифик передал подзорную трубу господину Я со словами:

— Вон корабль со словами "непримиримые враги" на знамени! [2] Думаю, это их флагманское судно. Гу Юнь должен быть на борту. Потопите его!

По приказу верховного понтифика по ним ударила тяжелая артиллерия, а головное судно Гу Юня не успело уклониться.

— Великий маршал! — воскликнул рядовой.

И вдруг четыре или пять небольших корабля по своей инициативе бросились вперед, чтобы закрыть собой флагманское судно. Раздался мощный взрыв.

Гу Юнь заметно напрягся. В этот момент к нему подбежал матрос и закричал:

— Великий маршал, мы больше не продержимся!

Гу Юнь слегка прищурился.

— Великий маршал!

— Все в порядке. Без паники... Арьергарду перестроиться в авангард. Задержите их ненадолго, — прошептал Гу Юнь. — Пока...

Не успел он договорить, как небеса прорезал пронзительный свист Орла. Громкий вой больше напоминал сирену. Даже полуглухой Гу Юнь отчетливо его разобрал и оглянулся.

Шэнь И остался командовать батальоном Орлов на побережье. Условный сигнал означал, что они добились успеха!

На мгновение солдат растерянно замер, а затем подпрыгнул:

— Наши Орлы!

— Подай мне подзорную трубу, — приказал Гу Юнь.

Солдат облизал потрескавшиеся губы:

— Великий маршал, мы...

— Осторожно!

Бабах!

Шальной снаряд угодил прямо в корму флагманского судна, проскользнув сквозь брешь в обороне заграждающих его кораблей. Флот Великой Лян содрогнулся. Все утонуло в дыме и искрах пламени.

В царившем хаосе монокль упал и разбился.

Двадцать четвертого числа первого месяца, ещё до того, как дипломаты прибыли на фронт, Ли Фэна среди ночи разбудил гонец со срочным боевым донесением, заверенным Жетоном Чёрного Тигра.

Армии удалось одержать великую победу!

Полугодовые приготовления Гу Юня наконец принесли плоды. Никто точно не знал, когда он успел отправить своих солдат на юг, чтобы они тайно проникли на оккупированные войсками Запада острова в Южном море и устроили засаду у юго-западной границы.

В ночь на двадцать первое число первого месяца основные силы флота Великой Лян заставили противника ввязаться в бой и удерживали его на передовой, воспользовавшись чрезмерной осторожностью вражеского главнокомандующего. Тем временем другая флотилия на юго-западной границе обогнула острова в Южном море и уничтожила расположенные там силы противника. После чего флотилия выдвинулась дальше и отрезала все пути снабжения неприятельских войск, добив противника!

Кто утверждал, что флот Великой Лян не способен сражаться в открытом море?

Боевые сводки были довольно краткими — в них сообщалось о достигнутых результатах, но почти не говорилось о подробностях сражения и потерях.

После окончания морского боя флот Запада с позором отступил в открытое море к островам Дунъина. Народное ополчение воспользовалось этой удачной возможностью для внезапной атаки наземных сил противника. На юге страны теперь повсюду шли ожесточенные бои. После череды неудач наконец у людей появился проблеск надежды.

Ли Фэн с трудом удержался от того, чтобы одеться и прямо среди ночи созвать императорскую аудиенцию.

Зачем слушать бредни идиотов из министерства иностранных дел, если Великой Лян по силам выпроводить иностранцев обратно на родину и не уступить им ни клочка земли?

Вокруг суетились слуги. После смерти Чжу-коротенькие-ножки должность личного слуги императора переходила от одного человека другому, но Ли Фэну никто из них не нравился. Сегодня ему прислуживал старый евнух. Он был не сильно разговорчив, поэтому мог сойти за сметливого:

— Мои поздравления, Ваше Величество! Трудами маршала Гу мы скоро наконец вернем Цзяннань!

Ли Фэн громко засмеялся и бессвязно пробормотал:

— Наконец мы можем не переживать о том, как будем оправдываться перед лицом наших предков на том свете.

Ли Фэн давно хромал, но сегодня передвигался летящей походкой. Когда он преодолел полпути, порыв холодного ветра привел его в чувство и остудил горячую голову. Радость его сразу поблекла.

Да, это и правда великая победа. А что дальше?

Многие свои указы Военный совет принимал под предлогом «нужно любой ценой выиграть войну». Знатные семьи любили потрясать перед императором Железными жалованными грамотами и при любой возможности пытались его поучать. Никто из них не желал продолжения войны.

Если раньше Ли Фэн колебался, а не стоит ли все же заключить мир, победа Гу Юня помогла ему сделать окончательный выбор.

«Вот уж ненасытные утробы у знати, раз они лезут в столь важную войну, — подумал про себя император. — Что они замышляют?»

Ли Фэн остановился и ни с того ни с сего спросил придворного евнуха:

— Помнишь кормилицу Чжао? Она несколько лет не появлялась во дворце.

Евнух не понимал, почему ему задали этот вопрос, поэтому склонился и ответил:

— Ваш ничтожный слуга слышал, что единственная дочь госпожи Чжао до сих пор служит во дворце. Кормилица Чжао позволила третьему сыну господина Фана называть ее приемной матушкой. Ее паланкин часто видели в их доме. Должно быть, она обратилась к нему за помощью.

— А, — протянул Ли Фэн и опустил взгляд: — Когда знатные семьи нарушают закон и совершают преступления, то они ничем не отличаются от простолюдинов. Помнится, когда арестовали Вэй-вана, никто не решился выступить в его защиту. С чего это вдруг к потомкам благородных семей проявили снисхождение?