– Что вам нужно? – спросил он, будто не понимая.
– Укоротить твой язык, – ответил я и кивнул парням. Били они метко и сильно. Сейчас все было так же, как и всегда: моя задача – остановить их до того, как станет слишком поздно. И когда я понял, что дело становится опасным, встал между парнями. Они отступили, а я склонился над Максом и приподнял его за волосы.
– Слушай сюда, сволочь. И запоминай, я повторять не буду. Мне плевать, что происходит между тобой и Хайди. Плевать, что ты ей говоришь. Но если еще хоть раз твой поганый язык коснется одного из нас, я тебе его вырву. А если этого не сделаю я, помогут ребята. Ты меня понял?
– Убери руки, скотина, – забился он. – Хочешь оказаться в карцере?
– Ты меня услышал. Либо затыкаешься, либо мы вернемся.
– Рон сам заслужил!
– Чем? – Ярость поднялась откуда-то из глубины души. – Чем он заслужил? Тем, что полюбил кого-то, кроме Хайди? Так мы не ее собственность. Ты ведь такой же, как и мы. Думаешь, она ценит тебя больше? Как бы не так! Ты для нее забавная игрушка, зверек. Завтра ты ей надоешь, и она приведет другого ай-тере, а ты будешь стоять и смотреть, и вякнуть не посмеешь. Понял?
– Ты ничего не понимаешь! – Макс бился, пытаясь вырваться, но ребята пришли на помощь и держали его крепко.
– Я понимаю больше, чем ты. А ты, надеюсь, меня услышал, мразь. Еще одно слово, один косой взгляд – и я тебя убью. И мне плевать, что будет после этого со мной, мне все равно такая жизнь не нужна. Но я заберу тебя с собой.
Кивнул парням, и они выпустили это ничтожество. Жалко и руки марать. Макс, шатаясь, поднялся на ноги, вытирая капли крови с разбитых губ. Дилан плюнул ему в лицо, и мы пошли прочь.
– Будут проблемы, – сказал Дилан.
– Знаю, – ответил я спокойно. – И будет лучше, если заночую здесь. Хочу дождаться пробуждения Хайди и взглянуть, что будет дальше.
– Спасибо за помощь.
Я только кивнул. Спасибо? Все мы знали, что нам выйдет боком то, что произошло в комнате Макса. Но это было необходимо сделать, иначе в следующий раз кто скажет, чем все обернется?
В моей комнате царил полумрак. До восхода солнц оставалось еще несколько дней. Раньше я любил время великой ночи, да и сейчас сумрак казался более близким душе, чем яркий свет. Потому что у меня внутри царил сумрак, и я давно уже с ним не боролся. Лег и закрыл глаза. Спать не хотелось, несмотря на то что час был поздний. Мысли вернулись к колледжу. Я думал, как там сегодня справляются без меня, потому что юные иль-тере продолжали бушевать. И хотелось хоть как-то помочь их ай-тере, но кто позволит? В конце недели, в последний вечер великой ночи должен был состояться бал – общий день рождения для всех иль-тере. Хайди собиралась в колледж, и я заранее чувствовал неприятности. С годами я стал считать колледж своим, и, когда туда приезжала Хайди, мне все время казалось, будто по моей душе топчутся грязными ботинками. Так глупо. В моей жизни все – так глупо.
Не к ночи вспомнился отец. Он – один из тех, перед кем преклоняется даже Хайди. Один из членов правительства республики Тассет. Он был настолько уверен, что у меня проснется сила иль-тере, что отказался от нашего родства, как только понял, кем я стал. Так чего ожидать от чужих, если отказываются свои?
Перевернулся на другой бок и все-таки уснул, а проснулся оттого, что дверь комнаты с грохотом распахнулась. А вот и Хайди!
– Ты, мразь!
Я сел и уставился на нее. Хайди редко можно было застать настолько растрепанной, взъерошенной и злой. Обычно даже в порыве гнева она выглядела идеально.
– Ты кем себя возомнил? – Она кинулась ко мне, сжала плечи. – Думаешь, ты тут главный? Так вот, должна тебя разочаровать, главная здесь я.
И что ей наговорил Макс? Предупреждение не подействовало, а жаль. Что ж, тем хуже для него.
– Что ты молчишь?
А мне дали сказать хоть слово?
– Я ничего не сделал, – ответил спокойно.
– То есть то, что вы сотворили с Максом, – это ничего?
– А что мы с ним сотворили?
Хайди захлебнулась воздухом. Очевидно, она рассчитывала на мое смятение и страх, но никак не на спокойствие. А мне было плевать. Что бы она ни решила.
– Он весь в синяках.
– Он ничтожество.
– Не тебе решать!
Хайди наотмашь ударила меня по лицу. Я не стал уклоняться. Зачем? Проще всего скрыться за маской привычного безразличия. А Хайди распалялась все больше.
– Ты ответишь! – шипела она мне в лицо, напоминая ядовитую змею. – Немедленно ступай и извинись.
Что? Я даже поднялся с кровати и теперь нависал над Хайди.
– Нет.
– Я не ослышалась? – прищурилась иль-тере. – Ты мне перечишь?
– Я не стану извиняться, потому что был прав, – ответил ей.
Так забавно. Били мы Макса вместе, а виноватым он выставил меня. Дилан не ошибся, Макс мечтает от меня избавиться.
Хайди сжала кулаки. Я почувствовал, как меня коснулась ее сила, и слегка прикусил губу, так как знал, что последует дальше. Моя собственная магия тут же отреагировала, в висках застучало.
– Ну, давай, – усмехнулась Хайди. – Что ты будешь делать с таким объемом силы?
Стало жарко. Перед глазами поплыли алые пятна. А иль-тере все увеличивала натиск, стук усилился, моя магия разливалась по комнате, сжигая меня самого. Но я молчал. Извинений не будет. Лучше пусть все закончится.
– Упрямый осел! – Хайди убрала свою магию. – Пошел вон с глаз моих. И чтобы не появлялся, ясно? Вон!
Да пожалуйста. Я и так спал одетым, потому что ждал Хайди. Прихватил полупальто и пошел прочь. За спиной что-то зазвенело, разбиваясь. Я ускорил шаг. Сел за панель управления, откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Ничего, пару недель продержусь. Думаю, этого будет достаточно. Потер виски. О том, чтобы вести лекцию в таком состоянии, не было и речи, поэтому вместо работы я поехал на окраину города. Там находилось старое кладбище. Учитывая, что Хайди следила за каждым моим шагом, я почти там не бывал, а вот сейчас наконец-то получилось.
Я оставил автомобиль у ограды и пошел по знакомым тропкам, слегка припорошенным снегом. Шел, пока впереди не замаячил простой белый обелиск, увенчанный двумя солнцами – Ингом и Форро. Здесь покоилась Элли. Еще две могилы рядом – те ай-тере, которым повезло больше, чем мне. Они погибли, защищая Элли, и остались с ней. Я присел прямо на снег и прислонился лбом к обелиску. Так становилось легче.
– Не беспокойся, я выдержу, какие бы дурные мысли ни бродили в моей голове, – шепнул Элли. – Все со мной будет в порядке.
Подул легкий ветер, снег полетел по темным бугоркам, спрятавшим чьи-то жизни, мечты и надежды. И мою любовь. Не знаю, сколько так сидел – час или два. Или чуть больше, а потом, пошатываясь, пошел прочь. Добрался до авто и повел его к колледжу.
Здесь полным ходом шли занятия.
– Вы вернулись, господин Нэйт! – появилась госпожа Киткин. – Я отменила все лекции, думала, вы уже не придете.
– И правильно сделали, – ответил я. – Отмените все занятия на ближайшую неделю.
– Вы не заболели? – обеспокоилась госпожа Киткин. – У вас жар.
Да, жар, и что с того? Меня переполняет сила, и будет только хуже. Жажды пока не было, но и она скоро появится.
– Немного, – ответил я.
– Индивидуальные тоже отменять?
– Нет. Я сам разберусь и перенесу.
Глупое упрямство, но я действительно думал, что справлюсь. А если не справлюсь, среди ай-тере Хайди появится одно вакантное место.
– Выздоравливайте, господин Нэйтон, – с сочувствием произнесла госпожа Киткин.
– Я постараюсь.
И пошел прочь. Сегодня у меня не было индивидуальных занятий с Деей. Зато было много работы, и остаток дня я отдавал распоряжения по поводу предстоящего бала. А потом всю ночь не мог найти себе места, чувствуя, будто живьем снимают кожу. Уже ближе к рассвету заглянул в карцер. Ай-тере Кэтти мирно спал. Что ж, мальчишка сильнее, чем кажется. Так что я оставил его в подземелье, а сам пошел в аудиторию, где мы обычно встречались с Деей. Сегодня занятие было назначено на шесть утра.