— Просто разомнемся, говоришь? — выдохнул Ран, утирая со лба капельки пота.

— А что, не похоже? — спросила она, выравнивая дыхание и мысленно уговаривая Ириссу выделить ей больше энергии. Рысь не нужно было упрашивать, она уже сама хотела дотянуться до столь неудобного и наглого противника. Вопрос был только в том, сможет ли хищница остановиться и не превратить невинный спарринг в настоящее кровопролитие.

— Не похоже, — эти слова принадлежали Нае. Юрика и Ранмаро не заметили, когда она спустилась к ним. Как и полудюжину местных жителей, привлеченных шумом. Судя по испуганным выражениям лиц, схватка обладателей мистических способностей была для них в диковинку.

— В домах из-за вас стекла оконные дрожат, — раздраженно продолжила девушка. — Может быть, уже хватит? Завтрак готов.

— Отлично! — поспешил обрадоваться Ранмаро. — Мы как раз закончили. Извините за шум, мы не хотели никого беспокоить…

Юрика кое-как вытолкала Ириссу из своего сознания обратно в Волчью Зиму и, немного разочарованная, медленно поплелась за братом и Наей. Ей следовало придумать способ борьбы с такими, как Ран, в чистом поле. Тактика «подойди и ударь» здесь просто не работала.

***

На завтрак была яичница. И гости. Юрика и Ранмаро замерли с вилками у рта, когда после внезапного дверного звонка Ная покинула кухню и вернулась с Дженази, Викторией, Просперо и еще двумя совершенно незнакомыми им лицами мужского пола и среднего возраста.

— Доброе утро, — радушно поприветствовал их дядя. — И приятного аппетита.

Отчет Ранмаро о том, как они связались со Стаей, занял всего двадцать минут, в течение которых Юрика молча сидела в стороне, наблюдая за Дженази. Перед ее глазами стояла сцена из воспоминания матери, в которой он дарил ей новую жизнь, и мысленно сравнивала его с образом почти двухвековой давности. Он сильно изменился. Тогда, в Ладоре, он был совсем другим. Моложе. Нет, с тех пор он не постарел ни на день, она не могла отыскать ни одной морщинки на его лице. Но его выражение стало совсем другим, холодным и отчужденным. И взгляд. За ясным и проницательным взглядом скрывалась усталость, которая не исчезала ни на секунду. Тогда, в тот день, этой усталости в них не было. Только сила, энергия двигаться вперед. Он и сейчас двигался вперед, но теперь его толкали не внутренние побуждения, а нечто фундаментальное, вроде силы всемирного тяготения. Он словно падал, смирившись со своей судьбой… Или подчинившись своей природе.

Юрика боялась думать о том, какова его природа. И постаралась изгнать из памяти образ Гвардейца с картины Валерии. Он тоже остался в прошлом, как и Дженази, давший Ришари ее имя. Он должен был остаться в прошлом. Сейчас перед ней сидел совсем другой Дженази. Ее добрый, сильный и заботливый дядя.

«Технически — не дядя,» — поправила она мысленно, и тут же одернула себя. Для нее он сделал больше, чем любой другой кровный родственник. Он дал ей ее семью.

— Вы молодцы, — сказал Дженази, когда Ранмаро закончил свой рассказ. — Виктория и Просперо тоже отлично справились, и теперь у нас есть примерное представление того, чем здесь занимаются «Молот» и «Рассвет», — он кивнул в сторону уже представленных Вилларда и Йохана, которым в тесной квартире Наи было более чем неуютно. Или же дело было в том, что их сотрудничество с Вердиро и Дакиэрро было раскрыто? Юрика склонялась ко второму варианту. К Вилларду, как соотечественнику, она уже успела проникнуться симпатией, а вот Йохан ей определенно не нравился. Сигурд и все его сторонники были зачислены ею в представители «Темной стороны». Плохие парни. Она, разумеется, была «хорошей». И все, к кому испытывала теплые чувства — как к присутствующим в комнате, так и оставшимся в Вердиро. Кроме Глории. А как еще иначе?

— А чем ты занимался все это время? — спросила она, когда Дженази отвлекся на секунду на бутерброд с сыром.

— Финансами, — Дженази похлопал по небольшой сумке, которую принес с собой. — А еще я нашел Мэй.

— Мэй? — она переспросила имя одновременно с Ранмаро и Наей.

— Да, Мэй, — повторил Дженази. — Она… моя дочь. Приемная.

— Поверит не могу… Где она?

— Ждет внизу. Она не захотела подниматься сюда.

Юрика, отбросив в сторону все правила приличия, пулей направилась к двери. Ран и Ная последовали за ней.

***

Сбежать вниз по лестнице оказалось делом нескольких секунд, но выбежав из подъезда, она на мгновение растерялась: у входа никого не было. Двор был практически пуст, только несколько местных жителей неторопливо занимались своими собственными делами. И только обернувшись к спустившимся вслед за ней Ранмаро и Нае, Юрика наконец увидела ее — невысокую темноволосую девушку-яо в скромном деловом костюме. Она стояла сбоку от двери, прислонившись к перилам высокого порога, и с удивлением смотрела на них, вылетевших к ней сломя голову.

— Мэй! — радостно воскликнула Ная, но ее искренний порыв подбежать и заключить девушку в объятия погас после первого же шага навстречу. — Привет…

— Доброе утро, Ная, — тепло приветствовала арга Мэй. — Давно не виделись. А ты… Ранмаро? — неуверенно спросила она у растерявшегося парня.

— Да, — кивнул он, улыбнувшись.

— Да, это ты, — подтвердила она, кивнув самой себе. — Я помню эти чудесные синие глаза. Я держала тебя на руках и качала в колыбели, пока Валерия не забрала тебя из нашего дома… Тебе говорили, что это я дала тебе твое имя?

— Нет… — неожиданно тихо ответил парень, смутившись еще сильнее. — Наверное, тетя Валерия сама об этом не знала…

— Да, верно, — улыбнулась Мэй. — Она не могла об этом знать.

Она перевела взгляд на Юрику.

— А ты…

— Ты тоже дала мне имя? — едва слышно спросила девушка, не зная, куда деть руки. Она хотела скрестить их на груди, потом — спрятать за спиной. В конце концов засунула пальцы в карманы джинс и опустила глаза. Внезапно ей захотелось стать еще меньше. Мэй была очень красива, стройная и уверенная. Пиджак, брюки и блузка сидели на ней так хорошо, что ей стало стыдно за свой растрепанный внешний вид — особенно за прическу. Короткие черные волосы Мэй были уложены аккуратно и очень стильно, скрепленные всего одной серебристой заколкой.

Но сильнее всего из внутреннего равновесия Юрику выбивало поразительное спокойствие этой девушки. Она улыбалась им тепло и искренне, словно знала их всю свою жизнь.

— Юрика. Да, я сама его выбрала. Тебе было нужно имя, вот я и… — Мэй смущенно развела руками.

Юрика задрожала всем телом. Внезапная догадка оказалась верной. И теперь… Она не знала Мэй — ничего о ней, кроме того, что это она дала ей имя и была членом ее странной семьи. Первый факт вызывал в душе чувство глубокой признательности, и даже любви, но второй порождал там же затаенную обиду на то, что Мэй не нашла ее раньше — и не забрала из чертового приюта. Тогда ее жизнь могла бы сложиться иначе… Как именно, Юрика не знала, но все равно — иначе. И не состоянии выбрать, чтобы поступить в соответствии с одним из этих чувств, она просто стояла на месте, скованная внезапной, несвойственной ей нерешительностью.

Она не понимала, куда испарилось ее привычно ироничное отношение к миру. Дело было не только в факте принадлежности Мэй к семье. Было что-то еще.

И ее осенило: Мэй была словно вторая Екатерина. Хватило одного единственного взгляда, чтобы понять это.

И прежде чем Юрика успела сделать или сказать хоть что-то, Мэйопередила ее. Юрика всхлипнула против собственной воли, когда оказалась заключена в теплые и нежные объятия, и ее дыхание перехватило от восторга, когда она вдохнула ее запах — острый, немного сладкий аромат духов, и чего-то еще, странно знакомого. Словно она уже слышала его раньше, очень давно — настолько, что сохранилось только приятное ощущение от этого запаха, удивительно родного. И Юрика поняла, всем сердцем, и душой — она любит Мэй. Всегда любила. Просто потому, что она есть. Это было удивительно и странно, но это было так.