За следующие три дня они проскочили мимо еще двух железнодорожных мостов и одного наплавного. Железнодорожные – мелочь, стратегическими они ну совершенно не выглядели, наплавной – тем более. Но вот геморрою последний доставил изрядно, поскольку, в отличие от стационарных, под ним было не проплыть.
Что же, пришлось нырять в стылую зимнюю воду, резать скрепляющие понтоны канаты. Хорошо еще не железные… Да не просто резать, а изображать потертости – чтоб если даже заподозрят, то не сразу. В общем, когда их катер протискивался между разносимыми течением частями моста, половина команды во главе с Хромовым и его заместителями срочно растирала друг друга самогонкой, не забывая вливать гомеопатические дозы внутрь организма. Повезло – обошлось без серьезных последствий. Сопли бахромой не в счет. Но повторять эксперимент Сергей не взялся бы ни за какие коврижки.
Но по всему выходило, что бросок надо завершать. Топлива оставалось еще немало, но требовалось обдумать еще и возвращение на базу, пока Мартынов не увел группу куда-нибудь в неизвестном направлении. То, что ждать он будет до упора, Хромов не сомневался, однако могли появиться обстоятельства непреодолимой силы в лице излишне ретивых немцев. Пусть даже отвлекающий маневр разведчиков удался, от инициативных придурков никто не застрахован. Поэтому отрываться совсем уж далеко было чревато последствиями. Вон, когда прорывался к ним после гибели бронепоезда, шел почти две недели. Повторять эксперимент не хотелось.
Оставалось лишь найти объект, позволивший бы достойно завершить эпопею. И его, что характерно, особо ждать не пришлось. Опять мост, на сей раз внушительных размеров – река здесь раздалась на четыре сотни метров, так что габариты сооружение имело соответствующие. Но, когда днем проводили разведку, ее результаты поневоле заставили всерьез задуматься.
Большой мост и опоры имел соответствующие. А соответствующей квалификации саперов под рукой как не было, так и нет. В прошлый раз они справились, но тогда мост был пожиже, а взрывчатки, наоборот, в разы больше. И снова угонять поезд, чтобы решить проблему, Хромов не собирался. Хватит, наигрались в героев. Может быть, осознать это и значит повзрослеть.
Решение нашлось неожиданно, и придумал его Селиверстов. Ничего удивительного – что-то подобное он наблюдал последние полгода. Все просто и в точности по заветам Чингисхана: если ваша орда недостаточно профессиональна, задумайтесь о привлечении специалиста со стороны. В переводе на ситуационный это значило похитить немецкого сапера и заставить его работать в своих целях.
Почему бы и нет? Техники немецкие вовсю у Мартынова танки обслуживают, значит, реальный вариант. Только где взять сапера? На это у Селиверстова тоже ответ нашелся. Вернуться к наплавному, учинить очередной обрыв тросов, и когда немецкие саперы прибудут заниматься ремонтом, покрошить их к чертям. Сойдет за нападение обычных партизан. На фоне потерь тот факт, что одного из саперов не найдут, вряд ли кого-то насторожит. Решат, что труп унесло рекой или партизаны с собой увели. А брать лучше офицера – у него подготовка однозначно выше. Стало быть, и заминировать мост сумеет качественнее. Ну а не получится – так хоть фрицев накрошат, и то хлеб. В конце концов, они сюда пришли как раз пошуметь, остальное – так, довеском.
Мысль не бесспорная, но вполне жизнеспособная, и, тщательно ее «обсосав», решили, что она годна к реализации. В результате уже следующей ночью наплавной мост вновь рассыпался, и уже с утра на берегах начали скапливаться техника и люди. Ненадолго – очень быстро немцы сообразили, что процесс может затянуться, и перенаправили транспортные потоки по другим маршрутам. Пробка рассосалась, зато ближе к обеду прибыли саперы и, матерясь на своем лающем языке на косорукую пехоту, раз за разом заставляющую их срываться с места, без промедления приступили к работе.
Охрана моста была невелика, всего-то восемь человек. Оно и понятно, каков объект – такова и охрана. Даже телефона не было. Саперов – шестнадцать, из них один лейтенант, плюс в грузовике водитель. И бронетранспортер, в нем пятеро немцев. Какого хрена он здесь забыл, никто не понимал. Однако как раз броня Хромова не беспокоила. Людей у него было меньше, да еще и, не зная, откуда прибудут саперы, пришлось раскидывать их на два берега. Зато автоматического оружия у разведчиков было куда больше, чем у противника. И в качестве основного козыря в лесу располагались снятые с катера зенитные пулеметы. Спаренные ДШК – сила, четыре ствола крыли все, что было здесь у немцев, как бык овцу. И именно пулемет начал сольную партию в любительском концерте первым.
На одном берегу задача оказалась простейшей. Будку для караульных прошили несколькими автоматными очередями, ДШК не стали даже задействовать. Кое-как оструганные тонкие доски защищали разве что от ветра и не стали для пуль серьезным препятствием. Разведчикам оставалось лишь проконтролировать результат. Но к этому моменту на противоположном берегу вовсю творился ад, треш и угар. И немцам в нем отводилась роль статистов.
Для начала зенитный пулемет прошелся длинной очередью по кузову бронетранспортера. Его борта и винтовочную-то пулю держали не под всяким углом и не со всякой дистанции. Когда же с ничтожного для такого оружия расстояния бьет крупнокалиберная спарка…
Пули размером с огурец-корнишон протыкали машину насквозь. Установленный над кабиной пулемет так и не сделал ни одного выстрела. Вторая очередь, откровенно говоря, уже лишняя – и бронетранспортер осел, накренился и начал тихонько дымиться.
Еще пара очередей – и на берегу разом прибавилось трупов. Двенадцать и семь десятых миллиметра – это страшно. Руки – в одну сторону, ноги – в другую. Две-три пули, и вместо человека – кровавая клякса. Впрочем, и автоматчики не отставали. Саперы, занятые работой, безоружны, пытаются спастись… Не-ет, ребята, вас сюда никто не звал. Пришли за землей – и каждому Россия от щедрот даст ее. Два метра в длину, метр в ширину и полтора в глубину. Это тем, кого не унесет река. И пленных в таком бою сверх необходимого минимума брать никто не собирался, беспощадно добивая раненых.
А потом наступила тишина, показавшаяся оглушительной. Не стрелял пулемет, затихли испуганные птицы. Лишь реке не было дела до выяснения отношения между букашками, возомнившими себя царями природы. Она спокойно несла свои воды, таща свежую пищу для раков – немцев, чьи трупы в нее упали. Да стоял, будто замороженный, саперный лейтенант, еще не осознавший даже, что произошло.
– Ну что, герр захватчик, – Хромов выбрался из укрытия и не торопясь, вразвалочку подошел к немцу. – Давай, руки в гору да пошли…
Что из его короткой речи понял немец, так и осталось за кадром, поскольку офицер молча, не тратя времени на глупые вопросы, засветил Хромову в челюсть. Удар был хорошо поставленным, видать, боксом фриц занимался. Шинель ему, конечно, помешала, сковывая движения, но получилось все равно больно.
Не имей Хромов за спиной хорошей школы и немалого опыта боев, от схваток по всем правилам на ринге до групповой резни с такими же не знающими человеческого языка хамами в мышиного цвета шинелях, ему этого хватило бы… Но реакция была на высоте, и он успел чуть отдернуть голову, из-за чего удар пришелся немного вскользь. И все равно голова будто взорвалась. Больше на рефлексах, чем осознанно, он вскинул руки, прикрыл лицо, защитив его от еще двух ударов, но третий пришелся точно в солнечное сплетение. Хромову показалось, что его конь лягнул. Даже плотный ватник энергию удара погасить толком не сумел, и, согнувшись пополам, Сергей осел на снег. Из неудобного положения «лежа на боку скрючившись» он и наблюдал дальнейшее развитие событий.
Первым, как всегда, подскочил Селиверстов и тут же получил очередное доказательство того, что отечественное оружие самое лучшее в рукопашной. В том плане, что немецкий автомат, которым он был вооружен, имеет хлипкую конструкцию приклада и вообще для ударов неудобен. Во всяком случае, немец легко уклонился и поймал разведчика на противоходе. На сей раз у него все получилось, и Селиверстов рухнул как подкошенный. Судя по всему, желание принимать дальнейшее участие в переговорах у него отпало напрочь.
