– Что творите-то?! – возмутилась Джурайя, протискиваясь в первые ряды и отодвигая в сторону очередного забияку. – Здравствуйте, уважаемые, чем мы можем вам помочь? – она старалась быть предельно вежливой и учтивой перед этими, как ей показалось, незаслуженно обиженными людьми.

– Так это вы та самая Джурайя, что украла нашу внучку? – мгновенно завелась благородная дама. Джурайя аж попятилась от такого напора. – Немедленно верни ребёнка, мерзавка! Если наша дочь и погибла, защищая своё дитя, это ещё не повод воровать это самое дитя у родных и близких!

Родители Анны! Джурайя чувствовала, как краска отливает от лица. Она знала, конечно же знала, что когда-нибудь ей придётся встретиться с ними лицом к лицу…

– Я никого не воровала. В городе женщина с ребёнком попросили помощи, я привела их сюда. Девочку люблю, как свою собственную, отдавать никому не намерена! – Джурайя воинственно вздёрнула подбородок, сложив руки на груди. – А что это ваша внучка, ещё доказать нужно! Чем докажете?

– Что значит – доказать?! – возмутился отчаявшийся стряхнуть следы сапог с зада грузный мужчина. – Мы знаем, что Алистрина, дочь нашей Анны, находится здесь! И ты её нам вернёшь!

– А особые приметы у ребёнка были? – скучным голосом поинтересовался подоспевший Лик.

– Что ещё за приметы?! – негодующим тоном поинтересовался испинанный господин. – Месячный ребёнок – что в нём есть особого?

– Нууу… – нее сразу нашёлся Лик, – может, родинка какая, или родимое пятно. Цвет волос опять же, цвет глаз, форма пальчиков… – уж кто-кто, а Лик точно знал, что левое бедро Лиски перечёркивает неприметное родимое пятно в форме стрелки, которое темнеет только когда ребёнок нервничает, а большие пальчики на ногах короче указательных. И что волосики растут русые, а между ними просвёркивают то тут то там огненно-рыжие волосинки, а глазки никогда не были младенчески-голубыми – они были тёмно-опаловыми, почти чёрными, и только на солнышке играли синими бликами…

– Что ты несёшь, остолоп? – заорала дама, наливаясь багрянцем не хуже мужа. – Какие ещё приметы, какие волосы-ногти-пятна! Они все на одно лицо, пока не вырастут – лысые, гладкие и орущие!

Стражники весело заржали – даже они, заглядывая иногда в коляску гуляющей Джурайи, могли дать более точное описание Ягодки. Лик с Джурайей переглянулись и пожали плечами.

– Я всё поняла, – резко казала девушка, – никакие вы не бабушка с дедушкой, а проклятые мошенники, которые детками беззащитными торгуют. Вы мою доченьку в глаза никогда не видели, иначе бы много чего рассказать могли. Пошли вон! Сами развернётесь, или помочь? – глаза разъярённой девушки сверкали уже не просто гневом, а в самом прямом смысле этого слова сыпали искрами.

– Да у на от самого короля грамота – вот, смотри, деревенщина! – толстый господинчик выудил из-за пазухи свиток и, развернув его трясущимися потными пальцами, ткнул им в лицо Джурайи. Свиток вспыхнул и осыпался пеплом.

– Вертела я вашего короля и вас вместе с ним на дворцовом флигеле! – проорала Джурайя, поднимая истекающие бело-голубым пламенем руки. – Ребенка получите только через мой труп, а мой труп вы увидите только с того света! – она уже была готова нарезать наглую парочку в мелкий кубик – появилось в её арсенале новенькое заклинание, выглядевшее со стороны как светящаяся сетка и резавшее любое препятствие в зависимости от настроения самой Джурайи на брусочки квадратного сечения различной величины – от спичечной головки до локтя по ребру.

– Дочка, иди, ребёнок плачет, – дёрнул её за рукав всполошившийся Лик – как не противны были ему эти прогнившие господа, а их смерть потянула бы за собой кучу неприятностей. Джурайя, услышав про плачущего ребёнка, моментально перестала светиться, сорвалась с места и исчезла в глубине замка. Чета Ап Нарр в ужасе наблюдала, как на них надвигается толпа стражей, нехорошо щуря глаза и потирая руки…

– Я боюсь, дядя Кор… – Элия сидела на подоконнике, горестно сдвинув бровки и всё её лицо выражало отчаяние. – Я ведь сначала не боялась, что Адрис стал некромантии учиться… Он ведь добрый такой, ну какой из него некромант?! Только и может, что у таракана жизнь отнять… И с занятий он такой приходил… зелёный… Я ждала, ждала, когда он уже забросит эту ерунду, а сегодня… сегодня он такой довольный из портала вывалился… Глаза горят! Дядя, ему понравилось!!! Он чью-то жизнь сумел отнять – и ему понравилось! Я даже боюсь подумать, чью…

– Не нужно бояться того, чего не знаешь! – назидательно поднял палец Корнелиус. – Сегодня он не отнял жизнь, а вернул её… При помощи некромантии. – Первым делом Адрис посетил именно Корнелиуса, и он провёл долгие часы, размышляя, как такое вообще могло произойти. И вот теперь, когда он рассказывал о происшествии в некролаборатории Эльке, он уже успел прийти к кое-каким выводам… Лицо нечастной девушки менялоь от трагического до недоверчивого, потом до изумлённого а в конце и вовсе светилось восторгом. – Видишь ли, некроманты, работая только с живой энергией, силой жизни, праной, как они её называют, забирая её из живого существа, чувствуют необыкновенный подъём, получают огромное удовольствие – а кто стал некромантом по собственному желанию? Изначально испорченный, эгоистичный и эгоцентричный человек. Ни одному некроманту прошлого и в голову бы не пришло вернуть своей жертве боль и страх в виде чистой исцеляющей силы, да ещё и своей поделиться по открытому каналу. Адрис был рад, просто счастлив от того, что в случае необходимости он может не только убить своего врага, но и, если уж с тобой и случиться беда, он всегда сможет теперь спасти тебя сам. Пускай и ценой своей жизни…

– Как? Почему – ценой своей жизни? – побледнела Элия.

– Да потому, что исцеление всегда требует много сил от мага. А если маг не может использовать силу земли, приходится отдавать свою. Он просто откроет канал и вольёт в тебя всю свою жизнь – во имя спасения. А ты ему помочь уже не сможешь…

По красивому лицу девушки покатились крупные слёзы.

– И что мне теперь делать? – беспомощно пролепетала она.

– Просто постарайся не влипать в истории, а в случае опасности не проявляй героизм. Помни – спасая себя, ты спасаешь жизнь родного человека…

– Веллер! – зычный голос Корбина разнесся по коридору в крыле наставников. – Веллер, ПрОклятый тебя задери! Где ты, мать твою налево и пополам через семь гробов подземным богам на лысину…

Одна из дверей открылась, но вместо Веллера оттуда высунулась та самая баба, которую Джурайя притащила с собой для ухода за младенцем. Корбин ее на дух не переносил, но вынужден был терпеть – все из-за той же Джурайи, которая отстаивала няньку с достойным лучшего применения упорством. Нянька, кстати, мозгами не блистала, иначе давно бы поняла, кто тут главный и кого не стоит лишний раз нервировать. Однако, за этот месяц она, видимо, успокоилась, прижилась и стала уверена, что ей все сойдет с рук. Вот и сейчас она, вместо того, чтобы испуганно юркнуть обратно, уперла руки в бока и возмущенно заквохтала:

– Что разорался, ирод? Ребенка разбудил, добрым людям отдыхать мешаешь… Ой!

Донесшийся из комнаты Джурайи рев подтвердил, что в отношении ребенка она права, однако это ее не спасло. Моментально (что с ним в последнее время случалось частенько) впавший в гнев Корбин врезал по ней воздушным кулаком. Правда, женщина, демонстрируя отменную реакцию, успела отпрыгнуть, прикрывшись дверью, но второй удар пришелся как раз в дверь. Дверь, естественно, устояла (ну, не такой же дурак граф, чтобы собственный замок разносить), но захлопнулась, приложив скандальную бабу по лбу и забросив ее в комнату. Корбин подошел, распахнул дверь, посмотрел на сидящую женщину, зажимающую рукой лоб. Судя по всему, шишка на лбу ожидалась знатная – во всяком случае, она уже была вполне заметна. Корбин мрачно посмотрел на счастливую обладательницу свежего украшения, потом перевел взгляд на дико орущего ребенка. М-да, судя по всему, с легкими у младенца проблем не ожидалось – орала девочка так, что резало уши. Граф скривился: