Орудие больше не стреляло, второй номер в ответ на разъяренный вопль «Снаряд!» лишь разводил руками, показывая на груду пустых гильз. Резко воняло сгоревшим порохом, и, несмотря на кучу щелей и дыр, обеспечивающих естественную вентиляцию, от удушливой химической вони кружилась голова. И остальные орудия тоже молчали – очевидно, снаряды кончились у всех. Молчали и немцы, видимо, не сообразившие еще, что все закончилось. Что же, пора, пока они не очнулись.

– Поджигай запалы, – приказал Хромов машинисту, с неестественной ловкостью подхватил стоящую в углу СВТ, пинком распахнул стальную дверь и выпрыгнул на землю, едва не подвернув при этом ногу. Однако же устоял, перехватил оружие поудобнее и даже успел проконтролировать, что машинист бросился к длинным, возможно, даже чересчур, моткам бикфордова шнура. Бронепоезд не должен достаться врагу, даже если они все здесь полягут. Вернее, когда полягут. От этой мысли вдруг стало неестественно весело. Сергей оскалил рот в презрительной ухмылке, хрипло проревел пересохшим горлом «За мной!» и ринулся вперед. И не услышал даже – почувствовал, как позади него забухали сапоги товарищей.

Они почти добежали, когда уцелевшие немцы, ошарашенные их огневым налетом, начали приходить в себя. Это вам не разбомбленные позиции зачищать, злорадно подумал Хромов, на бегу втыкая штык прямо в лицо начавшего было подниматься с земли солдата. С размаху ударил сапогом в лицо второго и, когда тот завалился, не останавливаясь, наступил ему сапогом на горло. Что-то мерзко хрустнуло под каблуком, но это его не волновало, потому что навстречу кабаном пер еще один фриц, держа наперевес такую же, как у Хромова, СВТ. Небось, трофей… Сергей ловко, спасибо вбившему ему до уровня рефлексов науку штыкового боя Громову, отвел вражеское оружие в сторону. На мгновение увидел мелькнувший рядом штык и с разворота встретил противника прикладом в голову. Не давая упасть, насадил того на собственный штык, с усилием освободил оружие…

Вокруг были вопли и хрипы, шла рукопашная – кошмар любого, кто выходил против русских. Немцев было намного больше, но они все еще не оправились от шока, так быстро все произошло, и озверевшие, накачанные первитином русские, буквально рвали противников. Сам Хромов расстрелял магазин в секунды, а потом бил, колол, резал, включая сейчас не только приобретенную здесь технику владения штыком, но и принесенные из будущего навыки рукопашника. Это было легко, враги двигались, словно только проснувшиеся мухи. Он убивал их. И очень удивился, когда вдруг понял, что немцы как-то резко закончились. А потом пришло осознание того, что с начала схватки прошло минуты две, много – три.

– Ложись!

Хорошо еще, его люди, пусть даже новички, уже понимали, что приказы не обсуждаются. Попадали на землю… И почти сразу же сзади раздался грохот и полетели обломки – это начал взрываться бронепоезд.

Они стояли на перроне, рядом со все еще тлеющими обломками станции. Разбитые пакгаузы, точнее, долженствующие изображать их сараи, рухнувшая водонапорная башня. Все, нечем теперь фрицам будет паровозы заправлять. Чуть дальше неторопливо и степенно горели дома. Местные будут им ну очень благодарны… Впрочем, плевать. Главное, они все еще живы, хотя не надеялись выйти из этого боя. Они – живы, а вот фашисты – нет!

Их осталось всего четверо. То ли лучше других умеющих драться, то ли просто везунчиков. Трое держались на ногах, четвертый сидел, и ему сейчас бинтовали распоротое едва не до кости бедро. Если б не все еще бурлящая в крови наркота, он бы, наверное, рехнулся от боли. А может, и нет, у каждого свой организм… Сергей размышлял об этом как-то чересчур даже спокойно, да и не время было для рефлексий. Куда больше его интересовал другой вопрос. Раз уж они выжили, надо отсюда убираться. И – как?

Бронепоезд, честно выполнивший свой долг, превратился в стальные руины. Так некоторые художники с чрезмерно развитым воображением любят рисовать сюжеты постапокалипсиса. Некоторые вагоны буквально вывернуло наизнанку, и листы обгоревшей брони лежали вокруг. Примерно так выглядит отслужившая свое и отправленная на утилизацию коробка. Другие перекрутило и разметало… В общем, груда бесполезных обломков. И никуда он уже никого не увезет. Да и изначально не увез бы. Ножками придется, ножками…

– Старшой!

До этого момента немногие могли так к нему обратиться, но для людей, с которыми только-только прошел жуткую мясорубку рукопашной, стоило сделать исключение. Хромов повернулся:

– Что?

– Взгляни на грузовик…

Похоже, у этого человека мысли шли в том же направлении, что и у Сергея. И обратил он внимание на то, мимо чего замыленный взгляд командира пролетел, не задерживаясь. Если конкретно, то на грузовики, так и стоящие вместе с прицепленными к ним пушками. А если еще конкретнее, то на второй в колонне – он, похоже, если и пострадал, то не смертельно.

– Пошли, глянем. Может, и увидим чего…

Увидели. Труп водителя с наполовину снесенной осколками головой, иссеченные осколками доски кузова. Тент, высокий, из толстого серого брезента, напоминает рваную простыню. И – целенький, без единой дыры капот. Под днищем – не поленились, заглянули – сухо, ни бензина из пробитого бака, ни воды из порванного радиатора. Значит, машина почти наверняка способна передвигаться. Осмотрели кабину – тоже порядок, выбитые окна не в счет. Дискомфорт от ветра в лицо ныне мелочь, не стоящая внимания. Правда, одна фара разбита. Х-ха! Реально мелочь, хотя, конечно, есть и проблема серьезнее.

– Джентльмены, – Сергей оглянулся к столпившимся за спиной товарищам. – Колеса видите? На двух мы далеко не уедем. Поэтому задача номер раз – проверить, заведется ли мотор. Задача номер два – осмотреть все наличные обломки и найти колеса взамен пробитых. Ну, что встали? Работаем, работаем, работаем…

Двигатель завелся. Не сразу, не «с полтыка», как любят говорить, но завелся. И довольно быстро. Разве что пофыркивал недовольно, видимо, будучи не в восторге от новых хозяев, но им на то было плевать. Колеса тоже нашлись. В конце концов, из трех поврежденных машин вполне можно собрать одну целую. А уж найти не порванные и не сгоревшие колеса сам бог велел. Целых пять штук обнаружилось.

Работали они в бешеном темпе. Когда снова появятся немцы – вопрос открытый, а их слишком мало для того, чтобы дать врагу хотя бы подобие серьезного боя. При таких раскладах даже суворовские чудо-богатыри не сдюжили бы, а ведь у лучшего полководца России были под рукой профессионалы высочайшего класса. И побеждал своих врагов он в том числе благодаря их подготовке. Здесь и сейчас же оставались смертельно уставшие, держащиеся на ногах только благодаря допингу люди. Причем все без исключения, даже сам Хромов, до недавнего времени были представителями исключительно мирных профессий. Так что шанс на выживание всего один – быстрый драп, и они его использовали.

Грузовик, тарахтя мотором, выплевывая клубы синеватого дыма и периодически чихая (ох, врут, что все немцы трепетно относятся к обслуживанию техники), прыгал по ухабистой сельской улице. Сзади повторяла его прыжки так и не отцепленная противотанковая «колотушка». А что? Не мешает, а пригодиться может, да и оставлять ее немцам как-то неспортивно. В кузове, возле ящиков со снарядами, примостились двое бойцов. Один – раненый, из-за потери крови находящийся на тонкой грани между сознанием и беспамятством, второй – тот, кто его перевязывал. Раз уж хотя бы на таком уровне разбирается в медицине, то ему и карты в руки, и недавнему железнодорожнику оставалось только молчаливо согласиться с решением командира. Во всяком случае, в кузов этот кряжистый сорокалетний мужик полез без малейших возражений. И сразу же, по-крестьянски степенно, принялся там обустраиваться, переставляя ящики, сооружая для подопечного нечто вроде гнезда, в котором можно было лежать с относительным комфортом. Ну и заодно выставил пулемет, благо их, трофейных, закинули внутрь целых три штуки.