И она испугалась.

— Эй… А как обратно-то?

Юрика поспешила вспомнить, как выглядит реальный мир, и поняла, что не запомнила окружавший ее пейзаж до того, как она смогла увидеть скрытое за гранью.

— Не смешно же…

Лихорадочно озираясь по сторонам, она добилась только того, что потеряла ориентацию в пространстве, и больше не знала, в какой стороне находится дом с квартирой Наи.

— Дядя со смеху умрет, когда узнает… Черт!

В панике она попыталась призвать Ириссу — и к ее бесконечному облегчению, получилось. Красная рысь, окружив ее своей багровой тенью, успокоила ее своим утробным кошачьим урчанием, но выйти на ментальный контакт отказалась, так что спросить у нее совета не получилось.

— Все вы, кошки, такие, — вздохнула Юрика, и поняв, что в критическом случае сможет попасть в измерение снов и попросить о помощи там, решила заняться тем, ради чего, собственно, здесь и оказалась.

— Итак, что мы имеем… Дядя сказал, что воспоминания, которые передал мне Дан — не его, а о нем, и принадлежат Наблюдателю, который следил за ним с момента рождения. Я увидела его несколько минут назад, так что это правда. У него было лицо Дана… Интересно. Дядя сказал, что у каждого человека в этом мире свой Наблюдатель, и вероятно, у них лица их людей. Я предположила, что с ними можно общаться, и он согласился с этим, только сказал, что пытаться связаться с Наблюдателем из воспоминаний довольно глупо. Не потому, что сложно, а потому, что есть еще более простой путь. Так ведь? — Юрика обернулась — и столкнулась взглядом с самой собой.

Или не совсем собой… У ее Наблюдателя было ее лицо, отлитое из серебра, и хрустальные сферы вместо глаз. Одета в точно такой же бесформенный балахон, как и Наблюдатель Дана, и как и у него, у нее не было волос. Лысый серебряный череп.

Юрика обошла своего Наблюдателя по кругу и увидела, что вместо затылка у нее сложное образование из механических деталей, вращающихся со скоростью торопливых обитателей муравейника.

— Механические мозги… Хотя это мне только кажется. Все верно. Дядя сказал, что у всех есть свой Наблюдатель — значит, у всех, в том числе и у меня. И проще всего узнать секрет свой мистической способности у кого? Правильно, у тебя. Привет, Кукушка! Можно я буду тебя так называть?

Вопрос Юрики Наблюдательница оставила без ответа, словно вовсе не услышала его. Ее лицо и взгляд были совершенно неподвижны, она казалась безмолвным изваянием, и если бы не работающий механизм в ее черепе, девушка могла решить, что попытки общаться с ней бессмысленны.

— Ты меня слышишь? — Юрика щелкнула пальцами прямо перед носом Наблюдательницы, но она не отреагировала, продолжая смотреть сквозь нее хрустальными глазами.

Юрика сделала шаг в сторону. Наблюдательница повернулась следом за ней — всем корпусом, без признаком движения ног под балахоном, словно парила в воздухе. Девушка присела — и обнаружила, что хотя бы шея Наблюдательницы обладает подвижностью, потому что ее копия из серебра и хрусталя слегка наклонила голову. Ее взгляд был сфокусирован на голове Юрики, от чего девушке сразу стало не по себе.

Она резко прыгнула в сторону и вверх, не отрывая взгляда от лица Наблюдательницы, и увидела мгновенную реакцию, синхронный поворот головы вслед за ее прыжком. Попрыгав немного из стороны в сторону, она только убедилась в том, что ее движения полностью читаются. И подошла к Наблюдательнице вплотную. Коснулась ее щеки.

— Холодная.

А потом Юрика отдернула руку от неожиданности, когда поняла, что хрустальные глаза ее копии вращаются в глазницах, просто из-за отсутствия зрачков это было сначала незаметно.

Наблюдательница механическим движением коснулась места, к которому только что дотрагивалась Юрика, а потом снова опустила руку, скрыв ее в складках балахона. Девушка только успела оценить изящество и хрупкий вид серебряных кисти и пальцев с аккуратными ногтями. Ее собственные руки были намного грубее на вид, а ногти давно не сталкивались с такой процедурой, как маникюр.

— Под балахоном, наверное, формы сексапильнее моих, — хмыкнула она. — Или одни шестеренки?

К ее удивлению, Наблюдательница не стала сопротивляться, когда она приподняла подол балахона, чтобы увидеть ноги своей копии. Как и предполагалось, она парила над поверхностью на высоте в пределах сантиметра, и была босой. Ее ноги были настоящим произведением искусства.

Ткань на ощупь была похожа на шелк. Очень холодный шелк.

Поднять подол выше Юрика не решилась.

— Слушай, а ты и сейчас записываешь мою жизнь? И кто-то сможет увидеть, как я тут с тобой взаимодействую? Непосвященный человек сможет увидеть это место? И получается, что мои воспоминания станут руководством к тому, как увидеть изнанку мира? Или нет, и для всех я сейчас продолжаю стоять перед домом Наи, прыгаю как дура из стороны в сторону и разговариваю с пустотой?

Наблюдательница не ответила, но неожиданно мягко взяла ее руку с зажатым в пальцах подолом и опустила вниз.

— О, стесняешься? — прокомментировала это Юрика и отступила на шаг назад.

— Сохранить данные о действиях объекта в пределах Абстрактной Области невозможно, — неожиданно для нее ответила Наблюдательница мелодичным, но все же механическим голосом.

— Говоришь! — Юрика от радости едва не захлопала в ладоши, но сдержалась и ограничилась парой энергичных подпрыгиваний.

— Ты должна покинуть Абстрактную Область, — продолжила ее копия. — Немедленно.

— Это почему еще? — возмутилась Юрика, умолчав, что она, собственно, сама рада вернуться к привычному видению мира, только не знает, как.

— Абстрактная Область способна нарушить работу человеческого сознания. Если ты не покинешь ее в течение часа, последствия могут стать критическими.

— Не надо меня пугать, Кукушка. Все только и делают, что стращают, что за жизнь… Уйду я, уйду, но сначала ты ответишь мне на один вопрос.

— Я не отвечаю на вопросы, — сухо ответила Наблюдательница. — Моя единственная функция — сохранение данных о тебе и всех твоих действиях вне Абстрактной Области.

— Если так, то зачем тебе способность общаться? — спросила Юрика.

Наблюдательница плотно сомкнула губы и несколько минут не реагировала на свой объект наблюдения. Не помогло даже одергивание подола балахона, щелчки пальцами перед носом и фамильярное нажатие на кончик серебряного носа.

— Эй, что с тобой? Сломалась? Закоротило где-то? Кукушка, я не хотела, откуда мне было знать, что у тебя с логическими цепочками такая лажа? — Юрика особенно испугалась после того, как поняла, что шестеренки в затылке Наблюдательницы стали вращаться медленнее.

Наконец, Кукушка подала признаки жизни — после того, как ее механизм полностью остановился и завелся заново.

— Мне не нужна способность общаться с объектом, — сухо признала Наблюдательница. — Ее наличие свидетельствует о том, что мои функции не ограничены одним только наблюдением за тобой.

Кукушка снова умолкла.

— И? — Юрика ожидала развития мысли, но его не последовало. — Ладно, с тобой все ясно. Тогда вот вопрос: тебе известен принцип работы моей мистической способности?

— Функция трансцендентного ядра ограничена способностью предоставлять доступ к трансцендентным ядрам носителей нисходящих генетических линий через их мнемосферы, — без долгих раздумий ответила Кукушка.

— Чего? Это что и как?

— Трансцендентное ядро — эн-мерная проекция эн-мерного массива данных эн-мерного пространства в виртуальном пространстве эн-мерного объекта. Мнемосфера — пакет данных, содержащий информацию об имманентном отрезке траектории движения трехмерной проекции трансцендентного ядра в четырехмерном пространстве.

Юрика начала подозревать, что Наблюдательница просто не способна говорить человеческим языком.

— Носители нисходящих генетических линий — это твои предки, — Кукушка совершенно неожиданно выдала фразу, которую девушка смогла понять. — Доступ к интерфейсу мнемосферы твоего предка позволит приобрести свойство, которому дано определение «мистическая способность».