— Отойдите, э! — Южане запнулись перед латиноамериканками, тоже лихорадочно обсуждая что-то в чате.

Мартинес выбросила вперёд средний палец правой руки:

— Пойди козе п*сюн по****и.

— Не нужно рассказывать МНЕ, что я должна делать. — Обманчиво мягко подхватила Эрнандес. — А то я могу подумать, что какой-то козо*б с экватора решил мною поруководить. И это будет очень плохо для козо*ба.

— Женщина, с дороги! — самый решительный из рашидовских двинулся вперёд, аккуратно касаясь ладонью плеча баскетболистки и пытаясь отодвинуть её в сторону.

Именно этот парень (в школе знали все) старательно соблюдал некие мутные древние каноны и с противоположным полом общался очень своеобразно.

Что интересно, тактильных контактов со школьницами он по возможности вообще избегал в принципе: объяснял какими-то правилами.

— О. Нури решил латиноску полапать! — его товарищи заржали, мгновенно меняя фокус внимания.

Говорили они не по-английски, но на этот язык переводчики у большинства реагировали хорошо: диаспора активно размножалась и соплеменников Рашида в обществе становилось всё больше и больше.

— Меня лапают, — спокойного кивнула Эрнандес, накрывая ладонь Нури своей.

Делая шаг в сторону, проворачиваясь и загибая кисть парня под неестественным углом.

Тот резко вскрикнул, поднимаясь на цыпочки и семеня по дуге.

Мартинес, широко раскрыв глаза от возмущения, резко толкнула его двумя руками в грудь.

Нури улетел с аллеи на газон, по траве, спиной вперёд.

— Хренасе импульс. — Раздалось от говорящих. — Это что за расширение?

— Надо искать. Небоевое, но да. Импульс ого-го.

Южане замерли, на долю секунды сбившись с шага.

— СТОП! — Эрнандес подняла вверх ладони. — Muchachos, пока по-хорошему: стойте где стоите и не лезьте в чужой разговор. Хорошо меня слышите?

— Твоё какое дело?

— Э-э-э, ты чё?

— Объясняю. Стояла, общалась с Рыжим. Рашид влез без спроса в МОЮ беседу. Теперь мой вопрос вам: вы решили, что можете заруливать латиносами? Теперь ещё мной пытаетесь покомандовать? Я правильно понимаю ситуацию? — баскетболистка процитировала Лысого и оглянулась по сторонам, будто призывая в свидетели присутствующих.

— Рашид подошёл к Рыжему, не к вам! — экспрессивно выплюнул Нури, поднимаясь с газона. — И это был вообще не женский разговор, — добавил он непоследовательно. — Ваше счастье, что вы не парни! — Он принялся обиженно отряхивать брюки.

— Тпруууу! — Мартинес изобразила, как натягивает уздечку на лошади. — Рыжий разговаривал С НАМИ. У вас что, повылазило? Или это ты специально, для затравки, решил моё внимание привлечь?! Так тебе сейчас продолжение не понравится!

— Вы — женщины. Бабская беседа не считается. Мужчины — первые в списке. — Нури, упрямо набычившись, вернулся на дорожку. — Ты. — Он поймал взгляд Айи. — Если ты ещё раз… я не посмотрю, что ты женщина! Ты поняла?! Предупреждаю по-хорошему! А теперь уйди с дороги!

— Хи-хи-хи-и, — Мартинес картинно захлопала в ладоши. Её взгляд стал необычно холодным. — Слышь, питекантроп, ты не у себя в пустыне среди верблюдов. Предупреждаю в ответ: дернешься — пришибу.

— Заодно наш юг сможет оценить все преимущества цивилизации, — вздохнула Хамасаки со своего места. — Некоторые самцы зависли в средних веках и до сих пор не в курсе: уже давно рулят расширения. Мужской ортодоксальный расчёт на преимущество бицепса больше не актуален.

— Цивилизация с трудом пробивает дорогу в некоторые части материка, — поддержали соотечественницу Саджо и Онода.

Они не любили именно Нури за, как они говорили, догматичность и узколобость.

А ещё поговаривали, что ключевая в агломерации розница принадлежала японцам. Основной поставщик баранины-органик — "НУРИ И СЫНОВЬЯ" — являлся монополистом и последние два сезона гнул цены, не различая крупный опт и мелкую розницу.

Доходило вплоть до доставки "клиенту к двери" — в этом случае супермаркеты становились вообще ненужными в цепочке поставок.

Рашид неожиданно бросил вперёд пятерню, схватил Рыжего за грудки и напряг мышцы: теперь очкарик был зафиксирован у него на расстоянии вытянутой руки.

Одновременно Лысый развернулся и попытался свободной конечностью схватить за волосы кого-то из латиноамериканок.

— По команде в их внутреннем чате, — выдал в виртуале кто-то из англоговорящих, имея в виду южан. — Мутят что-то сообща.

Одновременно вперёд шагнули товарищи Лысого.

— Угу. Неясно, что вообще происходит. Нашли кого согласовано мочить.

Пятерня Али вместо волос Эрнандес или Мартинес схватила воздух: видимо, расширения у тех работали правильные.

Мартинес, наклонившись корпусом вперёд, выбросила правую ногу назад. Удар безошибочно пришёлся Рашиду в район ширинки.

В виртуальном чате старшей школы появилось сразу несколько иконок "рука-лицо".

Седьков со своей стороны тоже что-то наконец-то сообразил. Вместо того, чтобы пытаться пересилить явно более мощную руку противника, он додумался и ударил ногой того в бедро, попадая чуть сзади.

От почти сдвоенного удара нога Лысого подломилась, как отрубленная.

Разрывая рубаху очкарика, Али повалился на траву.

— Чё-то Лысый намутил с расширениями.

— Ага. Задумка хорошая — исполнение говно. Явно сырая приложуха, не встала как надо.

— Ого. Что-то сейчас будет.

Виртуал запестрел новыми впечатлениями свидетелей происходящего.

Южане при виде сбитого с ног лидера молча ускорились.

Эрнандес и Мартинес как будто ждали: в воздухе замелькали руки, ноги, косички…

Седьков, неаккуратно наступив Рашиду на ногу, переступил через него и с криком ввинтился в драку.

— Похоже, дамы отписались своим, несмотря на процесс. — Хамасаки флегматично указала взглядом на бегущих от школы латиносов.

Те принялись на удивление корректно разнимать дерущихся, награждая тумаками лишь самых активных из южан.

Трофимов с непередаваемо хмурым видом сверлит взглядом крышку своего стола вот уже минуты две.

В такой ситуации дёргаться первым — только увеличивать ущерб. Да и виноватым я себя, если честно, не считаю.

— Ну?! — он наконец поднимает глаза, чтобы впиться взглядом в меня.

Пф-ф-ф, как говорит одна моя местная знакомая. Зрение у меня пока старое, местами слепое.

Грозный вид просто не действует.

— Ты доставляешь мне всё больше и больше проблем, — продолжает нагнетать светило педагогики. — Я сейчас серьёзно настроен плюнуть на всё, даже на…

— А в чём виноват именно я? В том, что я есть?

Молчим дружно ещё какое-то время.

— Я, если вы смотрели запись, вообще никого не тронул первым, — продолжаю. — Разговаривал с одноклассницами, тут подлетели южные и началось.

— Только это и удерживает меня от… — завуч снова недоговаривает.

В кабинете следующие полминуты опять тихо. Он молчит, я тоже.

— Сенсей, может, я пойду?

Разнимать свалку перед воротами школы примчалась даже охрана заведения.

К Трофимову доставили почему-то только одного меня.

— У Али второй день подряд неприятности со здоровьем. Оба раза — с твоим участием. Ты не понимаешь, что мне будет скоро нечего сказать его родителям?

Вообще-то, третий. Но первый раз был глюк его контрафакта.

— Это называется перекладывать с больной головы на здоровую. Знаете, а мне надоела ваша избирательность. Сенсей, чего вы от меня хотите?! Чтобы ко мне не лез Рашид? Так вы не по адресу! Чтобы я дал вытирать об себя ноги дальше?

Еле удерживаюсь от продолжения: так Эрнандес и Мартинес вписались за меня по собственной инициативе, я не просил.

Спасибо им огромное, но… вслух на них не сошлёшься — не по-пацански.

— Сегодня на моей памяти первый раз случился ТАКОЙ конфликт между группировками. — Трофимов роняет слова, словно забивает сваи. — Рашид против латиносов; а что дальше…?!

— Конфликты между группировками случались и дальше! Практически все сегодняшние лидеры…