Здесь, в полиции, он по своему плану находился временно и исключительно для выслуги и наработки опыта.

Лично его благодарности и награды департамента столичной полиции не волновали от слова совсем, поскольку в армии они, сказать мягко, котировались ну с очень большим дисконтом.

В отличие от его коллег по группе, готовых на многое за положительную запись в послужном реестре.

Хм.

— … кроме того, в восьмёрке у меня есть небольшой прихват, — абсолютно без паузы продолжил заместитель, продолжая развивать, как ему думалось, наступление. — Если в девятке на задержанных даже чихнуть безнаказанно нельзя во время следствия будет, то в восьмёрке совсем другое кино. — Ивао несколько секунд помолчал, словно взвешивая, говорить ли дальше. — В общем, если у них реально что-то есть за спиной, в восьмёрке они этого не скроют. Никак. По чисто техническим причинам. Но я тебе этого не говорил — а ты от меня этого не слышал.

Информация была секретом полишинеля, но говорил заместитель серьёзно и нарочито задумчиво. Изображая многозначительность и скрытые подтексты.

— А что в девятке? — Като, как много раз до этого, очень убедительно изобразил искреннего, наивного и неопытного новичка.

Именно такая маска, по его личному опыту, в случае именно с замом вышибала последнего на откровенность сто раз из ста.

— Да они там вечно всего боятся и ни за что не отвечают, — с досадой поморщился Мори.

Первый раз за время этого их разговора — искренне и без недомолвок.

Университетское образование Такакити, помимо преимущества в должности, имело ещё один плюс: он более чем профессионально умел работать и с расширениями ментального блока, а не только головой кирпичи ломать (как его подчинённые, прокачивающие исключительно физические аспекты, включая самого заместителя).

О своём владении блоком ментальных приложений командир группы никогда не говорил вслух в полиции — именно ради таких вот моментов.

— Девятка, вместо чтобы дать по печени и получить ответы, будет жевать сопли дня полтора, — продолжил тем временем Ивао. — Вначале будут скрупулёзно выяснять связи каждого из десятка. Затем, когда натолкнутся на фамилию Ходзё в списке, будут срочно докладывать начальству: без согласования, Большие Семьи никто из инспекторов трясти не осмелится.

Като повторно задумался. В словах подчинённого был определённый смысл.

И снова — хм.

— Ну и, с ними же человек из нашего уголовного розыска задержан, — опять неподдельно вздохнул заместитель.

Такакити знал, что его новый товарищ и бывший предшественник на должности, несмотря на незадекларированное второе дно, реально потеет за честь полицейского мундира.

Девятка, долго не мудрствуя, факт коррумпированного полицейского, взятого на горячем с людьми Ходзё, тут же опубликует со скоростью звука: и в качестве отчёта, и для повышения личного рейтинга. Ни для кого не секрет, что сотрудники девятки друзьями почти всем остальным секторам не являются.

— А восьмёрка об этом на каждом шагу звонить не станет, — завершил пояснения Мори.

— Как насчёт конфликта интересов? Асада-старший сотоварищи рвутся на первые места на выборах в муниципалитете, — напомнил Като, ориентировавшийся в политике ощутимо лучше. — По закону о местном самоуправлении, в случае открытия криминального производства по факту нападения на ни…

— Плевать, — подчинённый перебил его слишком быстро.

В принципе, именно этого момента Такакити и опасался. Его далеко не детские расширения сейчас показывали: Ивао лжёт на семьдесят процентов, недоговаривает примерно также.

— Давай делать лучше себе, а не гипотетическим налогоплательщикам? — будто бы логично и очень настойчиво снова почти потребовал заместитель.

Он очень часто аппелировал в такие моменты к собственному личному опыту.

До последних пор Като не менее часто прислушивался.

— Суд, — коротко бросил командир группы, теряя интерес и к беседе, и к человеку, которому только что перестал доверять окончательно.

Подводя таким образом итог и завершая разговор. Ругаться либо что-то доказывать он не собирался — должность начальника имеет и свои небольшие плюсы.

— Маршрут без изменений! — скомандовал он повторно уже в зеркало напрягшемуся и растопырившему уши водителю, служившему вместе с Ивао, почитай, с самого начала их карьеры. — Рули в суд муниципалитета!

А с заместителем надо будет что-то делать. Кажется, пацан был местами прав, и Мори действительно слишком далеко зашёл в своих мечтах о реставрации собственного пресловутого маршальского жезла в солдатском ранце. За счёт его должности.

Ещё через секунду командир группы себя одернул: скорее всего, Ивао именно в данном случае получил какую-то личную просьбу. От кого-то из начальства, но именно что личную.

В отличие от всей остальной группы, Като основной упор делал не на физические аспекты, оттого сообразил практически мгновенно: затевая такую авантюру в центре Токио, Ходзё наверняка как-то страховались. Эскапада зама — однозначно элемент этой самой страховки, но никак не инициатива и не самодеятельность недоумка Мори.

Однако же, во внедрение или вербовку своих людей со стороны Ходзё, да ещё и во все подряд низовые подразделения департамента полиции, Като тоже не верил, потому что это было просто нереально.

Скорее всего, у Ходзё на связи кто-то из верхних чинов, ну или просто авторитетных старожилов управления — всё-таки в Японии живём.

Да. Это реальнее. Именно такой человек и имел возможность, во-первых, отследить выдвижение группы на задачу, на конкретный адрес (отображается в единой системе, если что, в режиме реального времени. Достаточно просто мониторить сводку, открыв её на экране).

Во-вторых — можно же оперативно связаться со своим близким знакомым в конкретном подразделении (читай, в его группе) и оформить ему негласную закладку на случай…

Додумывать эту мысль Такакити не стал. И так всё понятно. Наверняка кто-то из интендантов, к бабке не ходи.

— Может, всё-таки в восьмерку? — явно пересиливая себя, отчего-то откровенно напрягся Мори, пытаясь продавить нужную коррекцию событий.

— В С У Д, — в голосе Като впервые за всё время их знакомства прозвучала сталь.

Сказанное относилось в том числе и к водителю, который, задавая темп движения обеих машин, время от времени сбрасывал скорость, словно ожидая команды на смену маршрута.

Ивао, выждав для проформы несколько минут (и мрачнея всё больше и больше), в итоге уронил, глядя в пол и словно быни к кому не обращаясь:

— Надо в восьмёрку. Это не моя инициатива.

Такакити заинтересованно повернул голову и вопросительно поднял бровь.

Мори назвал фамилию и закончил:

— Не приказ. Просьба. — Теперь уже он выжидающе смотрел на босса. — Ну сам посуди, зачем пацана с места в карьер в суд? И почему его не сдать в девятку вместе с остальными?

Такакити с нескрываемым любопытством, благодаря активированным расширениям, абсолютно точно отметил: насчёт белобрысого его собеседник тоже что-то недоговаривает.

Интере-е-есно. Если добавить сюда полный беспредел, периодически происходящий в восьмёрке, ситуация приобретала неожиданно совсем иную конфигурацию.

Като решил не темнить:

— Пацан слишком сильно правильный. Если я сейчас послушаюсь тебя, и проигнорирую его слова, ты наберёшь очки перед… — он поднял указательный палец вверх. — А родня пацана буквально через три часа поставит вопрос моей личной заинтересованности в том же суде так, что в прокуратуре оправдываться буду я. Не ты и не тот, кто тебя просил. Мне это надо?

— Что меняет поездка в суд? — отстраненно уточнил зам.

— Лучше я сам вопрос подниму. Первым, — лучезарно улыбаясь, откровенно пояснил выпускник университета. — Подобная инициатива всегда поощряется. На выходе, с точки зрения закона, в глазах директора департамента молодцом буду я. Не кто-то ещё. — Он без затей отхлебнул воды из личной фляги. — Ну и меры пресечения, плюс место содержания всех, пусть тоже суд определяет, — легко пожал плечами старший инспектор. — Вы все норовите выйти за рамки должностной компетенции. А мне наоборот не нужна лишняя ответственность. «Если что-то неясно — всех волочём в суд», — вольно процитировал он один из пунктов служебной инструкции.