Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Двоевластие Временного правительства и Совета рабочих де­путатов, между которыми колебался Керенский, медлительность в деле прекращения войны и созыва Учредительного собрания — все это питало гидру большевизма и привело к октябрьской катас­трофе 1917 года. В отличие от февральской всенародной револю­ции, октябрьский переворот большевиков (25 октября по старому стилю или 7 ноября по новому) был революцией партийной, ак­том группы узурпаторов, стремившейся к диктатуре. В январе 1918 г. они разогнали избранное волею народа Учредительное собрание и тем нанесли смертельный удар демократии. Ленин и Троцкий, ко­ренной русский дворянин и отчужденный от своего народа еврей­ский интеллигент, стояли во главе этого переворота, который разру­шил Россию и в ней главный центр еврейства. Среди второстепен­ных вождей большевизма было также немало евреев, из тех отрав­ленных преследованиями царизма душ, в которых искра социализма превратилась не в светоч для народов, а в истребительный огонь граж­данской войны. Все эти Зиновьевы, Каменевы, Урицкие, Володарс­кие, часто заменявшие свои еврейские фамильные имена русскими псевдонимами (подобно Троцкому-Бронштейну), не отставали от своих русских товарищей в перевороте, сочетавшем заветы марксиз­ма с приемами дикой пугачевщины. Фанатики пролетарской дикта­туры смели с пути всех демократов, социал-демократов и социал-революционеров, среди которых тоже было много евреев. Только груп­па левых социалистов-революционеров примкнула вначале к октябрь­скому перевороту и послала в Совет Народных Комиссаров одного из своих членов (потом известный антибольшевистский публицист Исаак Штейнберг) в качестве комиссара юстиции, но эта группа очень скоро отделилась от большевиков, как только ознакомилась с их ин­квизиторскими методами. Советское правительство, не имевшее на своей стороне свободно выраженной воли народа, могло управлять только террором, органом которого была Чека, Чрезвычайная комиссия для борьбы с контрреволюцией, страшное учреждение политической инквизиции. Злодейства Чека и разгром Учредитель­ного собрания вызвали акт контртеррора со стороны двух еврейс­ких революционеров-демократов, Леонида Каннегиссера и Доры Каплан, из которых первый убил в Петербурге председателя Чека Урицкого, а вторая тяжело ранила в Москве самого Ленина. Эти мстители за поруганную свободу, немедленно казненные больше­виками, доказали своей мученической смертью, что далеко не все еврейские революционеры стояли на стороне Ленина и Троцкого. «Красный террор» большевиков еще много лет занимался истреб­лением не только реакционеров, но и истинных демократов, не успевших бежать за границу.

Россия пылала в огне гражданской войны. Чехословацкие ле­гионы и армия адмирала Колчака на востоке, Деникин и Добро­вольческая армия на юге, национальные войска отделившейся Украины — все это боролось с большевиками и превращало Россию в сплошное поле сражения. В центре огня очутились украинские ев­реи. После октябрьского переворота движение сепаратистов (само­стийников) в Украине особенно усилилось, так как к национально­му мотиву тут прибавился и социальный: желание отгородиться от большевистской заразы. Украинская Рада (Совет) и правительство (Генеральный секретариат) в Киеве сначала относились вполне ло­яльно к евреям: в Раде участвовало около 50 представителей еврейс­ких партий, а в Секретариате особый секретарь по еврейским делам, как символ автономии меньшинства (д-р Зильберфарб и короткое время В. Лацкий). Тогда могло казаться, что Украине с ее двухмил­лионным еврейским населением суждено осуществить лучшие заве­ты февральской революции и «третьей эмансипации». Многие пред­ставители еврейского общества Петербурга и Москвы искали убежи­ща в Киеве. Но скоро здесь наступило жестокое разочарование. В борь­бе с нашествием большевистских войск, временно занявших Киев (февраль 1918 г.), разгорелись дикие страсти в украинских народных массах. Еще раньше из демобилизованных частей русской армии об­разовались особые «украинские полки», носившие названия «Полк вольных казаков», «Полк Хмельницкого», «Полк Гонты» и тому по­добные прозвища, связанные с самыми страшными для евреев исто­рическими воспоминаниями. Проникнутая буйным духом старой гай­даматчины, эта «национальная армия» стала бить евреев в Киевской и Полтавской губерниях. Этот бандитизм был остановлен в мае, после того как немцы заняли большую часть Украины и поставили там гет­маном русского генерала Скоропадского, который стремился к рес­таврации края в составе будущей всероссийской федерации. Фаталь­ная осень 1918 года разбила его планы: полный развал германской армии и ноябрьская революция в Берлине заставили немцев уйти из Украины, и лишенный опоры гетман пал, уступив место Директории в лице Петлюры и прочих фанатиков украинской «самостийности».

Между тем как в других странах Европы началась ликвидация страшной мировой войны, в России продолжалась истребительная Гражданская война. На территории, подвластной московскому пра­вительству, или «власти Советов»», совершались ужасы военного коммунизма: экспроприации, аресты, массовые расстрелы «буржуа­зии» и интеллигенции. Окруженная со всех сторон белыми армиями, отрезанная от всех стран блокадою, погибала от голода и террора огромная страна. Советское правительство яростно отбивалось от восставших масс силами Красной армии под начальством Троцкого и истребляло политических противников инквизицией Чека. Была осквернена святая троица Великой французской революции: вместо свободы и власти народа — диктатура партии, уничтожение сво­бодной прессы, расстрел за свободное слово, тюрьма или ссылка за свободную мысль; вместо равенства —«классовая юстиция», клас­совый хлебный паек; вместо братства —классовая ненависть и бра­тоубийственная война. Особые комиссариаты по делам националь­ностей в правительстве должны были осуществлять автономию на­циональных меньшинств, но по отношению к еврейскому меньшин­ству это сводилось только к признанию публичных прав обиходно­го еврейского языка, между тем как автономия общин была унич­тожена. В июне 1919 г. комиссариат по еврейским делам отдал приказ: «Закрыть навсегда советы еврейских общин и Це-Ваад (Центральный совет общинного союза в Москве), как учреждения буржуазные». Все свободно избранные после февральской рево­люции демократические советы общин были насильственно разог­наны красноармейцами под командою кого-либо из еврейских коммунистов. А в лагерь коммунистов перешли не только люди без всяких политических убеждений, готовые служить кому угод­но, но и большинство членов Бунда и других еврейских социалис­тических партий, которые сначала оказывали сопротивление дик­татуре большевиков.

Нечто более страшное творилось в это время в антибольшевист­ской Украине, где два миллиона евреев очутились в огне гражданс­кой войны и подвергались физическому истреблению. 1919 год был в нашей истории увеличенной копией страшных лет хмельнитчины и гайдаматчины, 1648-го и 1768-го; это была «третья гай­даматчина» в новой политической обстановке. Как только пал гетман Скоропадский и немцы удалились из Украины (декабрь 1918 г.), возобновилась борьба украинских самостийников против напора Красной Армии. Украинская Директория, как называлось ки­евское правительство, где главную роль играл Петлюра, боролась с московским большевизмом путем разжигания националистичес­ких страстей. Начальники, или атаманы, украинских полков, к ко­торым примешивались вольные банды гайдамаков, знали секрет во­одушевления этой армии: дать им «резать жидов». Едва только Ди­ректория утвердилась в Киеве, начались антиеврейские эксцессы, которые скоро перешли в организованные военные погромы. Январь 1919 года ознаменовался десятками погромов в разных местах и осо­бенно резней в трех волынских городах: Овруч, Бердичев, Житомир. Нападения совершались по определенному плану: по вступлении ук­раинского полка в город против еврейской общины выдвигается лож­ное обвинение в сочувствии большевикам, атаман требует контри­буции, доходящей до нескольких миллионов рублей, а по получении денег дает солдатам свободу убивать и грабить; к убийству часто при­соединялись грубые издевательства и изнасилование женщин. В Овруче кровожадный казачий атаман Зырко пред оставлением города пригласил на вокзал еврейскую депутацию якобы для переговоров, а когда явилось тридцать депутатов, приказал дать в них залп из ру­жей. Когда в начале февраля 1919 года большевики заняли Киев и Директория бежала в Подолию, тотчас же, как бы в виде возмездия, произошла небывалая по числу жертв резня в подольском городе Проскурове (15 февраля). Свирепый атаман Семосенко напоил гай­дамаков водкою и заставил их поклясться, что они вырежут всех ев­реев, но не будут грабить. Гайдамаки точно исполнили приказ: груп­пами они ходили из дома в дом и убивали всех членов семьи холод­ным оружием, саблями и пиками, так как жалели пули и порох; толь­ко в убегавших стреляли. Через три дня было похоронено в общей могиле 1200 трупов. Когда вскоре военный министр Петлюра при­ехал в Проскуров, Семосенко подал ему рапорт о погроме, как об исполненном поручении. Было ясно, что высшее командование считало невозможным остановить погромную волну без ущерба для «духа армии», жаждавшей еврейской крови. Рассказывают, что, когда однажды еврейская депутация обратилась к Петлюре с моль­бою остановить погромы, он ответил: «Прошу вас, не ссорьте меня с армией!» Вскоре, когда в Житомире происходил второй погром и к находившемуся на вокзале Петлюре отправилась еврейская де­путация, он отказался принять ее. В течение первой половины 1919 года не прекращались погромы петлюровцев и других банд во всей Украине.

102
{"b":"854325","o":1}