А я обнял ее. Легонько, словно фарфоровую куклу, боясь своим нечаянным действием сломать. И стал медленно, так медленно, как еще никогда прежде не делал, отдавать свою силу. В какой-то момент я добился состояния близкого к идеальному — даже лампочки почти перестали моргать.

Со стороны это выглядело вполне мирно. Племянник обнял свою тетю и уткнулся в ее плечо. Плачет, наверное. А от его нестабильного эмоционального фона скачет и фон магический, негативно влияя на электронику.

Я же чувствовал, как медленно, капля за каплей, наполняется сосуд. Пусть для этого и не предназначенный. И больше всего боялся, что могу не успеть. Не отдать столько дара, чтобы тот смог восстановить тетю. Очистить в том числе от этого дерьма. Потому, когда позади щелкнул магнитный замок, я вздрогнул.

Первой мыслью было вкачать напоследок максимальное количество дара. Или разметать этих врунов. Спокойно, Кулик, думай головой, а не задницей. Ты сюда обязательно вернешься. И довольно скоро. А пока сделай смирное лицо и играй по их правилам.

— Я приеду, как только смогу, — сказал я, поднимаясь с колен.

А сам вытер глаза и вышел из палаты. Разведчики шли молча. Видимо, что-то человеческое в них осталось. Либо они боялись слишком сильно передавить и сломать меня. Им явно не хотелось применять раньше времени то, что ребята прятали за поясами.

Лишь оказавшись в машине, Серый подал небольшую папку с документами.

— Прочитай. Это для интвервью. Если в общем и целом, ассимиляция идет тяжело, много непривычных моментов, расскажи, что нет горячей воды. Это обязательно. Туалет не на улице?

— Нет, на первом этаже. Приходится спускаться с третьего каждый раз.

— Про это не надо. У нас тут многие еще в общагах живут, а ты про третий этаж начнешь. Зрители должны понять, что решение отправиться туда было вынужденной мерой. И ты вроде как выполняешь свой долг, преодолевая все трудности и невзгоды.

Я кивал и просматривал напечатанный хорошим спичрайтером, вроде так этот специалист называется, диалог. Там слева так и было выделено жирным: журналист, Куликов. Дурная пьеса, ей богу.

Но делать нечего. Читал, узнавая о себе много нового. А сам периодически посматривал в окно, запоминая дорогу. Учитывая Компас в моем арсенале, занятие почти бесполезное. Но лучше на всякий случай перестраховаться. Потому что никаких сомнений в собственном возвращении у меня не было.

Обратно я ехал уже с незнакомыми мне лично господами. Точнее, знал, что мрачный старик с тусклым взглядом — это нелюбимый Императором Никитин. Вертлявый молодой человек с лучезарной, и чаще всего не к месту, улыбкой — Голубев. Еще один — здоровенный мужик с ликом, лишенным всякой мыслительной деятельности — из Конвоя Его Величества. Моё окружение говорило об одном — наша карета не пользовалась особой популярностью. Обычно сопровождающие ехали на козлах снаружи.

Причину перемены подобного отношения я искать не стал. Вряд ли дело в интервью. Его Величество даже улыбался, когда слышал «мои» ответы.

Хуже нет, чем допытываться о произошедшем, не имея никаких вводных данных. К тому же, мне было так даже лучше. Опальные дворяне не рвались побеседовать, несмотря на мою популярность. Может, действительно не хотели, может, боялись сболтнуть чего лишнего при человеке из Конвоя. В другое время мое самолюбие было бы даже задето. Теперь же я искренне поблагодарил Императора за великолепную компанию. Джек-пот. Почти такой же, как глухонемой таксист.

Потому что все мои мысли остались в том спецучреждении закрытого типа, чтоб его. И как достать тетю оттуда. Хотя, как раз это не вызывало больших трудностей. Средний выброс силы — и вся система защиты полетит к чертям. Ведь защитного амулета против магии у них так и не появилось.

А вот на другие вопросы у меня ответа не было. Во-первых, как выбраться из Петербурга? Вряд ли мне кто-то выдаст разрешение шастать туда и обратно. Во-вторых, каким образом добраться до Волгаря? Путь не близкий. Отсюда километров пятнадцать, если не больше. И в-третьих, что делать потом? Убежать сюда и просить защиты у Императора? Или сначала попросить, а потом уже действовать?

Нет, в подобном случае Его Величество вроде как станет соучастником. А это может сильно ударить по его репутации. С другой стороны, он вряд ли будет в восторге от того, что я сделаю все тайком и поставлю его перед фактом. Куда ни кинь, везде клин.

— Коля! — прогремел на весь дом звонкий голос Горчакова, как только я переступил порог.

Признаться, еще никогда собственное имя меня так не раздражало.

— Все прошло просто… как ты говорил, когда фельдфебель подвернул ногу и занятия по муштре отменили?

— Просто супер, — ответил я.

— Так вот, все прошло просто супер. Вот деньги за зрителей. С лекарем, которая Варвара Кузьминична, я рассчитался. Народу была тьма. И опять победил Бабичев. Представляешь?

— Очень даже, — взял я увесистую стопку. В былое время деньги б меня порадовали, сейчас я вообще эмоций никаких не испытал. Пересчитал купюры, отделил несколько и вернул Горчакову. — Держи, это за труды.

— Ну что ты, я же просто помог, по-дружески.

— Дружба дружбой, а деньги врозь. Ты выполнил свою часть уговора, помог провести состязание, значит, кое-что заработал. Держи, держи. Тебе деньги, что ли, не нужны? Одно дело — у отца брать, другое — самому зарабатывать. Взрослей, Илья, а то, вон, лоб какой, а все за спину бати прячешься.

Горчаков смутился, опустил взгляд, но деньги взял. Весь его восторженный пыл сошел на нет.

— Извини, Илья, я не должен был на тебе срываться. Просто, день тяжелый выдался..

— Да ничего, все правильно. А что там было, на переговорах?

— Я откуда знаю? — пришлось пожать плечами. — Будто меня туда пустили.

— А Императора видел?

— Да, ехали туда вместе, в одной карете.

— Вместе?! — выпучил глаза Горчаков. — С Его Императорским Величеством?

— Вместе, вместе. Но за тебя словечко замолвить не смогу, извини, не успели подружиться. Илюха, давай позже поговорим, мне тут подумать надо кое над чем.

— Нормально все? — сразу посерьезнел Горчаков.

Я задумался. Засланный казачок в мире магов, человек, на которого устраивают покушения, дворянин без доходов, пытающийся все время заработать, и племянник, чью тетю держат взаперти в состоянии овоща. Что из этого можно назвать нормальным?

— Да, просто устал, — не захотел я грузить Илью своими проблемами. — Я вечером тренировку соберу, вы с Макаром приходите. Будем с Елизаветой Павловной выходы один в один отрабатывать.

Он ушел, а я остался наедине со своей проблемой, пытаясь составить из букв «ж», «о», «п», «а» слово «вечность». Сказать по правде, получалось откровенно плохо.

— Господин, подите, что ли, откушайте, — позвал Илларион. — Знаю я эти государевы дела. Цельный день таскать будут так, что воротник весь в мыле, а покормить и не подумают. Тут разносолов куча. Господин, ежели не спуститесь, все Пал Палычу скормлю. Он и так коршуном здесь вьется последний час.

Ага, скорее уж — жирной чайкой. Но Илларион натолкнул меня на одну любопытную мысль. Блин, как я сразу не догадался? Зачем ломать голову самому, если для этого есть специально отведенные существа?

— Пал Палыч, иди сюда! — грозно крикнул я в потолок.

Почему туда, не знаю. Но именно в верхнем углу, в лучших традициях фильмов ужасов, и нарисовался соседушко.

— Наговаривает на меня Илларион. Ничего я там не вился, — сразу стал торопливо оправдываться Пал Палыч. — А рыба копченая и вовсе второй свежести. Я бы вам ее не советовал откушивать.

— Ага, лучше, чтобы ты сам ее слопал.

— У меня желудок привычный, — со вздохом ответил соседушко. — Гвозди перемалывает, коли нужда есть.

— Давай не прибедняйся. Дело к тебе имеется. Если выполнишь, велю Иллариону тебе что хочешь купить. Кстати, ты что любишь?

— Сливовый пудинг, — чуть не задрожал соседушко, — с изюмом и орехами. Его прошлый хозяин по большим праздникам иногда брал.