— Первый вариант. Послать тебя на**й, можно даже деликатно: ну какое твоё дело? — услужливо подсказывает младшая Томиясу. — Второй вариант. Задать тебе ещё кое-какие вопросы, чтобы выяснить, что же тебе известно в деталях. Ну и третий вариант: взять Масахиро под руку и сделать, как ты предлагаешь.

— Приехать к нам? — серьёзно уточняет красноволосая, без тени иронии либо шутливости.

— Угу. — Рисако передвигается по дивану ближе ко мне, не расплетая ног.

Затем действительно просовывает ладонь, прихватывая меня под руку. При этом она так прижимается к моему плечу, как…

В принципе, неважно, как. Важно — чем.

У меня мгновенно возникает ощущение стаи кошек, дерущих когтями моё горло изнутри.

— Видимо, какой-то вирус подхватил! — поясняю присутствующим, откашлявшись. — Переныряли накануне; гидрокостюм не надевал, поленился. Вот и простыл, наверное!

— Так, что аж х*й выше лба поднялся, — буднично комментирует нестеснительная Цубаса. — Я же вижу по телеметрии с твоей таблетки, хе-хе. Впрочем, рядом с такой тёлкой это скорее норма, одобряю… Кстати, Рисако!

— Да? — дочь первого оябуна вежливо изображает мимикой вопрос.

При этом, покосившись на мою промежность, мой локоть она отчего-то всё равно не выпускает.

— Я смотрела в сетях, — Кимишима произносит несколько названий местных онлайн сообществ, которые лично мне ни о чём не говорят. — Искала всё, что есть, по твоей семье. Было написано, что у Гэнки есть дочь; но ни слова о том, что ты — модель. Почему нигде не было твоих фото?

— Во-первых, я не модель. По крайней мере, нужды работать до сего момента не было — учусь в университете. Во-вторых, а мамы моей ты много фотографий нашла? — заливисто смеётся обладательница зелёной майки, расстёгнутой почти до пупа. — Там, где ты и меня не смогла обнаружить?

— Э-э. Не искала маму. Сек, — Цубаса мгновенно раскладывает виртуальную клавиатуру и виртуальный же дисплей.

— Хм. Мамы твоей тоже нет, — заключает она через какую-то четверть минуты. — Фоток нет в сети, в смысле. Хм. Но фотки твоей мамы я, если честно, и не думала глядеть специально. Ладно, вопрос снят…

— Что за вопрос? — я, кажется, как обычно не успел за молниями мыслей современной молодёжи.

— Неважно, — хором отвечают обе девицы, на мгновение поворачиваясь ко мне.

Только Рисако — в реале, а Цубаса — в голографической проекции.

— У вас в районе какой-то трэш творится, — хмуро продолжает моя одноклассница, обращаясь к дочери первого оябуна. — Я поэтому и предлагаю тебе к нам на время.

— Ты о чём? — кажется, дочку Томиясу слишком тестный тактильный контакт вообще никак не впечатляет (и не доставляет ей неудобства).

Во всяком случае, ну о-о-очень вплотную ко мне она сидит без дискомфорта и по собственной инициативе.

— Рост особо тяжких против личности по часам — сотни процентов. Это за последние сутки.

— На нашей улице уже трое за день пострадали, — огорчённо кивает вжимающаяся в меня студентка. — Ну, вернее, в квартале, он у нас большой.

— Грабежи. Тяжкие телесные. Кое-что весьма неприятное против женского пола, не буду при пацанах, — перечисляет красноволосая. — По последнему пункту — включая несовершеннолетних. Убийств, вот прямо так чтобы прямых убийств, пока нет, но один в реанимацию уже попал. Это с тяжкими телесными который.

— Откуда знаешь?! — вежливо удивляется дочь Томиясу.

— Могу и цифры назвать, это ж сводка по полиции, — пожимает плечами моя одноклассница. — У нас через Масу доступ есть, — скромничает она. От меня — только законно интегрированная таблетка. — Но оно не только в вашем квартале так. Смешно, конечно, но сейчас это буквально по всему муниципалитету. Прямо в этот момент решается вопрос об усилении как патрулей, так и всех участков за счёт резервов префектуры. Но это процесс не быстрый, явно не один день. Ты что, именно поэтому в доме закрылась?

— Да. А ещё же звонки были, после смерти отца. Угрожали, причём весьма убедительно…

— В полицию заявила? — спрашиваю самое логичное с моей точки зрения. — Девятка обычно подключается и сопли не жуёт, если что-то серьёзное. Что за звонки, кстати?

— Нет. Полиция не обсуждается, — решительно качает головой Рисако. — Не в этом случае. И пока не скажу, что за звонки. Спасибо за понимание.

— Матери говорила? — это Цубаса.

Кажется, она снова знает или предполагает больше, чем говорит вслух.

— Не-а. Она всё равно же не в городе, — вздыхает сидящая рядом студентка. — Там ей своих хлопот хватает. Пусть хоть из-за этого не волнуется.

***

Если честно, настроение с самого утра было так себе.

Во-первых, после смерти отца всё само по себе было не сильно здорово. Во-вторых, здравый смысл подсказывал: любой ситуации всегда есть куда стать хуже. Происходящее же сейчас в муниципалитете только подтверждало этот тезис.

— Одевайся? — предложил европейский сын лучшего друга отца после того, как она поговорила с его девчонкой.

Красноволосая, кстати, ещё тот тип. Человека, хм, и личности.

Надо будет разобраться, что у неё в самом деле на уме. Хотя-я-я, на первый взгляд, выглядит, как чистая монета.

— Да чего мне одеваться? На улице тепло, — задумчиво возразила Рисако, параллельно прислушиваясь к собственным эмоциям. — Мне и так нормально.

— Вызову тогда такси! — моментально засуетился Асада-младший и потащил из кармана только что убранный туда смартфон. — Не в метро же ехать!

Японка не стала говорить гайдзину, что и в токийском метро, и в университетских кампусах, и на улицах можно увидеть и не такое. Если он имеет ввиду её декольте.

Кстати, одежда, что была на ней сейчас, от Кензо. Блондин правда, кажется, подобными понятиями не оперировал.

А с другой стороны, познакомиться с самой Рейко — уже знаменательное мероприятие. Если вдобавок учесть, что её пригласили прямо к актрисе домой, то и вовсе — шанс на развлечения нетривиальный.

На всякий случай дочь бывшего оябуна, церемонно извинившись перед красноволосой, вежливо попросила айдола лично подтвердить свое приглашение в достаточно приватную зону личного жилища.

"Томиясу Рисако. Сыпь сюда. Лично. Подтверждено", — жизнерадостно уронила звезда экрана, отрываясь ради этого от разделки то ли кальмара, то ли осьминога.

В такси Асада-младший напряженно молчал, старательно отодвигаясь на противоположный от неё конец заднего сиденья. Сначала казалось даже, он вообще хотел сесть чуть ли не вперёд, рядом с водителем.

Рисако, если честно, этим была достаточно неприятно удивлена: во-первых, с ней все без исключения пацаны обычно вели себя иначе. А уж чтобы демонстративно отстраняться от неё — такого пока точно не вспоминалось.

Во-вторых, сын финансиста (тоже теперь уже бывшего, эх-х. Как и отец) за очень короткое время стал интересной фигурой сам по себе, чтобы заинтересовать её, как представитель противоположного пола.

Другое дело, что социальные сети не врали: Масахиро Асада добросовестно чурался любого не то что пиара, а даже самого элементарного общения.

Очень говорящим фактом было следующее: среди икон его смартфона не было ни одного приложения социальной сети (она специально очень внимательно наблюдала за его общением в мессенджере с маркетологом Обути, пока ехали, чтобы убедиться).

Маса, кстати, то ли доверял ей, то ли действительно, как сын своего отца, воспринимал её, как истинную Томиясу. То есть, как свою фактическую родню, пусть и не кровную: он абсолютно беззаботно общался при ней с экрана, не закрывая от неё ни количества пунктов своего рабочего меню, ни достаточно убогого количества используемых им приложений.

Что ему с трудом даётся виртуальная клавиатура, ей в голову не пришло.

— Видимо, сеть не врёт, — пробормотала японка на каком-то этапе.

— На тему?! — встрепенулся гайдзин, вздрагивая и рывком выныривая из каких-то размышлений.

— У тебя реально нет ни одного личного акка, — подняла и опустила брови она, указывая взглядом на экран смартфона, который он доверчиво и искренне развернул к ней полчаса назад. — Если не считать официальной странички в твоей академии на одну строку. Но там и информации нет.