В-третьих, невозможно также и сводить слова одной и той же категории только на их взаимную эквивалентность. Не будем забывать, что эти слова все-таки разные; и поэтому их родовая сущность присутствует в каждом из них не только везде тождественно, но и везде различно. Поэтому, имея, с одной стороны, общую родовую сущность или категорию, куда относятся данные слова, а с другой стороны, эквивалентность всех таких слов, мы должны уметь представлять себе это общее тождество слов данной категории вместе с их различиями, спаянными путем эквивалентности. Получается вместо спутанной и глобальной массы слов данной категории некоторая их, каждый раз вполне оригинальная, единораздельная цельность. Все слова данной категории различны ввиду своей семантической оригинальности, но все они и вполне тождественны ввиду своей принадлежности к одной и той же категории. Поэтому мы не ошибемся, если скажем, что семейство слов есть их единораздельная цельность, каждый раз определяемая той или иной языковой категорией. Такое понимание слов одной и той же категории, названное у нас семейством, выявляет свою структурную оформленность; и в этом главнейшая ценность понятия семейства.

Семейство может пониматься не только как структура, но и как модель. Это особенно видно из математического определения семейства, каковое определение, правда, в очень обедненном виде, и фигурирует в структуральной лингвистике. Семейством линий является множество линий данной структуры в тех или иных параметрических условиях. Так, окружность круга, обладающая своей собственной и вполне неподвижной структурой, может занять разное место и может иметь разные размеры в зависимости от своего положения относительно осей координат. Всякая такая окружность, с одной стороны, будет моделью окружности вообще, а, с другой стороны, также исходным моментом для разного рода геометрических операций в связи с данным параметрическим положением окружности.

Тут же выясняется и огромное обеднение, которое происходит с понятием семейства в его лингвистической интерпретации. А именно, структуралисты, как и в понятии окрестности, забывают здесь о принципе непрерывности, без которого само это понятие почти теряет свой смысл. Именно, когда математики говорят о семействе линий или поверхностей, то они имеют в виду множество линий или поверхностей, непрерывно зависящих от одного или нескольких параметров. Все дело здесь в том, что параметры, взятые в известном направлении, нарастают вполне непрерывно. А это значит, что здесь необходимы все те рассуждения о предельных величинах, о величинах постоянных и переменных, о структурах и моделях, что и в теории точечных множеств. Переводя на язык лингвистики, мы на этом основании должны сказать, что слова одной и той же категории берутся с самой разнообразной степенью взаимного сближения или расхождения. Принадлежа к одной и той же структуре, т.е. входя в одну и ту же категорию, семантически они представляют собою полную непрерывность; и если каждый раз они являются какой-то точкой, то эта точка входит в определенную окрестность. Отсюда все те выводы теории точечных множеств, которые раньше применялись у нас для понимания окрестностей в языке. Следовательно, вопреки методам некоторых структуралистов, понятие семейства мы будем вводить в лингвистику только в связи с его структурными и модельными функциями, а не просто как метафизически неподвижный факт соотнесенности слов одной и той же категории. В этой соотнесенности, если брать ее отвлеченно, нет ничего ни структурного, ни модельного.

Далее, рассуждая о взаимной эквивалентности слов, подпадающих под одну и ту же категорию, мы наталкиваемся еще на одно понимание этой эквивалентности, которое введено структуралистами, но которое тоже пока еще не получило окончательной ясности в связи с гипнозом квазиматематических операций и массы всякого рода знаков и значков не только ненужных, но и мешающих ясному пониманию предмета. Освободив изложение от этой вредной обозначительной схоластики, мы получаем следующую простую и ясную и весьма ценную для лингвистики концепцию.

Дело в том, что взаимную эквивалентность слов, подпадающих под одну и ту же категорию, можно заменить эквивалентностью функционирования их в тех или других фразах или, другими словами, эквивалентностью их окружения в тех или других фразах. Для ясности дела, будем сначала говорить не о фразах вообще, но о предложениях. Всякое предложение, состоящее из тех членов, о которых учит школьная грамматика, хотя и выступает в языке во всей своей семантической и коммуникативной полноте, всегда представимо и просто в виде некоей системы отношений, т.е. как некоторого рода остов, скелет или каркас, в котором каждый элемент может быть заменен каким угодно другим элементом, лишь бы он не нарушал данной системы отношений, или данного остова предложения. Так, подлежащее может быть выражено каким угодно существительным, лишь бы оно играло роль именно подлежащего в данном предложении. То же и со сказуемым и со всеми другими членами предложения. Эта простейшая мысль выражена у И.И. Ревзина при помощи такой абракадабры:

В конце концов дело просто сводится к тому обобщенному виду предложения, который был в простейшей форме демонстрирован еще Л.В. Щербой при помощи получившего большую известность предложения: «Глокая куздра будганула бокра и кудлявит бокренка». А эта демонстрация формального остова предложения, как известно, была выдвинута еще Ф. де Соосюром. Если мы представим себе, что каждый член этого предложения, «глокая», «куздра» и пр. может быть заменен каким угодно другим словом, не нарушающим данного общего вида или остова предложения, то мы и получим здесь то, что структуралисты называют «структурой – В». Это есть просто система соотношений членов предложения в том или другом цельном предложении с отвлечением от конкретной семантики каждого такого члена предложения. Это совершенно понятно без всяких A, B, x₁, x_j, x_n – без всяких понятий отображения, классов, цепочек и т.д. Наоборот, эти важные понятия отображения, класса, цепочки и т.д. сами впервые только и делаются понятными, если мы на основании школьных представлений уже знаем, что такое предложение и что такое член предложения. Итак, усвоив себе понятие структуры предложения на основании вполне школьных и элементарных представлений, попробуем теперь заговорить более точным, математическим языком.

Назовем формальный остов предложения его структурой. Назовем каждый член предложения классом слов, которые не только эквивалентны между собою, но и эквивалентны относительно структуры предложения, а структура предложения эквивалентна относительно каждого слова, входящего в данный класс. Тогда и всякое новое слово, дополняющее данную структуру предложения, и, тем самым, ее расширяющее, тоже может быть заменено какими угодно другими словами, эквивалентными между собою, эквивалентными данному дополнительному слову и, тем самым, эквивалентными относительно данного расширенного предложения. Тем самым, эквивалентность слов данной категории вполне может быть заменена эквивалентностью тех предложений, куда данное слово входит в качестве определенного члена предложения; и самый член предложения можно определить как класс слов эквивалентных относительно структуры предложения. А сама взаимная эквивалентность слов одной и той же категории или одного и того же класса может быть выражена при помощи эквивалентного положения этого класса в структуре эквивалентных между собою предложений. Другими словами, взаимная эквивалентность слов одной и той же категории или одного и того же класса, может быть определена и как эквивалентность его окружения в эквивалентных между собою предложениях.