Светка хватается за меня озябшими пальчиками.
— Что случилось? Что ты делаешь у Карася? — спрашивает она, бегая глазами по моему лицу. — Что с твоим домашним телефоном? Там всё время короткие гудки!
"Потому что Лара наверняка сменила номер…" — думаю про себя, а вслух говорю:
— Я там больше не живу… Долго рассказывать!
— О, понятно, то есть ничего не понятно… — тараторит Светка и перепрыгивает с одного на другое. — А учёбу зачем бросила? Ты дурочка, что ли? До диплома полгода… -
— Я не бросала… Я…
Ответить не успеваю. Светка перебивает:
— Все в колледже только об этом и говорят! Мол, Соколова, умница, отличница, и вдруг учиться перестала. На занятия не ходит, в академ собирается. Тебе на хрена академ этот?
— Что за бред? Какой академ?..
— А ты ведь и правда на пары не ходишь! А в последний раз я чемодан у тебя видела. Ты куда-то ехать собралась? Или ты к Толику переехала? Вы опять мутите? Ты беременна?..
Лапина трещит, не затыкаясь, и я должна остановить её словесный понос.
— Так! Стоп! — рявкаю я и сжимаю Светкины пальцы так, что та взвизгивает и, наконец, замолкает.
— Я. Никуда. Не. Собираюсь… — говорю медленно и уже спокойно, чеканя каждый слог. — Я выйти отсюда не могу! Он меня запер…
Светка хлопает глазами и молчит.
Ясно. Она меня не поняла.
— Карасёв меня запер в своей квартире! Понимаешь? — смотрю на подругу с мольбой в глазах.
— Вау… — выдаёт Светка.
— Это не "вау"! Это "пиздец"! — огрызаюсь я. — И ты должна вытащить меня отсюда!
— А как так вышло? А Карась где? — спрашивает Светка, и меня раздражают её вопросы.
— Некогда болтать! Ты должна мне помочь!.. — вскрикиваю я, но тут же смягчаюсь. — Пожалуйста…
— Блин… — Светка закусывает нижнюю губу. — Как? У меня даже телефона с собой нет. Видимо, дома забыла. Всю сумку перерыла…
— Вот чёрт… — отчаяние тычется мне под рёбра. Я отпускаю её руки и хватаюсь за кованый металл. Тот моей хватке не поддаётся. — Чёрт… Чёрт…
— Погоди! — вдруг говорит Светка. — Так ты у Нины Михайловны ключ возьми! У неё же наверняка есть!
— Нет у неё ничего. Ни ключей, ни телефона! — говорю я, зарываясь пальцами в волосы. — Она ненормальная, сумасшедшая! Ты забыла? Толик у неё всё забрал, чтобы она не дурила…
Мне не нравится, как Светка на меня смотрит. Есть в её взгляде что-то такое… Усмешка, что ли.
— Что такое, Лапина? — спрашиваю я. — Ты мне не веришь?
— Соколова! Это ты ненормальная… — Лапина закатывает глаза.
— Не поняла…
— Нина Михайловна не сумасшедшая! Она разумнее нашей математички! — выпаливает Светка.
— Разумнее нашей математички быть не трудно… — не раздумывая, парирую в ответ, но тут же осекаюсь, — погоди… Что ты сказала? Нина Михайловна не сумасшедшая?
— Конечно, нет! — восклицает Светка. — Моя мама работает в том же роддоме, в котором когда-то работала Нина Михайловна. Мама её не застала, но много о ней слышала… Короче, эта женщина только прикидывается больной!
Видимо, у меня слишком тупой вид. Потому что Светка поясняет:
— Ну, надо ей так! Понимаешь? У них там в роддоме сто лет назад фигня какая-то случилась. Ну, короче… Мама говорила, Нине Михайловне так легче было это пережить. Ходить, бормотать… В общем, на самом деле нормальная она!
Да, о случившейся сто лет назад "фигне" я наслышана… У меня даже записи об этом есть…
Что же тогда получается… Они с сыном за одно? Я-то, дурочка, думала, Толик привёз меня, за матерью его присматривать. А на деле оказывается, это она за мной здесь присматривает!
Ну, Нина Михайловна! Ну, актёрище! И храпит-то как натурально! И таблетки будто правдишние пьёт!
— Ну, так что ты стоишь! — Светкин голос выдёргивает меня из раздумий. — Иди по карманам её полазь! По-любому ключ там где-нибудь!
— Ладно… — послушно отвечаю я. — Попробую…
Я оставляю Светку мёрзнуть на январском солнце, а сама крадусь в прихожую.
Дверь в комнату Нины Михайловны закрыта. Она храпит как и прежде, только телевизор теперь молчит. Я даже не обратила внимания, когда она успела его выключить. Возможно, он стоял на таймере и сам отключился. Не знаю.
Мне некогда думать над этим. У меня мало времени. Я окидываю взглядом узкий коридор.
На видном месте ключей, конечно, нет.
В поле зрения попадает рогатая вешалка у входной двери. На ней повисли три куртки, одна из которых — моя. У двух других карманы отсутствуют.
Всё. Поиски окончены.
Искать ключи (возможно и не существующие вовсе!) — это как иголку в сене. Или как там говорят.
Я обречённо вздыхаю и усаживаюсь прямо на тумбочку у зеркала.
И вдруг дверь спальни, в которой только что храпела мама Толика, протяжно скрипит петлями, и в прихожей появляется сама Нина Михайловна.
— Ты это ищешь? — спрашивает она, роняя к моим ногам связку ключей…
Глава 77
— Ну, что же ты? Бери! — Нина Михайловна подбородком указывает на связку. — Тебе же это нужно?
Она смотрит на меня и ждёт, что я брошусь за ключами. А я не спешу. Смотрю ей в лицо и пытаюсь разглядеть в глазах хотя бы крошечный намёк на безумие. Но взгляд этой женщины ясен, как сегодняшний зимний день за окном.
Светка права. Нина Михайловна абсолютно здорова.
— Я слышала ваш разговор, — говорит она. — Да, я притворяюсь. И мне так легче. И коль теперь ты знаешь правду, с тобой я притворяться не буду.
Шелестя полами домашнего платья, она проходит мимо меня и усаживается рядом.
— Ты хочешь уйти? — говорит Нина Михайловна. — Что ж, удерживать силой не могу. Моего сына нет уже несколько дней. И я не знаю, сколько ещё времени ему потребуется. Поэтому можешь сейчас же воспользоваться моим ключом, отпереть входную дверь и навсегда покинуть этот дом. А можешь остаться. И, поверь мне, так будет лучше. Здесь, в этих стенах, ты в безопасности. Толик привёз тебя сюда, чтобы уберечь. Я советую тебе дождаться его. Уверена, вместе вы примете правильное решение.
Пожалуй, я погорячилась, посчитав эту женщину нормальной. Только безумная могла предложить такое. Продолжать сидеть в четырёх стенах и ждать Карасёва. Зачем? Чтобы он успел привести сюда свою подружку, приславшую ему сообщение? Чтобы, как она сказала, в этот раз они "не облажались"?
- Нет уж, Нина Михайловна! Вы достаточно поводили меня за нос! Я сыта по горло вашими небылицами и не собираюсь участвовать в грязных замыслах Вашего сына и его ненормальной подружки! Я ухожу сейчас же! И не смейте вставать на моём пути!
С этими словами я подхватываю с пола ключи, срываю с вешалки пуховик, возвращаюсь в комнату за чемоданом, чёрт бы его побрал. Одеваюсь, обуваюсь, ещё немного толкусь в пороге, подбирая подходящий к замочной скважине ключ, и вот я на воле. Ослеплённая солнцем и снегом и скованная Светкиными объятиями. Она поджидала меня на крыльце и бросилась на шею, едва я вынырнула из подъезда.
— Дашка! Я так рада! Так рада! — щебечет она, целуя меня в обе щёки.
— Некогда, Светка, некогда… — я мягко стряхиваю её с себя. — Скорее идём отсюда…
— Конечно! — соглашается Светка. — Куда сейчас?
Этот её вопрос застаёт меня врасплох. А куда в самом деле мне теперь идти? Где меня ждут?
Первая мысль — вернуться к Антонине Петровне. Помнится, она предлагала мне остаться. И на работу устроить предлагала.
Я спускаюсь с крыльца и отхожу от дома на несколько шагов, чтобы взглянуть на её окна.
На балконе растянута вывеска:
"ПРОДАЁТСЯ"
Странно…
— Светка, — говорю я подруге, которая всё ещё стоит на крыльце, ухватившись за ручку моего чемодана. — Ты подожди меня здесь, ладно? Я быстро. Я сейчас.
Не дожидаясь её ответа, я семеню к соседнему подъезду.
Взлетаю на четвёртый этаж и звоню в дверь Антонины Петровны. Пока та шаркает к выходу, я придумываю речь. Мол, согласна остаться, готова помогать, и если её предложение о работе ещё в силе…
