Внутри меня всё клокочет, но я не произношу ни звука. Смотрю на её волосы, глаза, губы… И не знаю, что бьёт больнее.
То, что она и есть та самая Мари?
То, что мы похожи с ней как две капли воды?
Или то, что она…беременна?
Да, вы не ослышались. Передо мной сидит девушка моего возраста. В домашнем халате и носках смешной расцветки. У неё огромный беременный живот и…моявнешность.
Я не понимаю, что происходит…
— Ты кто такая? — произношу я, наконец.
— А сама-то как думаешь? — спрашивает она, хитро прищурившись. — Посмотри, какие мы с тобой одинаковые!
И первое, что приходит мне на ум:
"Это просто случайное совпадение…"
Люди бывают друг на друга похожи. Такое случается. Я читала. Взять хотя бы Полянского и Костика. Ведь их не отличишь, пока не присмотришься! Или, например, артисты театра и кино? Сколько у них двойников! Я знаю с десяток таких примеров. А ещё…
Но пока я размышляю, Мари озвучивает правду, которую сама я признать не осмеливаюсь. И потому придумываю происходящему нелепые объяснения.
— Я твоя сестра-близнец, дура! — рубит Маша. — До тебя ещё не дошло? Меня зовут Соколова Мария Андреевна! Приятно познакомиться! — и она опять протягивает мне руку, ожидая что я пожму её.
Но, не отлипая от стены, я бормочу в ответ не своим голосом:
— Но это невозможно! У меня нет никакой сестры. И никогда не было. Я одна у бабушки…
Мари только фыркает с ухмылкой:
— Вот и я думала, что одна у мамы… Поэтому я вполне понимаю твои чувства. Это сложно осознать вот так, с бухты-барахты. Я сама охренела, когда узнала. Но ничего. Сейчас я кое-что тебе покажу, это поможет тебе во всём разобраться…
Она не спеша поднимается с кресла и следует к серванту. Достаёт из верхнего ящика помятый лист бумаги и протягивает мне:
— Прочти это…
— Это что? — спрашиваю я, осторожно принимая листок.
— Письмо от моей матери… Ой, прости, отнашейматери. Оно адресовано мне, но и про тебя в нём кое-что есть, — отвечает Маша. — Прочти его прямо сейчас, и ты узнаешь много чего интересного…
Глава 87
Маша исчезает на кухне. Включает там чайник, гремит чашками, хлопает дверцами холодильника. А я усаживаюсь в кресло, разворачиваю на коленях сложенный вдвое лист бумаги и целиком отдаюсь чтению.
"Здравствуй, Доченька!.."
Уже с первых слов моё сердце принимается скакать по грудной клетке, как безумное.
"Ты прости, что вот так, в письме…"
Буковки аккуратные, чуть вытянутые. Только строчки кое-где размыты. Наверно, это слёзы. Я представляю маму, сидящей за столом в оранжевом круге света. Она горько плачет, выплёскивая на бумагу свои переживания…
"Девочка моя, как же я виновата перед тобой… Умоляю, прочти до конца и попытайся понять… На прощение не рассчитываю…"
"Мысли путаются… Так много я должна тебе рассказать!.."
"Начну с самого начала…"
"Маша, я была безумно влюблена в твоего отца. И будь у меня машина времени, я бы непременно вернулась в ту волшебную зиму, когда была счастлива рядом с ним… Когда ещё не знала, какой он на самом деле подонок…"
"Его звали Андрей. Он был красивый и сильный, играл на гитаре и называл меня своей единственной… Он был старше меня на два года. А мне было семнадцать…"
"Он обещал сделать меня счастливой… А в итоге сделал беременной и позорно сбежал… Мои одноклассницы выбирали себе платья и туфли для выпускного, я мучилась от токсикоза и рыдала в подушку…"
"Моя мать (твоя бабушка) настаивала на аборте. Мол, сначала выучиться надо…
Врачи морщили свои учёные лбы: "Молодая, худосочная. Не выносишь!"
Но их всех победили две крошечные запятые на снимке УЗИ…"
"Да, доченька! Я больше не могу об этом молчать! Ты была не единственным моим ребёнком. Вас всегда было двое. Даша и Маша, мои девочки-близняшки…"
"Несмотря на прогнозы врачей, моя беременность протекала отлично и точно в срок на свет появились вы, мои красавицы…"
Пропускаю размытые строчки.
"Для меня начались суровые материнские будни… Бессонные ночи, детские болячки, грязные пелёнки… Вы орали днём и ночью, по очереди и одновременно. Не скрою, мне было трудно, но я справлялась… Пока я кормила грудью тебя, твоя бабушка гуляла с твоей сестрой… Пока я занималась твоей сестрой, бабушка развлекала тебя…"
"Так мы прожили первые полгода. Я привыкла к своей новой жизни и к своей новой роли. Но в один прекрасный день на пороге нашего дома нарисовался ваш блудный отец. Упал на колени, умолял о прощении. Наврал с три короба, и я поверила. Он уговаривал меня всё бросить и уехать за ним в Пригород. Я ответила, что без моих девочек никуда не поеду. Мы долго спорили и в итоге решили взять только одну из вас…"
"Двоих мы не потянем! — сказал Андрей. — Забери пока одну, а другую оставь с бабкой! Мы вернёмся за ней позже, когда устроимся в Пригороде!"
"Я, глупая, решила, что это отличная идея, и согласилась… Мне было восемнадцать… Если, конечно, это оправдание…"
"На тот момент Дашка уже не нуждалась в моей титьке, она пила молочную смесь из бутылочки. А тебя, Машенька, я продолжала кормить грудью. Я посчитала, что в дороге с тобой мне будет проще. И потому именно тебя я взяла с собой в Пригород…"
"Я знала, что ваша бабушка ни за что не согласится на эту авантюру. Поэтому я отправила её погулять с Дашей, а сама быстро собрала вещи и сбежала…"
"Андрей ждал меня за домом, мы погрузились в его машину и отправились на поиски лучшей жизни. Я ни секунды не жалела о своём решении. Я была уверена, что очень скоро вернусь за твоей сестрой. Что мы с Андреем поженимся. Что из нас четверых выйдет полноценная семья…"
"Тогда я ещё не знала, что этому не бывать…"
"В Пригороде поселились в доме одинокой старухи. Баба Нюра сдавала нам половину своего дома-развалюхи…"
"Андрей целыми днями работал, а на меня обрушились хлопоты по хозяйству… Печное отопление, баня, туалет на улице… Я, городская девчонка, в полной мере вкусила все "прелести" деревенской жизни…"
В некоторых местах текст вовсе не читается, но общий смысл понять не сложно.
"Едва справляясь в новых условиях с одним ребёнком, о возвращении за вторым я теперь даже не думала. Кроме того, нам с трудом хватало денег на троих. Прокормить четвёртого мы были не в состоянии…"
"Андрей клялся мне, что это временные трудности. Просил потерпеть немного. И ещё немного… И ещё… И я, дурочка, верила ему и терпела. А Дашка тем временем жила с бабушкой в Н-ске…"
"Я старалась не думать о том, как они там без меня… Представляла себе реакцию матери, когда вернувшись с прогулки, она обнаружила пустую кроватку и отсутствие половины детских вещей. Понимала, что даже прощальной записки ей не оставила… И тут же гнала прочь эти мысли. Снова твердила себе, что это временно. Что скоро наша жизнь в Пригороде наладится, мы разбогатеем, переедем в Центр и сразу же заберём Дашку к себе… А пока некуда было забирать. Не было у нас ничего. Ни жилья, ни денег…"
"Если ты, Машенька, скажешь, что я могла всё бросить и вернуться в Н-ск, то будешь абсолютно права. Да, могла. Но не хотела. Я каждой клеточкой прикипела к Андрею и уже не представляла своей жизни без него…"
"Я прошла с ним через огонь и воду. Пережила годы полной разрухи и безденежья. Ты, доченька, была совсем маленькая и, к счастью, не помнишь того времени. А я помню, как тяжело нам было. Но даже в минуты отчаяния я всё равно поддерживала твоего отца. Целовала, утешала, терпела разлуку с Дашей… И всё ради него… И, знаешь, как он мне отплатил? В очередной раз меня предал…"
"Маша, ты помнишь, я рассказывала тебе о страшной аварии на молокозаводе, которая унесла жизнь твоего отца? Тебе тогда исполнилось восемь. Помнишь? Так вот не было никакой аварии…"
