Через пару секунд остров сотряс ответный толчок земных недр.

— Эй, Дженази… Кто тут под руку лезть не должен?

Дженази усмехнулся. Земля под ногами с каждой секундой сотрясалась все отчетливее, и не было ни каких сомнений в том, что здесь, в данный момент времени, начинается самое настоящее землетрясение.

У Ришари зазвенело в ушах, она ощутила вибрацию всем своим телом — и осознала, что слышит звук раскалываемых глубоко под ногами горных пород. И этот звук нарастал.

Через минуту остров под башней Глашатая раскололся, и она рухнула в разверзшуюся пропасть, навстречу бьющим вверх потокам лавы и клубам вулканического пепла. Гвардейцы успели отойти, и теперь с края огненной пропасти смотрели снизу вверх на зависшего над кратером Глашатая внутри стремительно растущего все выше и выше сотканного из света золотого колосса.

Его рост остановился только тогда, когда голова коснулась стаи собравшихся над островом грозовых облаков.

— Ты, — ответил наконец Дженази, — если, конечно, у тебя нет вулкана побольше.

***

Раббен Тоттенгрибер вытащил регенерирующие останки Августо прямо перед обрушением башни, и теперь равнодушно рассматривал колосса Глашатая, ноги которого опирались о края кратера. Чародей внутри его сияющего тела стал неразличим, и можно было только примерно предположить его местоположение.

— Это частично высвобожденная форма Лон-Ри-Ба, Владыки Света, — произнес он, и Ришари стало немного не по себе. Она уже успела узнать, что чародеи крайне неохотно произносят вслух имена Забытых, и то, что Раббен вот так просто нарушил неписанное правило, говорило о том, что теперь все стало действительно серьезно. На карту как минимум поставлена судьба всего дела Гвардии Хаоса, и все то, что раньше представляло собой определенные оправданные препятствия на пути к их общей цели — традиции, законы, совесть — перестало иметь какое-то значение. Они были обязаны победить Глашатая.

— Он может вырасти еще выше. Когда увидите, что у него отрастают лишние пары рук — берегитесь.

— Куда уж выше, — пробормотал Белгорро. — В нем уже километра три.

— Я перенесу Августо на катер, — продолжил Раббен. — Здесь, внизу, мы с ним бесполезны.

Тем временем «Игла» выпустила в колосса весь запас ракет. Тот их даже не заметил. Попытался прихлопнуть катер, как назойливого комара, но тот выскользнул в последний момент, нырнув вниз. Его корпус оплели дополнительные витки чародейского щита Сигурда, но никто не надеялся, что он выдержит прямой удар этого гиганта.

Раббен открыл портал и скрылся в нем вместе с Августо. На земле осталось только пятеро Гвардейцев — Ришари, Дженази, Белгорро, Кенсэй и восстановившаяся Глория.

— Вам нужно подняться повыше, — сказал Белгорро. — Я постараюсь выбить у него почву из под ног, и вас точно заденет.

Кенсэй тяжело вздохнул, сосредоточился — и его угасшее золотое пламя вспыхнуло вновь, за плечами выросла пара широких крыльев, с которых искрящимся водопадом осыпались огненные перья.

— Это будет мне дорого стоить, — мрачно произнес он и стрелой взмыл вверх, облетая колосса по восходящей спирали.

— Ты знал, что он так умеет? — спросила Ришари у брата.

— Нет, — покачал головой удивленный Дженази. — Вообще он высоты боится.

Ришари улыбнулась — и обратившись молнией, последовала за Кенсэем. Одной вспышкой оказалась над головой гиганта из света и позволила себе свободное падение, собирая силы для удара. Дженази взмыл в воздух, используя воздух в качестве опоры, и оказался на ее уровне через несколько секунд.

А потом внизу грянул взрыв. Чудовищной силы, земная кора под колоссом вздыбилась, поднимаясь горой, и разлетелась на куски, наполняя пространство тысячами обломков и вулканических бомб. Ударная волна в один миг разогнала стягивающиеся облака, очистив небо правильным кругом, а колосс скрылся в столбе пепла, из которого начало формироваться грибовидное облако. В его темно-серых глубинах сверкали фиолетовые молнии, а под ним остров заливало неудержимыми потоками оранжевой лавы; ударная волна сокрушила, выровняла все неровности его живописного рельефа.

Ришари выдохнула: волна сжатого воздуха отбросила ее на несколько сотен метров, и она не сразу вспомнила, что нужно сделать, чтобы набрать прежнюю высоту. В ушах отчаянно звенело.

Золотой колосс выплыл из облака пепла, сжавшись в тугой комок; оказалось, он может летать, прижав руками колени к груди и подбородку. И развернувшись, подтвердил слова Раббена, став еще выше. У него выросло еще две пары рук, а на безликом лице проступили черты кого-то, совсем не похожего на нормального человека. Две пары глаз точно были лишними.

Лон-Ри-Ба, Забытый Владыка Света, воплотился.

Движения Забытого были медленными, словно он состоял не из света, а из плоти, и весил как целая гора. Шесть глаз смотрели вдаль, не фокусируясь на ком-то из Гвардейцев, шесть рук совершали в воздухе странные круговые движения, словно он поддерживал себя на плаву в глубокой воде. Эти жесты не создавали заметных волнений воздуха, подтверждая уверенность Ришари в невесомости и бесплотности противника, но эта кожа из света легко отражала ракеты, молнии и вулканические бомбы. Глашатай внутри него оставался неуязвим.

Проекция Лон-Ри-Ба подняла вверх руки, формируя кольцо из ладоней, и внутри него начала расти сфера из света, быстро набирающая яркость. Скоро она стала словно второе солнце, не позволяя толком смотреть на колосса, и предвидя нехорошее, Ришари начала атаковать с большим отчаянием, ударяя все более сильными молниями, но все они были так незначительны, что тень Забытого даже не замечала их. Как и ее саму: он был слишком огромен, чтобы рассмотреть среди вновь собравшихся облаков и туч пепла ее крошечную фигурку.

Сфера Света становилась все ярче, девушка начала ощущать жар и давление ее света на коже. С тревогой она отыскала в небе Дженази и Кенсэя, и увидела, что они перестали атаковать, ожидая развязки новой атаки чародея и Забытого.

И тут дал о себе знать Сигурд.

Как бы не был огромен призрак Лон-Ри-Ба, темно-лиловая полусфера, накрывшая место сражения, оказалась еще больше. Казалось, темное заклинание Сигурда накрыло весь мир, создав огромный купол высотой в десятки километров, его стены состояли из ровных черных и фиолетовых строчек нечеловеческого языка, бегущих по отношению друг к другу с разной скоростью и в разных направлениях. Центром купола было заклятье Лон-Ри-Ба, и когда он обрел почти осязаемую монолитность, чародейское солнце начало тускнеть, и к нему от стен сферы потянулись темные нити. Одна из них прошла мимо Ришари, и она ощутила заключенную внутри нее холодную и темную энергию упадка и разложения. Ее касание несло гибель всему живому и разрушение — неживому.

Истинная сила Сигурда была ужасающей, одним прикосновением он мог уничтожить любую преграду на своем пути, и Ришари впервые видела настоящие масштабы его боевых способностей. А может быть, и не только она — вероятно, Император и Белгорро относились бы к нему с большим уважением, если бы видели раньше то, что она видела сейчас.

Нити Тьмы выпили весь свет из шара света, и мир накрыла черная мгла которую едва могли разредить свет от кожи Лон-Ри-Ба, огни вулкана Белгорро и частые молнии Ришари. Еще где-то у края сферы тускло пылал золотой огонек Кенсэя. Дженази затерялся вовсе.

Губы Лон-Ри-Ба разомкнулись, и из образовавшейся щели ударили плотные лучи света, словно у него во рту было еще одно солнце. Поднялась грудь, словно при глубоком вдохе — и он заговорил. Это было просто ужасающе: пространство сотрясало от каждого звука его голоса, земля, небо и море тряслись, словно готовые вот-вот перемешаться или вовсе поменяться местами… Но еще тяжелее пришлось телу Ришари — и она сжалась от боли в тугой комок. Она даже не представляла, что с тех пор, как стала г'ата, ей может быть настолько больно. Уши, кожа, мышцы, кости, сердце — этот голос пронизывал ее насквозь, и в ярости она ударила в ответ молнией, которая поразила одно из глаз колосса — и даже заставила его мигнуть.