— Ха-ха… — Юрика выдавила из себя нервный смешок. А затем без особых раздумий прыгнула в уже разбитое окно.

«Дядя? Старший брат? Он что, всерьез считает, что я поверю в эту чушь? — ворох мыслей, пронесшихся в голове девушки во время падения, просто сочился сарказмом. — Да мы даже не похожи! Убивают здесь всех направо-налево и думают, что после этого простые смертные станут воспринимать их бред словно откровение свыше? Может, он мне еще про папу-миллионера расскажет, и маму-суперзвезду?»

Мягко спружинив при приземлении, Юрика бросилась прочь от проклятого дома. Узкие переулки Ховина показались ей вполне надежным укрытием от подобных монстров в человеческом обличье, так что дело, по ее мнению, сейчас оставалось только за легкостью ног и великолепным знанием местности. В конце-концов, девушке не впервой убегать и прятаться.

И Юрике это удалось. Нырнув в самые темные дебри трущоб Угольника, и сделав все, чтобы сбить преследователя со следа, она спряталась в подвале полуразвалившегося дома, среди куч бытового хлама и строительного мусора. И не решалась покинуть свое убежище целые сутки, затаившись в нем, словно маленький и очень терпеливый зверек, который будет пережидать опасность столько, сколько потребуется. Голод и жажда в подобных ситуациях — несущественные мелочи.

Это был не первый раз, когда ей приходилось вот так скрываться в темных щелях и норах Ховина, дрожа не сколько от страха, сколько от ярости и бессилия. Дважды Юрика забивалась в угол. Первый раз — три года назад, когда ее банду размазали по асфальту студенты горностоительного колледжа, решившие поиздеваться над беспризорниками. Тогда дело решил инспектор Эспозито. Заставил педагогический коллектив учебного заведения самостоятельно разобраться с распоясавшимися молодчиками. И заодно вернул Юрику в приют, непонятно как найдя ее на чердаке мебельного магазина. Впрочем, у всех носителей фамилии Эспозито в этом городе есть свои таланты. Происхождение обязывает.

Второй раз произошел год назад, когда ей пришлось спасаться от сумасшедшего маньяка с чудовищными физическими дефектами. Он вселил в нее такой ужас, что спасение Юрика увидела только в подземных туннелях под городом, в кромешной тьме. В компании крыс и кого-то еще, не выбирающихся на поверхность даже ночью.

Тогда ее тоже нашел инспектор Эспозито. А вот маньяк, державший город в страхе целых шесть дней, исчез бесследно и в никуда.

Разумеется, размышляя над тем, как ей лучше найти Джина Саргаса, Юрика хотела бы рассчитывать на помощь Эспозито, но это было невозможно — он просто вернет ее обратно в приют. Как всегда.

Тем временем, час за часом уходили в никуда. Она выжидала, дрожа от ярости и бессилия. И с рассветом нового дня решила, что скрываться дальше уже бессмысленно. Конечно, ночью покинуть подвал было бы безопаснее, но тогда она не смогла бы найти необходимую ей помощь у оставшихся в городе друзей.

Ничто не заставит ее вернуться в тот жуткий дом.

Когда Юрика, настороженно озираясь и прислушиваясь, если не принюхиваясь, стала выбираться из подвала, прямо у нее перед носом сверху упало что-то, завернутое в коричневый бумажный пакет. Нырнув обратно и кое-как сладив с бешено участившимися дыханием и сердцебиением, она, трезво оценив свое нынешнее положение (из подвала был только один выход), стала ожидать дальнейшего развития событий.

И оно последовало в виде все того же завернутого в бумагу предмета, который, очевидно, не без посторонней помощи «прыгнул» в подвал. Следом за ним появилась, стуча по обломкам кирпича и бетона, стеклянная бутылка с водой. То, что она не разбилась, было просто нереальным, и Юрика смотрела на нее загипнотизированная, ожидая, что она вот-вот развалится на прозрачные осколки.

— Значит, правду говорят, что наши стеклодувы лучшие в Федерации, — пробормотала девушка, встряхнув головой.

Да, в Ховине были не только шахты.

Юрика осторожно потыкала в сверток обломком какой-то доски. Он был мягким и пах пирожком с мясом.

— Если не собираешься вылезать, то хотя бы поешь, — раздался негромкий голос снаружи. — Мне на тебя смотреть больно.

Еда и вода могли быть отравлены, но Юрика задавила приступ паранойи в зародыше.

— Вы правда мой дядя? — спросила она, опустошив бутылку с водой на треть.

— Правда, — заверил ее голос с проникновенной убедительностью. Дженази говорил приглушенным, сдержанным баритоном с легкой хрипотой.

— Чем докажите? — наступила очередь пирожка. Один только его вид заставлял желудок Юрики подвывать от голода, и она проглотила его, даже не успев ощутить вкуса. К счастью, в свертке был еще один.

Вопрос определенно поставил Дженази в тупик, так как его ответ последовал только через минуту:

— Сейчас я ничем не могу это подтвердить, кроме наличия общих черт внешности. У твоей матери тоже белые волосы и фиолетовые глаза. И я могу назвать ее имя.

— Назовете первое, что придет в голову? — промычала Юрика с набитым ртом. — И я ее никогда не видела, так что откуда мне знать, какие у нее там глаза и волосы?

Вкус пирожка с мясом был восхитителен. И не только потому, что девушка ничего не ела в течение суток, просто узнала стряпню тетушки Розали, державшую собственную пекарню неподалеку. Юрика неоднократно таскала ее выпечку с прилавка.

— Зачем мне это? — удивился Дженази.

— А мне почем знать? — пожала плечами девушка, и с сожалением подумала о том, что самоназваный дядя не положил в пакет что-нибудь еще.

Последовала еще одна непродолжительная пауза.

— Как тебя зовут?

Вопрос Дженази, донесшийся из-за стены, оказался настолько неожиданным, что девушка подавилась уже воздухом.

— Ты там в порядке? — спросил он обеспокоенно.

— В полном… — ответила она, прокашлявшись. И теперь уже настала ее очередь погрузиться в напряженное молчание.

— Вы не знаете, как меня зовут? — выдала она наконец.

— Нет.

— И впервые в жизни меня видите?

— Да.

Юрика снова задумалась, пытаясь понять, что именно она упустила.

— Тогда откуда вы знаете, что я ваша племянница? — задала она вполне резонный вопрос.

— Ты пахнешь, как дочь Ришари — это во-первых. У тебя ее глаза — это во-вторых. В третьих, черты лица, хотя скулы и разрез глаз у тебя со стороны отца.

— Допустим, — Юрика уже стала свидетельницей сверхчеловеческой силы Дженази, так что его слова о сверхтонком нюхе могли быть правдой. — Ришари — это моя мать, да? Кстати, как у нас могут быть одинаковые глаза, если у меня они серые, а у нее — фиолетовые?

— Они были серыми раньше. Как и у меня.

«Все чудесатее и чудесатее,» — Юрика мысленно процитировала древнюю сказку о девочке Лиззе.

— А как зовут моего отца?

Ответ Дженази последовал незамедлительно.

— Не знаю.

Брови девушки слегка приподнялись, но вслух она уже ничего не сказала.

— Почему я оказалась в приюте?

— Не знаю.

— Вы вообще хоть что-то знаете кроме того, что я ваша племянница?

— Вообще или о тебе конкретно?

— Вы издеваетесь?

И снова тишина. Юрике ситуация уже порядком надоела, но сделать она ничего не могла.

— У тебя есть еще один брат, — произнес наконец Дженази.

— И как его зовут?

— Не знаю.

— Идите к черту… — девушка забилась в угол подвала и свернулась там калачиком, спиной к выходу. Когда Дженази спустится за ней вниз, ей не доставит совершенно никакого удовольствия наблюдать за его приближением.

— Послушай, — в голосе самоназываемого дяди отчетливо прозвучали нотки раздражения, — я только-только вернулся из очень долгого путешествия по землям, о которых ты даже и не слышала, и в которое отправился задолго до рождения еще твоего старшего брата. Как его зовут, кстати?

— Джин Саргас. Планета круглая и географию я хорошо знаю. Куда вы отправились, говорите? Только не говорите, что на Внешний Архипелаг.

— Имя ненастоящее, — хмыкнул Дженази. — Именно туда.