— И чисто теоретически…

— Многие могут действительно стать магами. Природа Разломов очень сложна по своей сути. Знаешь ли ты, что долгое время наши ученые нарочно пытались вызвать их?

— Дай угадаю: на вражеской территории?

— У Империи нет врагов. Лишь союзники и… партнеры.

— Хорошо, — принял я правила игры. — Значит, скажем, Империя была заинтересована в появлении Разломов на территории партнёров?

— Каждое сильное государство заинтересовано в том, чтобы ослабить соседа. Такова политика. Если только у них нет еще более сильного противника. Тогда приходится объединяться. Но знаешь, что удалось выяснить?

У меня не было никаких версий. Поэтому лучшее, что я мог сделать — промолчать.

— В 1949 году произошли сильнейшие Разломы по всему миру. На территории Российской Империи их случилось всего три. И все удалось отбить без потерь, благодаря слаженной работе нашей армии…

Я чуть не зевнул. Походило на новостную программу одного из центральных каналов. Максутов явно заметил перемену в моем настроении и слегка улыбнулся.

— Не буду тебя утомлять, но после сорок девятого года количество наших магов первого ранга выросло на одиннадцать процентов. Да и качество прочих ворожеев повысилось.

— Хотите сказать, что Разломы положительно сказываются на магах? — удивился я.

— На тех, кто выживает после них, — горько усмехнулся Максутов. — Но если грубо, то да. Маг — напоминает собой губку, а магия — воду. И проникает она через Разломы.

— Таким образом, вам было бы очень выгодно, чтобы Разломы приходили и в этот мир. Ведь так?

— До того момента, пока среди застенцев не начнут появляться маги. А они начнут, будь уверен. Рано или поздно. Среди такого количества людей это просто неизбежно.

— Тогда возникает другой вопрос. Для чего Вы рассказываете это мне, вчерашнему застенцу, которого слишком многое связывает с тем миром?

— Разве мы не можем побеседовать просто так, по-приятельски? — улыбнулся Максутов.

Игорь Вениаминович пытался казаться бодрым, веселым и чуть снисходительным. Однако у него под глазами залегли глубокие синяки, цвет лица стал серым, безжизненным, а неизменной прическе не хватало обычного лоска. Словно его подняли совсем недавно, после бурной ночи, и приказали явиться сюда.

— Мы вроде решили, что здесь нет глупцов, — пожал плечами я.

— А может, мне приказали рассказать все тебе? Такое возможно?

— Подобное мог приказать только один человек. Но и он не создает впечатление того, кто не думает о последствиях.

— Наверное, придется перенести этот разговор на следующий раз, — мягко улыбнулся Максутов. — Нам действительно пора.

Игорь Вениаминович, скорее всего, и правда не хотел разговаривать на эту тему. Однако причина окончания беседы сейчас ехала по мостовой в окружении всадников на кьярдах. И, судя по золоченой карете с вензелями, внутри нее мог сидеть только один человек.

Я оказался прав. Когда карета подъехала к границе, из нее вылез Романов. Как обычно прибавляли местные: «Долгих лет его жизни». Вблизи Император выглядел еще более величественно. Я в очередной раз подумал: как много все-таки дает высокий рост.

Со своих почти двух метров он смотрел великодушно, но вместе с тем внимательно. Будто отец многодетной семьи глядит на шалости ребятишек, готовый в любую минуту прикрикнуть, если забавы перестанут быть безобидными. Я смотрел на Императора через многочисленные спины дворян, тоже склонившись в поклоне. И никак не ожидал, что Его Величество обратит внимание на меня.

— Граф, рад, что Вы с нами, — сказал он с легкой улыбкой.

Ага, будто у меня был особый выбор.

— Отложил все свои дела, Ваше Величество, чтоб показать Вам свой мир, — сказал я. И по гневному взгляду Разумовского понял, что ляпнул что-то излишне дерзкое.

— А это хорошая идея, — воскликнул Император. После чего обернулся к гофмейстеру. — Борис Карлович, Ирмер-Куликов поедет со мной. А Вы сядьте… да вон, хоть с Игорем Вениаминовичем.

Взглядом Разумовского можно было бы разводить огонь в безвоздушном пространстве. Видимо, на ровном месте я только что нажил себе врага. Ну да, умею, практикую. С другой стороны, у нас с ним отношения как-то сразу не сложились.

— Держитесь ближе ко мне, юноша, — сказал Император. — Сначала придется потерпеть. С непривычки будет тяжело. Но потом и это пройдет. Со временем все проходит. Господа, начинайте.

Я не сразу понял, что он имел в виду. А секунд через пять, когда первая защита легла на плечи, объяснения уже и не были нужны. Окружающий мир заполнили витые формы заклинаний, часть из которых оказалась и вовсе незнакомыми.

На плечи давила небывалая тяжесть, в ушах шумела кровь, ноги гудели, голова трещала. В воздухе разлился запах магии. Я не мог объяснить его природу, но именно теперь понял, что имел в виду Будочник, когда говорил обо мне и корице. У каждого сильного мага был свой запах. Теперь, сливаясь в нечто общее, дисгармонирующее, он напоминал резкую вонь железа. Казалось, даже язык защипало. В нас сейчас в упор из «Града» можно было бить. Без всякого успеха.

Наверное, из-за множества защитных заклинаний я даже на пару сантиметров ниже стал. Так уплотнились позвонки. Император слегка морщился, но стоически переносил вынужденные меры собственной безопасности. Наконец со всем было покончено и пограничники стали убирать кованые элементы со Стены, открывая проход. И довольно скоро нашему вниманию предстали военные с другой стороны, во главе со знакомым мне, исключительно по телевизору, министром иностранных дел Российской Федерации.

— Добрый день, Ваше Величество, — чуть поклонился он. — Лаврентьев Виктор Сергеевич. Рад, что Вы приняли наше приглашение. Господин Президент нас уже ожидает.

— Не будем заставлять его ждать, — улыбнулся Романов.

Но все же первым за Стену шагнул многочисленный Конвой. Чем была хороша нынешняя поездка — Черевин со своими людьми остался позади. То ли у него допуска не оказалось, то ли для подобного вояжа рангом не вышел.

На пересечении Мориса Тореза и Волгина нас уже ожидали несколько запряженных лошадьми цыганских карет. Тонированные высокие окна, автомобильные колеса с толстыми покрышками, и судя по просевшим рессорам, явно пуленепробиваемая кабина. Какой-нибудь спецзаказ за весьма короткий срок. Когда очень надо, да еще и тому, кому надо, у нас работать умеют. Ко всему прочему, «АвтоВАЗ» под боком. Там примерно то же самое и производят. Разве что не бронированное.

Про кареты это они правильно решили. Сейчас магией так фонило, что никакое бы авто не выдержало. У меня вообще возникали небольшие сомнения, не заденет ли наша аура близлежащие дома. Уж слишком бодро нас набаффили.

Вдалеке, за Аэродромной, уже работали вспышки фотоаппаратов. Видимо, тех самых, способных снимать и за километр. Ну да, не каждый день в твой мир прибывает Император магов. Насколько помню, за полгода Романов впервые покинул Петербург.

— Думаю, Вы поедете с нами, — сказал Император Лаврентьеву.

Я было испугался, что сейчас опять кого-нибудь «отцепят», как это произошло с Разумовским. Например, меня. Но, как выяснилось, службы Его Величества и Президента не даром ели свой хлеб. В карете оказалось ровно четыре места. Последнее занял тот самый генерал из Конвоя, маг первого ранга.

В чем Император оказался прав, прошло совсем немного времени и меня начало отпускать. Теперь просто казалось, что плыву в подводной лодке. Звуки снаружи слышались сильно приглушенными, но в целом — никакого дискомфорта.

Мы посидели какое-то время внутри, пока карета стояла на одном месте, после чего сопровождение наконец дало добро, и магическая кавалькада тронулась. Император повернулся ко мне и с легкой полуулыбкой заговорил:

— Ну что, Николай, расскажи мне о своем мире.

Курмыш — уездный город в Симбирской губернии. Со временем потерял статус города и стал селом. По другой версии, так называли стоящие в отдалении чувашские усадьбы. В современном языке употребляется в значении «глушь», «захолустье». Слово активно используется в Самарской области.