Только сейчас Гуанг вложил образ того, о ком шла речь. И Старец дрогнул. Потому что узнал в нем того самого мальчишку, который в одиночку одолел Десницу Тьмы. Который разогнал полчище Падших. И вопреки всему, не умер.

Именно Старец вместе со своим Шаби принес мальчишку сюда, в обитель Идущих по Пути. И Старец понял, что ответственен за то, что произойдет.

— Я сказал, что будет, — произнес на прощание Гуанг. — А вы делайте, что считаете нужным. Но Шаби не должен пройти лабиринт. Иначе все ваши оболочки ждет смерть до того, как вы достигнете Просветления.

Немного пораздумав, чем мог, я назначил экзамен на Сирдарство за день перед Исшествием. Если бы можно было отодвинуть еще дальше, то так бы и сделал. Потому что, по моим прикидкам, для того, чтобы научиться управлять Потоком, да еще и вступить в поединок с одним из Сирдаров, времени было очень мало.

Оставалось надеяться, что под поединком они понимают какое-то абстрактное соревнование. Не будут же меня в самом деле лупцевать? Ведь Идущие по Пути, а именно так именовали себя местные, исключительно пацифисты и все такое.

Мой наставник не утруждал меня дополнительной информацией. Просто сказал — учись управлять Потоком. В общем, был в своем репертуаре. Хотя нет, одну важную вещь он действительно подсказал. Чтобы стать единым с Потоком, нужно отринуть все человеческое. Перестать цепляться за этот мир.

— Не хочу предрекать, что у тебя не получится, — сказала после пары дней безуспешных попыток Изольда, барахтаясь у берега. — Но ты сам делаешь все, чтобы это случилось.

— Каким образом? — подплыл я ближе, стараясь удержать в голове, что телесная близость точно отдалит меня от конечной цели. Но именно в такие моменты я был готов плюнуть на этот Путь.

— Ты загнал себя во временные рамки. И это будет постоянно довлеть. С каждым днем все больше и больше. Я вижу, что ты делаешь.

— Что? — напрягся я, чувствуя, что кровь приливает совсем не туда, куда следует.

— Ты пытаешься повторить. То, что делает Сирдар, то, что делаю я.

В этом она оказалась права. У Изольды как раз начало получаться редкое взаимодействие с линиями-волнами. Те слушались ее плохо, все время норовя сбежать, но по сравнению с моими потугами — это действительно было успехом.

А дни шли. Одновременно медленно, будто пытаясь растянуть мое мучение, и чересчур быстро, сжигая бесплотные попытки.

Входил я в Поток легко, словно по щелчку. Однако на этом все. Я напоминал себе человека, который впервые встал на серф. Единственная радость, что он научился плавать. И каждый раз после неудачной попытки выбирался на поверхность воды.

Линии-волны казались холодными, чужими, не принимающими меня. Хотя я держал в голове, что Поток так не работает. Ему должно быть по барабану на Куликова Николая. И, скорее всего, так и было. Значит, проблема во мне.

Легко сказать — отпусти все человеческое. Именно это и заставляло меня каждый день просыпаться и заниматься этой бесполезной, на первый взгляд, фигней. Тетя, друзья, мерзкий Романов, война — все это не выходило из головы, пока в один из дней я вновь не увидел Путь.

Даже не Путь, ту самую тропинку, которая отвела меня к лабиринту. Вообще, она была здесь всегда. Просто в этот момент вспыхнула чуть ярче, чем обычно. После многочисленных попыток в моем взгляде осталось скорее больше равнодушия, чем подлинного интереса.

Я развернул ладонь, и линия-волна покорно легла на нее. А после сделала петлю и словно стянула руку. Мне захотелось взглянуть на Изольду, и в этот момент я понял, что девушки нет рядом. Как и остальных. Как и всего.

Сам того не ведая, в своем сознании я ушел гораздо глубже в Поток, чем обычно. Я заметил, что линия-волна стянула руку сильнее, чем хотелось бы. Еще мгновение — и меня с силой потащило в Поток. В памяти всплыли слова наставника о тех, кто растворялся здесь, без шанса вернуться. Тех, кто не обладал достаточной степенью осознанности.

Но что-то чужеродное Потоку, не принадлежащее ему, придавило меня, заставляя остаться на месте. Разрываемый неведомыми силами, я бултыхался между двух Ничто. Пока не пришло понимание — я уже не являюсь тем самым мальчишкой, который остался там. Мы будто были с ним двумя разными существами. И тогда пришло спокойствие и понимание.

Поток перестал буйствовать, вновь равнодушно поплыв себе дальше. А я с интересом рассмотрел линию в руке и шагнул обратно, туда, где находились Сирдар и Шаби.

Наставник взглянул на зажатую в кулаке часть Потока и улыбнулся одними лишь глазами. Точнее, я видел, как поменяли цвет волны возле него и считал эмоцию. Изольда же заметила изменение не сразу, слишком оказалась увлечена собственным взаимодействием с Потоком. Но когда увидела, вздрогнула. И линия, прежде льнущая к пальцам девушки, отпрянула от нее, как испуганная кошка.

Не знаю, зачем и почему, но я приблизился к девушке. И вложил свой Путь в ее ладонь. Мне хотелось поделиться, показать ей. И это сработало. Линия даже не шелохнулась, послушно перекочевав в чужие руки. Зрачки девушки расширились, ее эфемерное тело изогнулось, а я впервые воочию увидел, что такое мгновенное познание. Когда за короткий период времени человека постигает какое-то откровение.

А потом Изольда вывалилась из Потока. Явно против своей воли. Моя линия неторопливо уплыла прочь, заняв свое место. Я же, почувствовав, что и мне нужно сделать перерыв, тоже выбрался обратно, в реальный мир.

Живот тут же свело судорогой, а в голове зашумело. Именно тем, что это не было похоже ни на что, испытанное прежде, меня подобное и напугало. Длинными острыми иглами тело прошило насквозь, оставляя невидимые рваные раны. Я с трудом поднял голову и увидел, что Изольда скрючилась в таком же положении.

— Никогда раньше не встречал такого глупого Шаби, — с явным неудовольствием произнес надо мной Сирдар. — Вставайте. Оба.

Забавно, но тело словно только это команды и ожидало. Боль не ушла, лишь отступила. Но хотя бы стала терпимой. Теперь я мог двигаться и думать.

Сейчас мы напоминали нашкодивших учеников, которых заставили в пустом спортзале за обжимашками. Сирдар сделал нечто едва уловимое, и нас в буквальном смысле отрезало от других Шаби. В моей прошлой жизни я бы назвал это Сферой Безмолвия, а здесь наставник лишь изменил линии-волны, создав небольшое пространство, куда был закрыт проход другим.

— Как ты думаешь, почему твоя оболочка пыталась разрушиться преждевременно? — спросил у меня Сирдар, почесывая свою проплешину.

— Потому что я не был готов к силе, которая свалилась на меня.

— Именно. Смертные используют частички, подлинные крохи Потока, называя их даром. То, что у нас могут опытные Шаби, у смертных способны создать лишь верховные маги. Несмотря на то, что ты проделал такой путь, ты до сих пор остаешься дураком.

А вот это было обидно. Уши загорелись от несправедливого обвинения, а сам я против воли набычился.

— Чего это?

— Ты совершаешь такую же ошибку, как и раньше. Берешь на себя больше, чем можешь. Оттого после возвращения валишься на землю куском мяса. Взаимодействие с Потоком требует определенных ресурсов сознания. Лишь подлинные мастера, которые познали суть вещей и пришли к единению с собой и Вселенной, способны оставаться там подолгу.

— Гуанги, — подтвердила Изольда.

— Помолчи, — грубо прикрикнул на нее наставник.

Вообще, надо сказать, от былого радушия Сирдара не осталось и следа. Перед нами был самый что ни на есть злой полицейский.

— Что мы говорим о Пути каждого Идущего?

— Что он должен найти его сам, — потупила глаза девушка.

— Он ладно, дурак, каких поискать. Хватается за все, до чего может дотянуться, не особо отдавая отчет своим действиям. Захотел, поделился своим Путем, хотя сам полностью его еще не осознал. Не понял, что это только его сокровище. Но ты, о чем ты думала?

— Сирдар, а что, если его Путь — самое яркое, что я видела в жизни? — негромко, но при этом необычайно твердо ответила Изольда.