А потом девушка просто соединила эти две части, и они вновь стали одним целым.

— Инспектор?

Просперо сфокусировал взгляд на естественных рисунках дубового паркета под ногами. Оказалось непросто убедить себя в том, что это, в отличие от увиденных только что крови и ран, и есть часть реальности, в которой Эспозито живет.

Просперо поднял взгляд на Дженази, и тот невольно застрял на его шее. Шрама не было. Ни единого намека на то, что когда-то эта голова была отделена от туловища.

— Я в порядке, — ответил Просперо, нечеловеческим усилием отводя взгляд в сторону. — Просто тяжело осознать, где я сейчас на самом деле нахожусь.

— Извините. Я крайне редко погружаю людей в такие ментальные реконструкции и забыл о том, что отключать их нужно постепенно.

— Ничего страшного, — Просперо вспомнил, что значит быть веселым и невозмутимым. — Я получил весьма ценный опыт. Хотя, признаться, полностью упустил из виду вашу схватку.

— Понимаю. Переживали за Ришари.

«И не только за нее,» — подумал Просперо. Среди синеволосых воинов были молодые и привлекательные девушки, судьба которых инспектору была небезразлична.

— Никогда не видел, чтобы женщина… человек сражался так, как она. Это было похоже на…

— Безумие. Ришари безумна в бою. Никакого хладнокровия и намека на трезвый расчет. Воплощенная страсть к разрушению. Все остальное для нее теряет всякое значение.

— Мне кажется, вы сгущаете краски, — возразил Просперо. — Когда она увидела, что вы… лишились головы, то позволила оставшимся врагам бежать и занялась вашим спасением.

Дженази смутился.

— В то время мы были слабы и неопытны. Мисторг, впрочем, тоже оказались не на высоте. Думаю, вы удивлены тем, зачем я вообще показал эпизод из своего прошлого, ведь там не было демонстрации тех способностей, которые могли бы помочь вам победить врага хотя бы такого уровня, на котором находились мы с Ришари двести лет назад.

— Думаю, у меня крайне мал шанс столкнуться в бою с таким противником, как вы, — поспешил успокоить собеседника Просперо. — А вот против жестянок, которые едва не отправили меня на тот свет, способности тех людей были бы как нельзя кстати.

Эспозито бессовестно лгал. Его целью были поиск и наказание убийцы беспризорников — Джина Саргаса, чье настоящее имя — Ичиро. Племянника Дженази и сына Ришари. Разумеется, он был расстроен тем, что сильнейшие пользователи мистической способности управлять электричеством оказались разгромлены обладателями невероятной силы, скорости и живучести. Пропало само желание развивать эту способность как совершенно бесполезную.

— Вы сказали, что наблюдали только за битвой Ришари. Неужели вам ничего не показалось странным?

Просперо задумался. Что именно было странным по мнению такого человека, как Дженази? Неудержимая ярость, которая двигала телом и мечом Ришари? Скорость, которая не уступала скорости ее врагов? Отрицание самого факта смерти, к которой не приводят даже десятки тяжелейших ран? Или то, что мгновенно переносясь с места на место в виде молнии, точно так же, как и Мисторг, Ришари осталась без оружия и одежды, так что убивать своего последнего противника ей пришлось голыми руками.

— А если я скажу, что до той схватки в деле управления молниями мы зашли не дальше, чем вы сейчас?

Просперо задумался.

— Вы хотите сказать, что ваша сестра за несколько секунд изучила и развила в себе умения и навыки, которые ее противники совершенствовали годами? Невозможно.

— Теперь вы представляете, чего она достигла за последующие пятьдесят лет?

Просперо отказывался поверить в то, что Ришари, которая на его глазах метала молнии и даже становилась ими, делала это в первый раз. А потом вспомнил, что в самом начале боя она была практически беспомощна, и только после множества ранений стала демонстрировать способности, аналогичные Мисторг.

— Я раскрыл секрет ее феномена. И знаю, как помочь человеку с неразвитой мистической способностью достичь похожих результатов.

Просперо улыбнулся. Его это полностью устраивало.

***

Леди Элизабет была сильно расстроена тем, что не смогла попрощаться с Валерией, и упорно настаивала на том, чтобы они погостили у нее хотя бы пару дней, но Дженази был непреклонен.

— Мы весьма благодарны вам за теплый прием, но нам нужно ехать дальше. Уверен, Валерия приедет к вам не позже ближайших двух недель, так что вам не стоит огорчаться.

— Но я так хотела пообщаться с ее детьми… — глаза женщины заблестели от влаги, когда она посмотрела на Викторию, Ранмаро и Юрику.

— Я ее племянник, — тихо поправил ее Ранмаро.

— А я его сестра и ее бывшего мужа, — еще тише добавила Юрика. Она была неуверенна, нужно ли объяснять ее запутанные родственные связи.

К счастью, слов девушки Элизабет не расслышала.

— Я так долго ждала от Валерии хотя бы весточки.

— Вы не знаете ее адреса? — удивился Дженази. — Впрочем, этого следовало ожидать. Виктория, напиши леди Элизабет ваш адрес в Фламби.

Пока Роберт искал бумагу и карандаш, дядя Юрики незаметно для остальных привлек к себе внимание Просперо и знаками попросил его отвлечь Элизабет. Бывший Гвардеец был слаб в дипломатии.

— Вчера Роберт сказал, что вы отпустили слуг по случаю праздника, — инспектор принялся за дело без особого энтузиазма. — Сейчас девять утра, но никто не пришел. Неужели День Памяти отмечают и сегодня?

— Вовсе нет, — ответила Элизабет. — Просто сегодня воскресенье. Законный выходной, знаете ли.

Просперо мысленно чертыхнулся. Из-за всех этих мистических дел он совсем потерял связь с реальностью.

Из Эдельбрасса они выехали в полной тишине. Прощание с Элизабет и Робертом получилось натянутым и скомканым — закономерный итог невозможности быть искренними с этими людьми. И никто не сомневался в том, что их вынужденные хозяева вздохнули с облегчением, расставшись со странными гостями. Подавленным выглядел даже общительный Ранмаро, хотя Дженази не мог не заметить, что затянувшаяся мрачная атмосфера парню в тягость. Сам он относился к ситуации с философским смирением.

— Бензин заканчивается, — громко сообщил Просперо через пять часов всеобщего меланхоличного созерцания живописных обочин Федерации. И вместо того, чтобы всех встревожить, его слова вызвали какое-то необычное оживление. Почти радостное.

— На сколько еще хватит? — быстро спросил Ранмаро.

— Километров на сорок, — Просперо было немного стыдно, что он совсем забыл про датчик топлива на приборной панели. Заправочную станцию они проехали полчаса назад.

— В бардачке должны быть дорожные карты. Дядя, дай их сюда, я посмотрю, сколько до ближайшей заправки осталось.

— Мы уже подъезжаем к населенному пункту, — ответил Дженази, передавая племяннику целую стопку обнаруженных бумаг. — Не знаю, как он называется. Раньше его здесь не было.

— Вирас, — ответил Ранмаро через пару минут. — Небольшой поселок. После него шоссе еще шестьдесят километров будет вести на юг, а потом поворачивает на восток. А нам нужно на юг… Придется свернуть на грунтовую дорогу, которая ведет через лес, чтобы попасть на шоссе нужного направления. Представляете, нам придется пятьдесят километров по кочкам трястись! — добавил он уже с негодованием.

— У этой машины отличная подвеска, — успокоил его Просперо.

— Лес — это хорошо, — добавил Дженази. — Устроим ночевку под открытым небом.

— Разве мы не успеем проехать его засветло? — удивилась Виктория — она была единственной, кто оказался не в восторге от подобной перспективы. — Сейчас только два часа дня. Разве не ты говорил, что мы спешим?

Дженази покачал головой. Дочь Ичиро стремилась не допустить проявлений собственной слабости при свидетелях, поэтому редко замечала, как то же самое делают и другие.

— Ты умеешь водить машину? — задал он почти риторический вопрос. — Я тоже. А у Просперо сегодня непростой день с самого утра, и ты предлагаешь ему еще три часа провести за рулем, чтобы… Ранмаро, за лесом нас сразу будет ждать город или что-то подобное?