Пиктограммы, барельефы, мозаики, статуи. Скрытое от глаз наследие Забытых Богов. Каменная библиотека Шун-Ра-Батаракта — Хранителя Прошлого. Ее привел сюда его последний жрец — один из тех, кого принято называть чародеями. Привел, чтобы доверить ей защиту остатков своего великого труда. Взамен она получила часть его знаний. В первую очередь — знание языка ному-за-грим.
Жрец — его звали Браннар — умер шестьдесят лет назад. Он стал ей хорошим другом, и Ришари все еще тоскует по долгим беседам с мудрым стариком, который, казалось, никогда не был молодым. И вместе с ним Шун-Ра-Батаракт уснул, так и не найдя себе нового служителя.
Ришари начала свой путь по длинной анфиладе залов со сферическими нишами, из которых на нее сверху, надменно и сурово, взирали десятки каменных изваяний Забытых Богов. Вот она прошла мимо Наму-Ар-Зонкона — Кузнеца, создавшего Железные и Бронзовые Врата, которыми от смертного плана были отрезаны Изначальные и Неназываемые. Проводником воли Кузнеца стал Раббен Тоттенгрибер, который — так она считала — был недостоин такой чести. Сила и знания величайшего из ному-за-грим оказались в руках шестерки Сигурда, и об этом не мог без сожаления вспоминать Баннар.
Вот она прошла мимо статуи Баад-Бор-Ксона — одного из семи Владык Пламени, поддерживавших пламя в горне Зонкона. Больше двухсот лет жрецом-чародеем Ксона является Кэнсей, и Ришари своими глазами видела, на что способно его неукротимое пламя.
У статуи Тхан-Озу-Бая она замедлила шаг. Забытый Бог, покровительствующий Сигурду. Карающая Тьма. Этот ному-за-грим вместе с пятью братьями и Ран-Ар-Когом, Зодчим, создал темницу, в которой уже многие тысячи лет вопят и стонут древние чудовища — Неназываемые. Когти распада и энтропии, вцепившиеся в Тейзою на заре истории.
И одним из последних в длинном ряду Забытых Богов стоял Лон-Ри-Ба — Светочь, страж Башни Света — мистического чертога в Сердце Мира Тейзои, созданного Зодчим для удержания Изначальных. Многомерных созданий, являющихся источником мистических способностей всех обитателей Эдема-Тейзои.
Чародеем-жрецом Лон-Ри-Ба был Глашатай — сильнейший противник Гвардии Хаоса. Тот, кого они убили много лет назад.
В последнем зале анфилады, среди стеллажей с каменными книгами ному-за-грим, стоял гранитный трон последнего библиотекаря. На котором вот уже шесть десятков лет тишину и покой этих каменных стен охранял Браннар. Ришари не посмела тронуть его иссохшее еще при жизни тело, для которого он выбрал подобный способ упокоения. Она почтительно приблизилась к мумии человека, рука которого даже в посмертии продолжила подпирать волевой подбородок, и нежно провела пальцами по мертвому пергаменту щеки. Потом погладила пышные седые волосы — и снова оставила его одного, войдя в боковой проем.
Еще пять минут неспешного шага — и Ришари оказалась в своих личных апартаментах. Три зала с кучами покрытой плесенью трухи, оставшейся после сгнившей деревянной мебели. За которыми находился небольшой подземный амфитеатр — единственное сухое и светлое место в остатках храма. Источником тепла и света был огромный стеклянный шар с раскаленным газом внутри. Последний уцелевший осветительный прибор во всем комплексе — осколки других можно было найти повсюду в остальных частях храма. Артефакт парил в воздухе высоко над головой, продолжая добросовестно выполнять функцию маленького подземного солнца.
Ришари обвела взглядом каменные ступени амфитеатра, с которых за пустой сценой годы напролет наблюдают ее творения. Те, кем она могла бы быть, если бы нашла в себе мужество и решительность.
Вот на теплой базальтовой ступени сидит Мать — златокудрая статная женщина с ее собственным лицом, в просторном платье цвета осеннего листа. Она так и не смогла стать такой же любящей и заботливой.
Рядом — Жена. Задумчивая и одухотворенная. Русые волосы собраны в незатейливую прическу, закрепленную длинными шпильками из красного дерева и слоновой кости. Золотые серьги, кольца, браслеты и ожерелье инкрустированы черными алмазами; Облегающее платье из золотистого шелка с черным паутинным узором.
Следующая — Сестра. Единственная, как две капли воды похожая на саму Ришари, только на ее собственном лице никогда не было такого легкомысленного выражения.
Она прошла дальше, мимо десятков не-Ришари, которые играли свои роли в чужих жизнях, и мимо не-Ришари, которым так и не нашлось сцены для своей игры. Пока не остановилась напротив Наставницы.
У этой девушки было чужое лицо. Точнее, лицо Ришари, только измененное настолько, что ее никто не смог бы узнать под преображенными чертами. Каштановые волосы с медовым отливом собраны в тугой пучок, зеленые глаза с голубыми прожилками смотрят с вниманием и пониманием. Строгий деловой костюм: черная юбка чуть ниже колен, белая шелковая блузка, черный пиджак с серебряными пуговицами. Туфли на невысоком каблуке. Серебряные серьги с крошечными ониксами. Серебряная оправа очков.
Ее самое любимое и ценное творение.
Та, что исполнила ее желание.
Здесь, в этом потерянном для времени амфитеатре, были не все не-Ришари. Еще двенадцать женщин, девушек и девочек следовали ее воле в разных уголках Тейзои. Приводили к исполнению ее волю.
Ведь даже те, кто зовет ее Богиней Юга, не знают, кто и когда впервые назвал ее так. Кто и почему.
Ришари бросила взгляд на Убийцу, Мстительницу, Ревнительницу, Разрушительницу. Безумную. Худшие не-Ришари из худших. Ее темные стороны, воплощенные в нетленной плоти и крови. Да, она нашла их в себе, вдохнула в них жизнь — но не искоренила в себе причину, по которой они были порождены ее разумом и подсознанием.
Настало время создать лучшую версию себя. Свободную, любящую и всепонимающую. Так сильно похожую на ненавистную ей воровку.
Ришари молнией переместилась в центр сцены амфитеатра и вытянула перед собой руки с раскрытыми ладонями. Сконцентрировалась — и выпустила из глубин своего «Я» колоссальный заряд мистической энергии. Придала ему форму.
Бесшумно и плавно выскользнул из ножен клинок.
Ледяная сталь рассекла кожу на ладони.
Багряные капли коснулись силуэта, сотканного из пронизанного светом тумана.
Первым был запечатлен образ мысли. Идеи.
Затем — тело. Ее тело, точная копия, только без единой капли ненавистной крови г'ата.
Лицо — следующее. Ее собственное лицо.
Глаза — серо-синие. Такие, какими были до того, как стать фиолетовыми.
Волосы…
Ришари задумалась.
Нет, она не может дать ей свои прежние волосы. Дженази слишком легко сможет ее узнать.
И Ришари сделала их невероятно густыми и пышными, подобными львиной гриве. И окрасила десятки оттенков радуги. Кто сможет рассмотреть ее лицо, обрамленное таким возмутительно ярким раздражителем для глаз? Кто вообще что-то запомнит из ее черт, кроме этого парикмахерского безумия?
Идеально.
Одежда, обувь, украшения. Последний штрих — гитара с глянцевым розовым корпусом, угольно-черным грифом и золотистыми струнами.
И, наконец, голос.
— Спой мне, Джессита.
Новая не-Ришари резко ударила по золотым струнам и взяла «фа» третьей октавы.
Ришари закрыла глаза и слилась с этим высоким чистым звуком, позволила ему проникнуть в самые потаенные уголки своей души.
— Да… Но ты можешь еще лучше. Но не сейчас.
Ришари нежно обняла не-себя и чуть слышно прошептала ей на ухо:
— Но совсем скоро. Ты споешь свою песню разрушения империи Сигурда. Чтобы я наконец смогла посмотреть Дженази в глаза.
Глава 28. Дипломатия Нолы Орчи и странности виртуальной реальности
02:15, 21 июля 1014 года, воскресение. Федерация Вердиро, республика Кайлена, Эдельбрасс.
Для человека, который весь день провел на ногах и пережил массу самых разных, но сильных впечатлений, теплый душ будет лучшим средством для умиротворения взбудораженного разума и тела, отказывающегося признавать, что на сегодня с делами покончено. Есть еще, правда, мед и молоко, но Юрика решила, что можно обойтись и без радикальных мер. Ей всего-то и нужно, что заснуть на одной кровати с Викторией — на большой удобной кровати в большой уютной спальне. Какая разница, что в этом доме она впервые? Ее дом сейчас там, где Дженази, а он в данный момент находится за стеной. Удобно, уютно, безопасно. Вопрос: так почему она до сих пор не спит?
