— Мама убила моего отца. И отца Ранмаро. И еще целую кучу людей, о которых я впервые слышу, но которых считали славными ребятами. Да мне плевать, что она из той самой Гвардии Хаоса, я все равно в них… ах да, в вас! Никогда не верила. И никто уже не верит, вы — просто старая сказка. Зато теперь верю, что мама — чудовище, которое живет сейчас, и множество людей тоже в это верит. А ведь я ее дочь, дядя, меня тоже должны будут ненавидеть, когда узнают, кто я. Теперь понятно, почему моя такая большая семья засунула меня куда подальше, чтобы и не знал никто, что я вообще есть. Лучше бы сразу убили, задушили в колыбели, чтобы небо не коптила. Ичиро вовремя не прибили и что? Никогда лицо Вика не забуду. И Элиота. И Энжи…

— Ты несправедлива.

— Ах да, они же погибли из-за меня, Ичиро просто почистил мир от мусора… «Ранмаро тоже ее сын, но по его вине еще никто не умер,» — ты это хочешь мне сказать? Действительно, он тут не при чем, даже странно… Хотя нет! Он же сам сказал, что этот город когда-то почти сгорел, когда Ичиро пытался вернуть его на Судо! Дети убийцы — тоже убийцы. Твою… Дядя, оставь меня, я хочу поплакать. Больше не буду обещать, убегаю… Нет, наоборот. Впрочем, это я тебе еще в Ховине говорила.

— Ты несправедлива к себе, — сказал Дженази, когда Юрика прекратила свой монолог и просто горько лила слезы. — И я удивлен, что ты принимаешь все так близко к сердцу. Ты славная, добрая девочка, так что не вешай на себя грехи своей семьи. Это моя задача.

Девушка всхлипнула в последний раз и рассмеялась:

— Ты слишком много на себя берешь. Я ведь взрослая, оставь и мне немного.

— То, что я тебе оставил, ты уже выплакала. Больше… не надо. Не надо переживать из-за того, что твоя мать разрушает все, к чему прикасается.

— У тебя плохо получается успокаивать. Знаешь, я только сильнее расстроилась и снова хочу плакать. И почему я такая плакса, а? Мария меня сейчас ни за что не узнает. Мне надо стать сильнее… Дядя, научи меня драться. Ну, как ты сам умеешь. Встречусь с мамой и… Что-нибудь сделаю. Ударю, наверное.

— Это будет непросто.

— Да плевать!

Дженази обошел Юрику так, чтобы она оказалась у него за спиной, вытянул вперед руку с раскрытой ладонью — и пологий холм прямо перед ними разворотило ударом невидимого молота, обрушившегося с небес. Земля больно ударила по ступням, во все стороны полетели земля и камни. Из непроницаемого облака пыли немедленно сформировался темный столб с намерением стать еще одной подпоркой для неба — такой же эффективной, как и моральные принципы Дома Лэйт.

Но вместе с тем было еще две странности, которые Юрика не могла не заметить. Во-первых, звук удара оказался приглушенным, и она не услышала никаких отголосков эха вдали. А во-вторых, земля и камни, полетевшие в их сторону, отбросило назад невидимой стеной.

— Твоя мама тоже способна на подобное. Когда встретишь, плюнь в ее сторону, скажи, что ненавидишь или что-то в этом роде, но даже не мечтай о том, что сможешь победить в бою.

— Это ты сделал? — Юрика во все глаза смотрела на учиненные разрушения, на кратер на месте холма — и просто не верила, что такое возможно. — А ничего, что там кроты, полевки жили? Хомяки разные? Ты же их всех убил!

— Когда человек управляет механизмами огромных масштабов, легко забыть о тех, кого каждый день перемалывают железные шестерни. Я же просто смирился с этим. Я знал, что приношу в жертву крохотные жизни ради того, чтобы моя глупая племянница хоть что-то поняла в этой жизни, — Дженази произнес это очень тихо, и Ранмаро и Виктория, которые все это время прятались за гребнем холма, его не услышали. Они наконец покинули свое укрытие, чтобы получше рассмотреть последствия демонстрации силы своего дяди.

— А я так смогу? — у Ранмаро горели глаза. Дочь Валерии была более сдержана, но внимательному наблюдателю стало бы ясно, что на самом деле в мыслях она уже прикидывает, каким образом можно противостоять обладателю такой разрушительной силы.

— Сможешь. Твои предки веками оттачивали искусство управления воздушными потоками, так что ты, по сути, рожден, чтобы творить подобное, — Дженази кивнул в сторону воронки. Печальная ирония в его голосе осталась незамеченной и для девушек тоже.

— Сделаете так еще раз? — попросил парень. — Может быть, у меня получится понять принцип и повторить.

И тут пошел дождь. Настоящий ливень обрушился на землю из появившихся на небе облаков. Может быть, их принес сильный западный ветер, и молодые люди просто не заметили, как стремительно меняется погода. Может быть.

— Все в дом, — скомандовал Дженази. — Немедленно!

21:05, 18 июля 1014 года, четверг. Федерация Вердиро, республика Талли, Фламби, резиденция Великого Дома Лэйт.

Юрику определили в одну из свободных спален. Здесь она моментально уснула, совершенно вымотанная и разбитая за последние пару дней. Дженази так и оставил ее, одетую и на застланой кровати, только перед уходом провел ладонью над ее спиной, исцеляя синяки и ушибы, которые она получила во время его боя с Валерией. Улыбнулся стойкости и терпеливости племянницы, и перед тем, как закрыть дверь, выключил свет.

Валерия ждала его в беседке рядом с домом, Ранмаро и Викторию она уже отправила в их комнаты. Дождь, начавшийся так внезапно, так же внезапно и закончился, солнце скрылось за горизонтом, так что теперь они могли продолжить свою беседу на открытом воздухе, в сгустившихся сумерках, и некому им было помешать.

— Дети — это так утомительно, — произнесла Валерия, когда Дженази сел напротив. На столе между ними уже заняли свое место бутылка красного вина и пара бокалов. — За эти сто пятнадцать лет ты ведь создал свою собственную семью, Дженази? У тебя есть дети?

— Да, — ответил он с улыбкой. — И больше, чем я мог ожидать.

Валерия только покачала головой.

— И все они похожи на тебя? — она не стала говорить о том, что только что увидела перед собой еще одного совершенного иного Дженази, которого никогда не видела раньше.

«Он так сильно изменился…»

— Нет, они все очень разные. Одни напоминают мне, каким я был в молодости. Другие похожи на моих родственников. Тонами, например, так сильно похожа на Саю, что я ругаю себя за то, что люблю ее сильнее всех остальных. Среди детей не должно быть любимчиков. Впрочем, ты ведь тоже любишь Ранмаро гораздо сильнее, чем Викторию.

— Кто такая Сая? — Валерия ничего не ответила на замечание Дженази.

— Моя старшая сестра. Я не видел ее почти двести лет. Правда, она ищет меня, и я боюсь нашей новой встречи.

— Ты боишься? — не поверила женщина. — Похоже, она опаснее кого-либо в этом мире.

— Да, это так.

Пара минут молчания были нарушены звуком распечатанной бутылки, Валерия разлила вино по бокалам.

— Не будем говорить о том, что нас тревожит. Лучше расскажи, какая она, твоя избранница. Она похожа на Нолу?

Дженази сделал небольшой глоток, а потом отставил бокал. И так ничего и не ответил.

— Мне кажется, или твое сердце сейчас свободно? — Валерия правильно истолковала его молчание. — Может быть, расскажешь? А в том, что история долгая, нет ничего страшного. У нас вся ночь впереди. Где ты был все это время?

— Почти пятьдесят лет — на одном корабле. Все остальное время… О, где я только не был. Как много всего я увидел… Великие события, чудовищные бедствия. Удивительных людей.

— Удивительные люди повсюду. Просто раньше ты не замечал этого. Твое путешествие пошло тебе на пользу. Грустно, если вспомнить, с чего оно началось.

— Разве не ты только что сказала, что не стоит сейчас говорить о том, что нас тревожит, Валерия? Но ты права, Нола изменила все.

— Любишь ее до сих пор? — дочь «последнего из Дома Лэйт» оставила свое место и села рядом с Дженази, так близко, что теперь их колени соприкасались.

— Люблю, — он смотрел в ее глаза и с болью понимал, что этот цвет, небесно-синий, так схож с глубоким цветом волн северного океана в солнечный день — его он всегда видел в глазах Нолы.