Предельно тесно сгрудившись вокруг портала и освободив его от щупалец, «алые» отбросили тварей назад и первой пропустили к нему Ариану. Следующим шел Ренар с раненым Боневалем, но когда чародейка коснулась сияющего синим овала, он внезапно схлопнулся — начисто отрезав ей кисть. Девушка тонко закричала, заливая товарищей кровью. Которые не понимали, что произошло.

Эхат, так и не придя в себя до конца после жесткого удушения, дрожащей рукой указал на потолок. Луис поднял голову — и увидел огромный багровый глаз с настолько темным зрачком, что глубокая чернота космоса в сравнении с ним могла показаться светло-серой. И все почувствовали, как становится неподатливой и чужой мистическая энергия в их телах.

— Ребекка, ломай стену, — хриплым от ужаса голосом прошептал Луис, подхватывая теряющую сознание Ариану. В стенах вырастали новые пасти и щупальца, выползали новые твари, и как сумасшедший, заработал мечом Артур, пытаясь хоть ненадолго отсрочить неизбежное. Ренар передал Боневаля Ракрустикросу и снова вспыхнул синим пламенем, превратившись в огненную преграду между «алыми» и порождениями Шепчущих, новые потоки яда обрушил на них Бо Хон. Ребекка заставила каменную кладку вибрировать и покрыться трещинами — тяжелый, подавляющий мистическую энергию взгляд багрового глаза подействовал на нее сильнее остальных, поэтому ей не хватило силы. Тогда в ослабленное ею место ударил Эхат, и кусок кладки вывалился, образуя небольшой пролом.

— Стреляй в глаз! — прокричал Луис. Твари напирали все сильнее, еще пара мгновений — и Артур с Ренаром и Бо Хон не смогут остановить их…

Эхат направил плазменное копье в багровое око — и оно погасло, не долетев до него считанный метры. На создание еще одного у него больше не было времени… И тогда Ребекка, собравшись с силами, ударила снова, проделав не просто дыру, а обрушив половину стены. Весь замок Крэйна содрогнулся от фундамента до шпиля на остроконечной крыше, и «алые» бросились к своему спасению — первыми Ребекка с Луисом и Ракрустикосом, тянувшим раненых, а следом за ними остальные, прикрывавшие отступление.

Сатронг расчистила путь от обломков, превратив их в пыль новой атакой, но в коридор вслед за ними никто не последовал. Она пропустила вперед Луиса и Ракрустикроса, а когда обернулась, то увидела, как под тяжестью тварей, оплетенный щупальцами, последним рухнул Ренар, продолжая жечь их своим пламенем. Зал стремительно заполнял яд Бо Хона, который решил убить Шепчущих ценой жизни свой товарищей, но пасти, извергающие тварей, распахнувшись еще шире, начали втягивать его в себя, очищая воздух.

— Проклятье… — всхлипнула Ребекка — и бросилась за уцелевшими.

***

Широкий коридор, увешанный портретами Столсангов, украшенный мраморными статуями в стенных нишах, был не больше двадцати метров в длину, но до двери в его конце они добирались, казалось, целую вечность. И когда Ракрустикос вышиб ее бронированным плечом, из пролома позади выскочила целая свора псообразных безглазых тварей. Ребекка первой обнаружила погоню — и остановилась, перекрывая дверной проем.

— Бегите! — крикнула она Луису, готовая задержать новую волну тварей любой ценой. Она не понимала, куда исчезли все прочие обитатели замка и ее люди, и люди остальных «алых». Казалось, остались только они одни — и Крэйн с кошмарными Шепчущими.

Первых трех монстров она уверенно размазала по полу и стенам, но четвертая, раскрыв круглую пасть и извергнув из нее сгусток щупалец, выплюнула заодно и длинный острый шип, который пронзил ее плечо. Девушку отбросило и она упала на спину, успев рассмотреть, как открывается дверь перед Луисом — и из нее навстречу им выходит целый отряд людей Крэйна, к головам которых присосались кошмарные медузообразные твари. Первый из них ударил Амавази в грудь прикладом винтовки, и Луис упал, роняя Ариану. Ракрустикос, оставив Боневаля, бросился на помощь, расшвыривая новых врагов в стороны. Загрохотали автоматные очереди, высекая искры из стальной кожи, но одного этого было мало, чтобы остановить его. Одна из тварей перепрыгнула через Ребекку и бросилась ему под ноги, оплетая щупальцами из пасти, и Ракрустикрос, потеряв равновесие, упал под тяжестью бойцов Столсанга. А в следующую секунду она почувствовала влажное прикосновение щупалец к своей шее, и легкий укол, о которого сразу начало неметь все тело.

Внезапно пришла в себя Ариана — и стоявшие впереди бойцы мгновенно обратились в камень. Такая же судьба постигла и тварей Шепчущих, даже ту, что схватила Ребекку. Окаменевшая хватка сразу перекрыла Сатронг кислород, она с ужасом поняла, что ей остались считанные секунды — и из последних сил создала вибрацию, которая разрушила каменную плоть. Но это отняло последние силы. И тело, отравленное ядом, больше не слушалось.

Ариана создала новый портал и попыталась уйти одна, как снова в стене открылся подавляющий мистическую энергию глаз, и они услышали шаги в коридоре. Это был Крэйн — в сопровождении одного Шепчущего. И всех «алых», живых, только оплетенных щупальцами и двигавшихся, словно сомнамбулы. Столсанг небрежно указал на чародейку пальцем — плазменное копье Эхата сожгло ее за долю секунды, оставив от красавицы Рейсток одни только обугленные останки. Парализованная Ребекка не смогла выдавить из себя даже слабого стона, как и задыхающийся, с переломанными ребрами Луис. Их боль и ужас потери выразил своим криком Ракрустикос, освободившийся из-под груды окаменевших тел и бросившийся на Крэйна. Столсанг встретил его сам, ударив в стальную грудь пустой ладонью — и проделав в ней огромную сквозную дыру, применив всеразрушающую мистическую способность своего дома. Ракрустикрос стоял на ногах еще несколько секунд, медленно осознавая свою смерть, и, наконец, рухнул к ногам своего бывшего предводителя.

Крэйн перешагнул через беспомощную Ребекку и подошел к Луису. Схватил его за воротник и поднял над полом.

— Как видишь, я не хочу убивать сыновей и дочерей Великих Домов, — произнес он устало. — Но жизнь всех остальных не имеет для меня никакого значения. Мне жаль твоего зятя, но, если честно, совсем немного. Боневаль, — Столсанг повернул голову в сторону теряющего сознание от кровопотери Лустакина, — теперь тоже не представляет для нас ценности. Жаль.

Шепчущий слегка наклонился, из-под костяной маски по замку разлился едва уловимый, растянутый полустон-полушепот.

— О, ногу можно вернуть… — искренне удивился Крэйн, и повернулся к парализованной Ребекке. — Хорошая новость, госпожа Сатронг, вашего зятя можно вернуть в строй. Хотя… — он пристально всмотрелся в ее глаза, пылающие беспомощной яростью. — Он мне никогда особо не нравился. Артур!

Артур Коккинавье, шагая, словно заводная кукла, медленно подошел к Боневалю и пронзил его грудь своим мечом.

— Не так уж он был и полезен.

На глаза Ребекки навернулись слезы — она любила Боневаля всем сердцем и была искренне рада его женитьбе на сестре, несмотря на его происхождение. Верный, отчаянный Лустакин… Из пола выросли щупальца, оплели ее тело и подняли в воздух, поднося к Шепчущему. Он снял свою костяную маску — и она успела рассмотреть его невероятно худое лицо, обтянутый кожей скелет с пустыми глазницами, на дне которых плескалось нечто густое и черное. А потом ее сознание заполнила абсолютная, кромешная тьма. Тяжелая, давящая, окутывающая плотным свинцовым одеялом…

— Вот и все, — донесся до нее откуда-то издалека едва различимый голос Крэйна Столсанга. — Вот и все…

Ариана Рэйсток отчетливо помнила обжигающую, ослепляющую боль, вспыхнувшую в ее теле в тот миг, когда ее поразило плазменное копье Эхата Ястреба, и ясно осознавала, что мертва, ведь не может быть живым человек, от которого остались одни только обугленные кости. И в то же время она была жива, наблюдая за своими почерневшими останками со стороны, из центра существующего в ином пространстве зала, в котором была запечатана ее Забытая Богиня, Ша-Ру-Занагра, Проклинательница. Огромный скелет шестирукой женщины-змеи с бесконечно длинным хвостом был скован черными цепями, в пустых глазницах черепа с остатками седых волос пылало зеленое пламя, убивающее своим светом все живое — Забытая могла нести лишь гибель, но когда ее последовательница оказалась на пороге смерти, использовала все свое могущество для того, чтобы удержать сломленный разум от шага в небытие. И в отчаявшейся чародейке вспыхнула надежда — чувство, которое она утратила задолго до этого рокового дня.