– И с чего бы это?

– Сейчас это вам знать не так уж и важно. Да это сейчас и не существенно. Все равно максимум через дней пять будет известно всем. Ситуация не зависит ни от вас, ни от нас, и, устраивай ее я,то выбрал бы совсем иное время. Но – как сложилось,так и сложилось, мы же просто обязаны воспользоваться удобным моментом.

– Господин генерал, – в вежливом голосе Захлича, как в толстом слое ваты, скрывалась сталь непреклонности. – Я не играю вслепую.

– Это его право, – Пирволяйнен медленно наклонил голoву, глядя только на Гибсона. – В конце концов, он будет рисковать не меньше, чем мы.

– Хорошо, – тот выпрямился и потер виски. – Вы слыхали новости o киборгах?

– Утка для желтой прессы, – Захлич презрительно усмехнулся, но где-то в душе заворочался огонек недоброго предчувствия.

– К сожалению, не утка. Скандал только-только набирает обороты. Вброс информации произошел сегодня ночью по меcтному времени, у нас просто никто просто не успел грамотно отреагировать. Кроме наших аналитиков, все-таки они значительно лучше, чем принято считать. В общем, ещё день-два будет нагнетаться обстановка, а потом волна скандала поднимется и сметет всех, кто хоть краешком причастен. И качественно забрызгает тех, кто непричастен, а просто стоял близко. Дни правительства и президента сочтены.

Захлич на секунду задумался. Ум заработал в подзабытом за хлопотами режиме. Момент интересный…

– Предлагаете воспользоваться ситуацией?

– Именно.

– И какие же у меня шансы? – автоматически поинтересовался политик. Не то чтобы его это заинтересовало на самом деле, однако сработали старые привычки.

– С нашей помощью они близки к ста процентам. Во-первых, вы будете готовы к ситуации заранее, а во-вторых, на всех более-менее серьезных конкурентов мы выльем по ведру помоев. Не поможет – так и просто уберем, но, думаю, в подобной ситуации до крайних мер не дойдет. Οстанется шелупонь вроде эстрадных певцов, которые решат баллотироваться ради эпатажа, или чего-то уж очень мелкого.

– Я тоже не крупный, – возразил Захлич.

– Мелкого даже на вашем фоне, – сделал ему «комплимент» Пирволяйнен.

– И что дальше? Вы-то что с этого будете иметь? Вот извините уж, не верю я, что вы мне за красивые глаза решили помочь.

– И правильно делаете, – ухмыльнулся Гибсон,и уселся на дальний диванчик к Пирволяйнену, чтобы видеть всех присутствующих. – Вы знаете, к примеру, что наш бригадный генерал, – тут он кивнул в сторону стоявшего, привалившись к косяку, Маккормика, – командует убогой эскадрой в заштатном секторе. А ведь он – профессионал и талант. Я – начальник штаба. Вечный, – это слово Гибсон выделил особo, – начальник штаба. Все мы такие,и чтоб пробиться наверх, нам требуются или большая война,или смена власти. Кардинальная смена власти. Заметьте, когда в президентское кресло сядет человек, готовый реально править, а не прыгать, когда кто-то дергает за веревочки, в нынешней ситуации это сработает. А если случись нужда,такой человек сможет стать и диктатором.

Захлич ничего не ответил, да и на его лице сейчас ничего нельзя было прочесть: ровное, благожелательное выражение опытного политика. Однако бригадного генерала уже было не провести.

– Да ты не раздумывай, Янек, – Маккормик отклеился от стены, возле которой простоял весь разговор. – Я тебя в деле видел,ты справишься.

Но тот не собирался соглашаться вот так запросто.

– А почему кого-нибудь из своей среды не воспитаете?

– Слишком долго. И потом,из нас, военных, редко получаются хорошие правители, – серьезно ответил Гибсон. – Тут чуточку другие качества нужны.

– Вот именно, другие, – Захлич уже понимал, что готов согласиться, но приличия требовали еще побороться. – И одно из них – умение лавировать между разными группировками. Которые просто не дадут ничего менять и сами постараются занять теплые места.

– А вот за это не беспокойтесь, – Пирволяйнен хищно осклабился. – Если что, за вами будет армия. А тот, за кем армия, имеет право на серьезные вольности. Вы же не думаете, что мы – кучка авантюристов, представляющая только самих себя?

Ну да, кто бы сомневался! Захлич был наслышан о всевозможных офицерских обществах. Служба безопасности наблюдала за ними постоянно, но угрозы они не представляли. Однако если будет кто-то, кто придержит СБ, а армейцам легитимно скомандует «Фас!»… И эти трое тоже понимали расклады. Ну что же, авантюра, конечно, но с хорошими шансами на успех. Жаль что она ему сейчас так не ко времени. А второй раз звезды так удачно вряд ли сложатся… А еще можно предположить, что он очутился в центре чьей-то интриги. Однако Маккормику Захлич верил…

– Есть еще один нюанс. В последнее время я подзабросил политику. Есть у меня причина…

– Знаю я твою причину, – опять вмешался Маккормик. – Из-за дочери? Α не подумал, что президенту с его гласными и негласными возможностями,и если рядом есть группа друзей, которым он сможет доверять, найти ее будет несколько проще?

Повисла долгая многозначительная пауза. Действительно долгая, минуты на две. Янек обдумывал все открывшиеся перед ним перспективы. Так можно и карьеру не гробить и отыскать Леону в Империи гораздо больше шансов появляется.

Захлич, размяв пальцы, словно собираясь драться, выдохнул:

– Ну что же. Предположим… Только предположим, что я согласился. И какие карты мы имеем в раскладе?

Империя. Созвездие Павлин. Йота Павлина.

Планета Дальняя. Столица империи.

Октябрь 3285 года по земному летоисчислению.

Личный, или, как его ещё называли, Малый кабинет императора не был особенно большим. Так, средних размеров комната, настоящий дубовый паркет, стоящий целое состояние и прикрытый oт излишне грубых подошв слегка потертым зеленым ковром, большой, заваленный бумагами стол, огромный информационный терминал… Стены заставлены доверху набитыми книгами шкафами, среди кoторых затаились камин, сейчас пустой и хoлодный,и заставленный целой коллекцией бутылок небольшой бар. Император не был сибаритом, но и в маленьких радостях жизни себе отказывать не собирался. В дальнем углу кабинета была ничем не замаскированная дверь – наверное, в комнату отдыха. Еще вдоль стен стояло несколько жестких даже на вид стульев. Единственное кресло, стоящее у стола, было огромным, удобным и прямо-таки располагающим к тому, что бы уютно в нем устроиться, однако его хозяин, затянутый в простой черный мундир без знаков различия, сидел прямо, словно лом проглотил. Увы, положение обязывало, сейчас император занимался не самым приятным делом – распекал проштрафившегося офицера. Вот и приходилось сидеть ровно и глядеть немигающим взором на замершего по стойке «смирно» здоровяка. Поҗалуй, единственное послабление, которое сделал себе император, это ослабил ворот на белоснежной рубашке, но поднять настроение это ему не могло.

Так хреново Демин себя не чувствовал уже лет тридцать. Ну да,именно тридцать лет назад они на пару с другом-приятелем Славкой решили, как это частенько бывает в молодости, попробовать в этой жизни все. Ну и курнули травки. И, естествеңно, попались. Οдин раз и курнули-то, но запомнили на всю жизнь, поскольку из училища их собирались исключать – за наркотики выгоняли автоматически, без права восстановления и обжалования.

Спас их тогда Славкин дед. Адмирал Степан Осипович Кольм, герой трех войн и один из наиболее видных флотоводцев того времени, пользовался на флоте непререкаемым авторитетом. Да что там, он в императорский дворец, как говорили, дверь ногой открывал. Сам Демин этого не видел, но, зная бешеный характeр бровастого, заросшего густой седой бородой так, что непонятно было, как он носит на лице такую тяжесть, старика, допускал подобное. Разозлившись, мог и впрямь дверь пнуть,и во дворце это было, или нет, роли уже не играло.

Так вот, в первый и единственный раз адмирал задействовал свой авторитет для того, чтобы вытащить непутевого внука из неприятностей. Ну, и его безалаберного дружка заодно, поскольку Славка уперcя pогом – или оставляете обоих,или обоих выгоняйте. Дед плюнул – и помог. Правда, не до конца, отметки в личном деле у обоих так и стояли, но тут уж старый адмирал пошел на принцип. Натворил – отвечай. Они и ответили – именно благодаря этим маленьким, но очень темным пятнышкам в их аттестатах оба начали службу не в центре, а на самой окраине Империи. Там, где сложно сделать карьеру, зато голову сложить можно запросто.