Потому уже на следующий день она проследила за мной…

К окончанию занятий бабушка подошла к лицею и, затерявшись в толпе, уставилась на парадное крыльцо, у которого уже стоял Кирилл.

Не подозревая о том, что кто-то за нами наблюдает, я вприпрыжку сбежала по ступеням прямо в его объятия.

Кирилл снова подарил мне розу, я в знак благодарности чмокнула его в щёку, и, взявшись за руки, мы ушли прочь со школьного двора.

Конечно, бабушка узнала Кирилла, но в тот вечер она не сказала мне ни слова. Промолчала она и на следующий день. Ждала, что рано или поздно я сама ей всё расскажу.

Но две недели спустя, когда я в очередной раз пришла домой с улыбкой от уха до уха и цветком в кулачке, бабушка с порога принялась меня отчитывать.

— Ну, и сколько ещё это будет продолжаться, Даша? — спросила она, уперев руки в бока.

— Бабушка, я у Светки была…

— Не лги мне, Дарья! — бабушка вскинула указательный палец. — Я звонила Лапиной! Её мать сказала, что та уже третий день лежит с температурой! Скажи честно, ты держишь меня за идиотку?

— Если я скажу, что была в библиотеке, ты мне поверишь? — я опустила глаза.

— Дарья!…

Я вздохнула, но не успела ничего ответить. Бабушка всё сказала сама:

— Я знаю, что ты уже вторую неделю болтаешься с Пановым. Я видела вас у лицея. Ты позволяешь ему лапать себя на глазах других ребят! Да что там ребят! Вас видят учителя! Мои бывшие коллеги!

— Не начинай, бабушка! — взмолилась я. — Ты уже восемнадцать лет не работаешь в школе! Все твои коллеги давно на пенсии! И кроме того, я не сделала ничего плохого! Я всего раз поцеловала его… в щёку! Что здесь такого?

— Дарья! Не доводи меня до давления! — бабушка опять трясла указательным пальцем. — Ты прекрасно знаешь, к чему приводят эти поцелуйчики! Тебе нужно думать о выпускных экзаменах, о поступлении в колледж…

Бабушка ещё долго ворчала в тот вечер, а я слушала её вполуха, а сама вспоминала нашу прогулку с Кириллом. Но её последняя фраза заставила меня вздрогнуть.

— Значит так, Дарья! Ты больше не должна видеться с этим мальчиком! Ты поняла меня? — её голос прокатился по тесной прихожей, ударяясь о стены.

Я открыла рот, чтобы возразить, но бабушка тут же перебила меня:

— Это не обсуждается! Иди к себе! — она вытянутым пальцем указала мне на обшарпанную дверь моей комнаты.

Я нахмурилась, замолчала, но послушалась.

Конечно, я и не думала выполнять бабушкино требование. Скрывшись за дверью, покривлялась перед зеркалом, передразнивая бабулю, а на следующий день опять встретилась с Кириллом.

Мама Оля очень быстро поняла, что я пропустила её слова мимо ушей, и однажды снова пришла к парадному крыльцу.

Едва я сошла со ступенек, возле нас с Кириллом выросла её сгорбленная прожитыми годами фигура.

— Так вот, откуда берутся эти розы! — съязвила бабуля, покосившись на Кирилла.

Тот не растерялся. Он узнал в этой строгой пожилой женщине мою бабушку и громко с ней поздоровался.

— Ольга Николаевна! Добрый день! Вы чудесно выглядите! — Кирилл чуть склонил голову в знак почтения.

Мама Оля только фыркнула в ответ и одарила его злобным взглядом. Затем всё её внимание принадлежало мне.

— Давай, дорогуша, верни мальчику розу и живо шагай домой! Мала ещё от женихов цветы принимать! — она опять взмахнула указательным пальцем перед моим лицом.

У меня к глазам подступили слёзы.

— Бабушка! Так нельзя! Кирилл ехал ко мне с другого конца города. Он ждал меня. Ты не можешь! — дрожащим голосом выпалила я.

Но маму Олю мои слёзы не тронули.

— Я не буду повторять дважды! — она выхватила у меня розу, сунула её Кириллу в руки, и вцепившись в мой рукав, как маленькую потащила прочь.

Удаляясь, я обернулась. Кирилл стоял, сжимая в руках несчастный цветок и растерянно смотрел мне вслед.

Всю обратную дорогу бабушка молча тянула меня за собой как какую-то сопливую девчонку. Едва мы дошли до квартиры, она рваными движениями повернула ключ в замочной скважине и буквально втолкнула меня в прихожую, крикнув в спину:

— Я, кажется, предупреждала тебя, чтобы ты не общалась с этим мальчишкой. Разве нет, Даша?

— Я люблю его! Как ты не понимаешь? — резко ответила я, обернувшись.

— Не понимаю! — крикнула бабушка в ответ. — Подумаешь, на соседних горшках в детском саду сидели! Что ж теперь, жениться что ли? Панов тебе не пара! Куда лучше Толик! Какой парнишка хороший! И учится без троек, и сумки донести всегда поможет, и все розетки нам починил! И нравишься ты ему, Даша!

Я не могла слушать, как бабушка восхваляет Карасёва.

Знала бы она, каким жестоким он может быть. Знала бы она, сколько раз, сжав моё горло своими длинными пальцам, Карасёв прижимал меня затылком к холодной стене школьного туалета и, обдавая перегаром, со злобой цедил мне в ухо:

— Я опять видел тебя с ним! Почему он, Соколова? Почему ты выбрала его?

Скованная страхом я молчала в ответ и думала лишь о том, как бы не разреветься.

Его "свита" в лице Шишова и Ерёмина тем временем стояла за дверью и желающих справить нужду отправляла в туалет этажом ниже.

И вовсе не Кирилл первым тронул мои губы поцелуем, а именно Карасёв.

Вот так однажды, закрывшись со мной в мужском туалете, он прижал меня к стене и сначала жарко прошептал в ухо: "Гуляй, гуляй, Соколова! Но ты всё равно будешь только моей!..", а потом легко коснулся моих губ своими.

Почему я не оттолкнула его? Почему не рассказала учителю, бабушке, Кириллу, в конце концов! Побоялась, что мне не поверят? Осудят? Или, как другие, пожалела его?

Карасёв прогуливал занятия, постоянно обижал одноклассниц, дрался с одноклассниками, частенько приходил на занятия выпившим, а то и вовсе пьяным. Учителя закрывали на это глаза. Откровенно пьяного Толика аккуратно выводили с урока и отправляли домой, а слегка выпившего оставляли на занятиях. А потом в учительской обсуждали за чашкой чая, как им жаль Карасёва из 11 "В".

Больше всех сокрушалась Екатерина Андреевна, наша химичка.

— Мать на инвалидности, отца нет, а мальчик-то способный! Да, прогуливает, но учится ведь без троек. И на практике ему равных нет! — вздыхала она. — И клумбы вскопает, и листву уберёт, и строительный мусор всегда вынести поможет, и розетки поменяет, если Сан Саныч вдруг в запой уйдёт! Ну да, темпераментный. Ну да, с характером. А каким тут ещё будешь в такой-то семье… Мать больная, отца не видел никогда…

Вот и бабушка моя первым делом про эти розетки вспомнила. Будь они не ладны! А про звонок расплавленный она забыла.

Потому теперь я в слезах кричала ей:

— Прекрати расхваливать этого морального урода! Не нужен мне Карасёв! Я Кирилла люблю!

Едва не сбив бабушку с ног, я бросилась в свою комнату. А та потом весь вечер гремела посудой и ворчала одно и тоже: "Этого ещё не хватало! Этого ещё не хватало!"

А я плакала в подушку и пыталась дозвониться до Кирилла.

Но тот пропал…

"Аппарат абонента выключен…" Который день подряд меня преследовала эта фраза.

Кириллу тогда едва исполнилось восемнадцать. Я подумала, что он растерялся, испугался моей бабушки и потому теперь не отвечал на мои звонки.

— Пройдёт день, два… И он обязательно вернётся! — уговаривала себя, выискивая в толпе у школьного крыльца его стройный силуэт.

Но время шло, а Кирилла всё не было. И к исходу второй недели я смирилась с мыслью, что после бабушкиной выходки он больше не придёт.

Теперь я злилась на Кирилла! Недоумевала, как могло одно нелепое недоразумение так изменить его отношение ко мне?

— Это неправильно! Так не должно быть! — жаловалась я Светке.

Та на мои причитания только губы поджимала да вздыхала сочувственно. Хотя с самого начала подруга знала истинную причину исчезновения Кирилла. Она видела, чтослучилось потом, после того, как мы с бабушкой ушли со школьного двора… Всё видела, всё знала, только мне рассказать боялась.