Таким образом, фонология не есть изыскание новых звуков или новое описание уже найденных звуков, но только определенный метод изложения уже существующих или когда-то существовавших звуков. Самое большее, фонология есть периодическая система звуковых элементов, пусть хотя бы и с пустыми клетками.
Марксистско-ленинский метод в применении к фонологии
В заключение мы должны сказать, что все изложенное нами относительно фонологической аксиоматики, базируется на марксистско-ленинском учении о познании. Именно, из Ленина необходимо брать учение об отражении, об абстракции, о научном характере абстракции, о необходимости перехода познания к практике, о переделывании действительности, о сущности и явлении и о текучих сущностях.
Ленин пишет[40]:
«Абстракция материи, закона природы, абстракция стоимости и т.д., одним словом, все научные (правильные, серьезные, не вздорные) абстракции отражают природу глубже, вернее, полнее. От живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике – таков диалектический путь познания истины, познания объективной реальности».
Когда мы говорили о звуковой действительности, об отношениях и структурах, царящих в ней, мы говорили о том, что Ленин называет «живым созерцанием». Дальше, согласно Ленину, мы перешли от живого созерцания к абстрактному мышлению и заговорили об абстрактной сущности. Но после этого мы опять вернулись к действительности, к ее раздельному и закономерному представлению, к целесообразной практике, которая является увенчанием познавательного процесса вообще.
«Логика есть учение не о внешних формах мышления, а о законах развития „всех материальных, природных и духовных вещей“, т.е. развития всего конкретного содержания мира и познания его, т.е. итог, сумма, вывод истории познания мира»[41].
«Перед человеком сеть явлений природы. Инстинктивный человек, дикарь, не выделяет себя из природы. Сознательный человек выделяет, категории суть ступеньки выделения, т.е. познания мира, узловые пункты в сети, помогающие познавать ее и овладевать ею»[42].
«Бесконечная сумма общих понятий, законов etc. дает конкретное в его полноте»[43].
«Образование (абстрактных) понятий и операции с ними уже включают в себе представление, убеждение, сознание закономерности объективной связи мира»[44].
«Ergo, закон и сущность понятия однородные (однопорядковые) или, вернее, одностепенные, выражающие углубление познания человеком явлений, мира etc.»[45].
Среди «элементов диалектики» Ленин называет
«бесконечный процесс углубления познания человеком вещи, явлений, процессов и т.д. от явлений к сущности и от менее глубокой к более глубокой сущности»[46].
«…Сущность является. Явление существенно. Мысль человека бесконечно углубляется от явления к сущности, от сущности первого, так сказать порядка, к сущности второго порядка и т.д. без конца»[47].
«Понятие не есть „только вещь сознания“, но понятие есть сущность предмета…, есть нечто an sich, „само по себе“»[48].
«Понятие (познание) в бытии (в непосредственных явлениях) открывает сущность (закон причины, тождества, различия»[49].
«Родовое понятие есть „сущность природы“, есть закон»[50].
«Отдельное = всеобщему»[51].
«Отдельное есть общее»[52].
«Всякое слово (речь) уже обобщает… Чувства показывают реальность; мысль и слово – общее»[53].
«В языке есть только общее»[54].
«Форма всеобщности есть форма внутренней завершенности и тем самым бесконечности; она есть соединение многих конечных вещей в бесконечное»[55].
«Форма всеобщности в природе – это закон»[56].
«Деятельность человека, составившего себе объективную картину мира, изменяет внешнюю действительность, уничтожает ее определенность (= меняет те или иные ее стороны, качества) и таким образом отнимает у нее черты кажимости, внешности и ничтожности, делает ее само-в-себе и само-для-себя сущей (= объективно истинной)»[57].
«…Существеннейшей и ближайшей основой человеческого мышления является как раз изменение природы человеком, а не одна природа как таковая, и разум человека развивался соответственно тому, как человек научался изменять природу»[58].
«Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его»[59].
«Точка зрения жизни, практики должна быть первой и основной точкой зрения познания»[60].
Фонологическая аксиоматика и марксистско-ленинская методология
Приведенные тексты из К. Маркса, Фр. Энгельса и В.И. Ленина доказывают, что построение нашей фонологической аксиоматики двигалось именно на путях марксистско-ленинской философии. Мы начинали с объективной действительности существующей вне и независимо от человека. Теория отражения приводила нас к мышлению этой действительности или к сущности ее предметов. Мышление было то правильным, то неправильным отражением действительности. Одна из основных особенностей мышления – обобщение. Слово и речь, которые были для нас вначале плохо расчлененной и непонятной, только еще непосредственной, хотя и объективной действительностью (аксиомы I 1 – 7) в области субъективного мышления становилась принципом анализирующей и существенной общности (аксиомы II 1 – 3). Общность создавала абстрактную картину объективной действительности. Но эта абстрактная картина действительности не была у нас окончательным анализом мышления. Внося нечто новое в объективную действительность, она обратно отражалась в эту действительность, преобразуя и обогащая эту действительность при помощи своих абстрактных орудий. Эти абстрактные орудия помогали нам понимать ее не в том смутном и неопределенном виде, в каком она представлялась нам до ее мыслительной обработки. Мыслительная же обработка заставляла нас уходить от ее поверхностных и случайных явлений в ее глубину, в те более широкие и общие ее основы, которые не были доступны поверхностному чувственному взору и которые стали доступны нам только в результате абстрактного мышления. Наши абстракции оказались не субъективным измышлением, но глубинными основаниями самой же объективной действительности и закономерными принципами ее развития (аксиомы III 1 – 3). Однако, овладевая этими глубинными основами действительности, мы стали учиться их так или иначе менять, либо в их собственном направлении, либо в направлении наших планов ее преобразования и вообще переделывания, что было нам недоступно в условиях только одних поверхностных чувственных восприятий (аксиомы IV 1 – 5).
