И их становилось все больше.

Виолетта легко справилась с задачей объяснить всем, что кроме нее пострадавших в аварии нет, отказалась от дюжины предложений довезти ее до больницы. С объяснением причин, по которым посреди их улицы валяется разбитая машина, у нее возникли сложности. И если бы не ноющие ребра, она нашла бы достойный ответ на реплику «Что взять с блондинки за рулем?»

И вот на сцене появились «скорая помощь» и жандармы, и Виолетта наконец услышала имя незнакомки:

— Сая. Эта девушка, — объясняла хозяйка копья с каменным наконечником, лука со стрелами, каменного ножа и белой волчьей шкуры на плечах, — врезалась в меня на своей повоз… своем а-в-т-о-м-о-б-и-л-е?

— Ваши документы, гражданка, — пожилой, но не растерявший форму жандарм в ответ на слова Саи только кивнул, мол, разберемся, и застыл в ожидании, с карандашом и бумагой наготове.

— Какие, к чертовой бабушке, документы?! — заорал старший в прибывшей на место медбригаде. — Ее машина сбила! У девчонки шок! Ребята, грузите ее.

За те три минуты, пока Виолетта, жандармы и зеваки пребывали в растерянности, медбратья с железобетонной уверенностью уложили «пострадавшую» на носилки и спрятали ее во внутренностях кареты «скорой помощи».

С надрывным воем белая с красными полосами машина сорвалась с места и скрылась за поворотом.

— Виолетта Смит? — жандарм вернулся к своему протоколу, флегматично проводив «скорую» взглядом. Книжечку-водительские права девушки он спрятал во внутренний карман. — А вам, боюсь, придется проехать с нами.

Виолетте пришло в голову, что ситуация эта неплохо повеселит Ранфарга Белгорро. А еще то, что пора вспомнить номер телефона своего адвоката.

Добродушный смех Ранфарга Белгорро звучал ровно минуту — до тех пор, пока Виолетта не описала ему внешность девушки, которую сорок минут назад увезли на карете «скорой помощи». После этого он изменился в лице и прямо в участке потребовал немедленно связаться с больницей, куда должны были доставить «пострадавшую». Когда ему ответили, что она сбежала, глава «Гефеста» схватился за голову.

— Их уже четверо… Их уже четверо… Небо, за что? — тихие и плохо разборчивые причитания мало о чем могли сказать рядом присутствующим. Разве что только то, что столь влиятельный человек не будет переживать по пустякам.

Еще люди, которые впервые близко общались с Белгорро — ими стали жандармы, разбиравшие дело Виолетты — отметили, что все эмоции господина Ранфарга словно наигранные, ненатуральные. Как-будто он плохой актер, изображающий чуждого своей натуре персонажа. Но так как нельзя было понять, для какой аудитории рассчитан спектакль, просто пожали плечами и выбросили из головы странности и без того странного человека.

Без особых сложностей забрав своего секретаря из участка, Белгорро отвез ее в главный офис корпорации, не проронив по дороге ни слова. Виолетта, видя его таком мрачном расположении духа, благоразумно молчала. Интуитивно она уже поняла, что разбитая машина — несуществующая мелочь не только потому, что Ранфарг — человек широкой души, но еще и из-за некой крупной, если не сказать глобальной проблемы, назревшей буквально только что.

Подъезжая к зданию офиса, Белгорро резко нажал на тормоза, и только благодаря ремням безопасности Виолетта не клюнула носом приборную доску. Острой болью о себе дали знать пострадавшие ребра, и девушка с долей обиды подумала о том, что никто не удосужился поинтересоваться, как она перенесла утреннюю аварию. Чертово общественное мнение на стороне пешеходов, а не водителей.

— Господин Ранфарг, вы не могли бы водить аккуратнее? — прошипела Виолетта, а потом увидела сидящую на ступенях у главного входа Саю.

— Жди в машине, — резко ответил ей Белгорро и с пугающей решительностью покинул салон автомобиля. Перед тем, как направиться к девушке с белыми волосами, он толкнул машину ногой, и она, получив неожиданное ускорение, откатилась назад метров на пятьдесят. Могла бы и дальше, но ее относительно мягко остановил фонарный столб — Виолетту тряхнуло совсем чуть-чуть. Еще она услышала звук бьющейся фары и подумала о том, что в гараже шефа осталась только одна целая машина класса «люкс», в салоне которой он не будет себя чувствовать шпротой в консервной банке.

Невероятная сила Белгорро девушку не удивила: она уже была свидетельницей того, как под его пальцами словно воск сминается железо и крошится камень, или как он выдавливает плечом бронированную дверь. Знала даже, что от шефа, когда он не в настроении, нужно держать подальше легковоспламеняющиеся вещества. Но она не предполагала, что он может вспыхнуть словно факел и взмыть в небо, превратившись в метеор, перепутавший верх и низ.

И все же гораздо больше ее волновало иное: что стало с исчезнувшей вместе с Белгорро Саей, и была ли она, Виолетта, единственной свидетельницей произошедшего.

***

Олимпию — столицу Федерации Вердиро — Белгорро возвел на месте древнего города Крусса, полностью уничтоженного во время войн между Гвардией и Небесными Городами. Первый камень был заложен почти сто лет назад, и с тех пор столица только продолжала разрастаться во все стороны, захватывая столь нужные ей квадратные километры. На месте каменистой пустоши появился огромный мегаполис — политический и экономический центр целого континента, и последняя перепись населения показала, что его — населения — здесь уже больше пяти миллионов. И это делало Олимпию крупнейшим городом Вердиро и Судо.

А еще последним местом на планете, которое Белгорро хотел бы сделать полем боя между ярмиром и г'ата.

Они приземлились, а точнее, врезались в землю, подняв в воздух камни и клубы пыли, в двух километрах от городской черты, посреди поля, усеянного крохотными островками кустарника и одинокими деревцами. Густая лесополоса отделяла это место от Олимпии и случайных глаз ее жителей, и Белгорро надеялся на то, что в трудном разговоре с гостьей из другого мира ему не придется прибегать к мерам, которые нельзя будет спрятать за пятнадцатиметровой стеной тополей.

— Зачем ты здесь? — прорычал он, отметив про себя, с какой невероятной скоростью исчезли с тела г'ата ожоги, нанесенные его раскаленными пальцами. И испытал небольшой укор совести, когда увидел, что одежда девушки, в отличие от кожи, не восстанавливается, и на белых шкурах и тканях остались дыры в форме его немаленьких ладоней, с обугленными краями. Очень может быть, что он… погорячился.

— Какое пламенное… приветствие, — судя по волнам раздражения, плескавшимся в фиолетовых глазах пришелицы, опасения Белгорро оправдались примерно наполовину. — Мое имя — Сая, а дом — снежные равнины Волчьей Зимы, охотничьи угодья народа г'ата. Ты — Белгорро из народа ярмиров, который забыл о своем предназначении и стал во главе человеческого рода. Я пришла в твой дом, чтобы узнать, почему.

— Не сделаю большого открытия, если скажу, что нельзя забыть того, чего и так не знал, — Белгорро восхитился тому факту, что его решили отчитать, словно нерадивого школьника. Осталось только понять, за что. — Но я знаю кое-что другое, гораздо более важное. Одна птичка напела мне на днях, что родичи моего старого доброго друга не так добры и милосердны, как он. Поэтому, если у тебя больше нет других причин находится здесь, кроме как поставить мне в вину заботу о народах Вердиро, советую убраться туда, откуда пришла, и как можно скорее.

— Звучит как приказ, — с удивлением ответила Сая.

— Это и есть приказ.

Наступила небольшая заминка, в течение которой ярмир и г'ата пытались понять, почему их слова и уверенность в своих поступках не производят на оппонента должного эффекта.

— Мне кажется, или ты смеешь угрожать мне только потому, что не имеешь понятия о том, на что я способна? — Сая решила первой бросить камешек в мутный омут взаимного недопонимания.

— Мне хватит доли секунды на то, чтобы превратить здесь все в радиусе километра в озеро кипящей лавы, — Белгорро решил, что сейчас самое время выяснить, у кого пушка больше. — Даже ты не переживешь этого.