Видимо, я и впрям был похож на призрака. Потому что Полянского реально перекосило. Он, хватаясь за всё подряд, чтобы удержать вертикальное положение, попятился от меня:
"Уйди… Уйди, нах…"
Жмурился, тряс башкой, махал на меня руками!
Пи***ц, я чуть не заржал, глядя на него!
Мы с ним поменялись местами. Теперь Полянский стоял у окна, а я — ближе к выходу. Я продолжал наступать, а этот дурак пятился от меня до тех пор, пока не упёрся ж*пой в подоконник.
Я сделал ещё два шага, а Полянскому шагать было некуда, и он полез выше, на окно. Что ж, я не стал его останавливать. Подумал, пусть карабкается.
Кое-как взобравшись, тот принялся опасно выплясывать в оконном проёме и размахивать руками:
"Кыш… кыш… Стой… Стой, нах…"
Но разве меня этим остановишь. Я сделал выпад в его сторону:
"Бу!"
Полянский дёрнулся назад и, чтобы удержать равновесие, отставил ногу… А под ней…упс… опоры-то нет… Этот дурак забыл, что позади него пропасть… Ну, и полетел, короче…
Уперев локти в колени, Толик немного подаётся вперёд, в мою сторону:
— Как-то так всё и было, Дашка. Как-то так…
— О, боже! Так это был несчастный случай! — мои эмоции зашкаливают. Не передать словами, какое облегчение я сейчас чувствую.
Мой Толик не убийца! Слышите? Не убийца!
Не в силах усидеть на месте, я вскакиваю с кресла и запрыгиваю Толику на колени. Он обхватывает меня обеими руками. И я тоже стискиваю его в своих объятиях.
— Я знала, что ты не виноват в смерти Полянского! — много-много раз целую Толика в обе щёки. — Я знала! Я верила!
— Ну, это как посмотреть, — протяжно говорит Толик, когда я прекращаю его целовать. — Я стоял достаточно близко к Полянскому и при желании мог ухватить его за руку… Да и вообще, если бы я не влез в его дом, если бы не напугал его, возможно, этот хрен до сих пор был бы жив и здоров… Хотя нет… — трясёт головой. — Точно не здоров! После того, что он сделал с тобой, я бы как минимум сломал ему обе руки, а потом обе ноги. Для симметрии… Короче, можно сказать, Полянский легко отделался…
За что я люблю Карасёва, так это за чувство юмора. Он не перестаёт шутить в любой, даже самой скверной ситуации.
Но мы отвлеклись немного.
— И что было после? — спрашиваю я. — После того, как… Полянский… Ну, это… выпал?
— Сразу после я выглянул в окно, чтобы насладиться этим зрелищем! — снова юморит Толик. — Но снаружи было недостаточно освещения. Поэтому я скорее бросился вниз, надеясь застать его живым. Я бы высказал ему всё! Моя перекошенная от злости физиономия стала бы его последней цветной картинкой!
Но, увы, когда я спустился, Полянский уже был мёртв. Хотя он упал с плёвой высоты, на самом деле. Мы, помню, с пацанами в детстве и повыше взбирались. Но этот неудачно приземлился. Башкой вниз… Короче, там без вариантов было…
Ну, так вот… Я подошёл к нему, склонился над ним и сказал прямо и в его стеклянные глаза:
"Гори в аду, ублюдок! Гори в аду!"
— А потом?.. — спрашиваю я почти шёпотом.
— А потом на сцене появилась я… — слышу в ответ.
Это Маша. Её голос раздаётся за моей спиной так неожиданно, что я вздрагиваю. Как при теперешних размерах моей сестре удаётся так бесшумно передвигаться? Не понимаю…
Я спрыгиваю с Толика, как старшеклассница, застигнутая учителем за поцелуями.
— Тогда мы и познакомились, — говорит Маша, обращаясь к Толику. — Верно, Анатолий?
— Да, так и есть, — говорит он, освобождая для Маши кресло. — Я поначалу даже не заметил её туловища у ворот. А когда заметил, чуть не поседел, ей-богу! Замоталась в белые тряпки, очки напялила. Стояла, как мертвяк какой-то! Я уж подумал, что сам "белочку" схватил. По моим подсчётам, в этот час в "Жемчужном" не должно было быть ни души. А тут она… В черепаховой оправе… Прикинь, случайное совпадение!
— Да уж, очки что надо! — улыбается Маша, усаживаясь на освобождённое для неё кресло.
— Но самый прикол случился, когда она их сняла, — говорит Толик, обращаясь ко мне. — Я смотрю, рожа знакомая. Дашка, что ль, думаю… Да ну на хрен! Быть такого не может! А потом пригляделся! Ну, точно Дашка! Только какая-то не такая Дашка. Не моя Дашка! Как подделка какая-то… Как кроссовки с барахолки. Когда вроде "адидас" брал, а домой принёс, оказалось, "абибас" подсунули…
Маша мягко останавливает Толика:
— Оставь мне эту часть рассказа. Хорошо?
— Да ради бога! — тот взмахивает руками, мол, валяй, рассказывай. — Я пока схожу, покурю ещё разок…
И он уходит, чтобы опять потеряться ещё на час.
Когда дверь за Толиком захлопывается, Маша возвращается к начатому разговору.
— В общем, мы с Анатолием познакомились у тела Полянского… Та ещё, блин, романтика… Он глазами хлопает на меня: "Какого хрена? Ты кто?" — Маша смешно выпучивает глаза, изображая Толика. — А я ему: "Меня звать Мари, и сейчас я всё тебе расскажу…"
И я коротко рассказала Анатолию, кто я и откуда, и зачем пришла. Мол, мы близнецы, то да сё. В детстве нас разлучили, всё это время я жила в Пригороде, а теперь вернулась в Н-ск. А этот мертвяк у наших ног — и есть цель моего визита в "Жемчужный"… Мол, он, такой-сякой, нас с тобой перепутал, и я пришла совершить возмездие, но, видимо, опоздала…
Признаюсь, я смалодушничала и утаила от Анатолия, как на самом деле вышло так, что Полянский нас перепутал, — говорит Маша и с горькой улыбкой добавляет, — испугалась, что если расскажу ему всю правду, то уже через несколько минут буду лежать рядом со Стасом…
— Вообще не смешно… — подмечаю я.
— Ладно… — продолжает Маша. — В общем, Анатолий меня выслушал, и когда я закончила, представился именем отчеством и так же в двух словах рассказал, что случилось с Полянским.
Ситуация была так себе. Мы двое стояли у трупа… С этим надо было что-то делать. Идея пришла мгновенно.
"Я видела, как ты Дашку тогда на руки подхватил, — сказала я Анатолию. — Знаю, как ты две недели её выхаживал. Фактически к жизни вернул! Сразу видно, что она тебе нравится…"
Сказала и наблюдаю на его реакцией.
Анатолий промолчал, но глаза его выдали.
— Даша, ты знаешь, что этот парень по уши в тебя влюблён? — спрашивает Маша, хитро прищурившись.
"Знаю… — думаю про себя, но вслух ничего не говорю. Маша и не ждёт, пока я ей отвечу.
— Так вот… — продолжает она. — Я предложила Анатолию следующее.
"Давай сохраним случившееся в тайне, — сказала я. — Ты не говори никому, что видел здесь меня. А я никому не скажу, что видела здесь тебя. А это… — я кивнула на распластанного между нами Полянского, — это просто несчастный случай… Вы живите там с Дашкой потихоньку, приглядывай за ней, ухаживай. Но, главное, проследи, чтобы она с Кириллом не пересекалась… Ой…"
Маша прикрывает рот ладонью и растерянно глядит на меня. Кажется, она только что сболтнула лишнее.
— Что ты сказала? — переспрашиваю я.
— Блин… — с досадой вздыхает Маша, понимая, что выкрутиться уже не получится. — Ну, да… Я попросила Анатолия, чтобы он проследил за тем, чтобы ты никогда больше не встретилась с Кириллом…
— Что? Зачем?
— Потому что у меня были на него планы…
— Планы? На него? Это что вообще значит? — моему возмущению нет предела. — То есть, ты и не собиралась рассказывать Кириллу правду? То есть, ты с самого начала меня обманывала?!
— Ну, как бы да… — Маша опускает голову. — Глупо уже скрывать это. Когда Кирюха обнял меня тогда, в самый первый раз, я поняла, что он будет отличным отцом моему ребёнку… Собственно говоря, я именно поэтому той же ночью отправилась в "Жемчужный". Полянский был для меня ненужной помехой, и мне нужно было от него избавиться…
— У меня нет слов… — говорю я упавшим голосом. — Ты страшный… Очень страшный человек…
— Даша, я пошла на это ради… сына… — приложив ладони к животу, Маша умоляюще смотрит на меня. — Я хотела, чтобы у него был нормальный отец…
